Дмитрий Казаков - Высшая раса Страница 29

– Что такое? – спросил он, поднимая голову. Спал, точнее дремал, комендант Вены на рабочем столе, просто опустив голову на руки. Заработался допоздна и сам не заметил, как усталость смежила веки.

– Атака немцев, Алексей Васильевич, – ответил полковник Перервин. – Только что сообщили с передовой.

– Что, наступление? – с изумлением спросил генерал-лейтенант, протирая очки. Нелюбовь немцев к ночным операциям была широко известна, и то, что они столь резко изменили своим привычкам, казалось необычным.

– Нет, – покачал головой полковник. – Сообщают, что атакован всего один батальон. Нападение было очень быстрым, а потом стрельба стихла.

– Что, наши отбились?

– Нет, не похоже, – на лице Перервина появилось мрачное выражение.

– Вы думаете, Иван Александрович, что это прорыв в город диверсионной группы? Отряда солдат, одурманенных химией? Вроде тех, которых мы видели? – Благодатов вскочил из-за стола и бросился к двери.

– Скорее всего, – полковник кивнул и последовал за командиром в коридор.

– Но они же могли пройти тихо! Зачем им шум?

– Чтобы посеять панику, – пожал плечами на ходу Перервин. – Напугать. Я думаю, что потери на передовой были очень велики.

– И первая цель у диверсантов – мы. – Благодатов резко свернул на лестницу, ведущую на первый этаж, и тут же остановился.

– Позвоните в комиссариат, Коневу, – бросил он, повернувшись к Перервину. Лицо коменданта, обычно мягкое и спокойное, сейчас отвердело, глаза смотрели цепко. – Пусть готовятся к обороне и поднимают те части, что в городе. На электростанцию и прочие объекты. А я позабочусь о нашей безопасности.

– Есть! – ответил подполковник, и Благодатов остался один.

На первом этаже его встретил дежурный офицер.

– Батальон – в ружье! – скомандовал ему генерал-лейтенант. – Занять круговую оборону!

После первого нападения диверсантов охрану комендатуры усилили до полного батальона, раньше было одно название. Под казармы приспособили стоящее рядом здание. Дежурный схватил трубку телефона, и спустя пять минут ночь наполнилась грохотом сапог и лязгом затворов.

Солдаты вбегали в дом и, как муравьи по своему жилищу, разбегались по этажам. Учитывая необычные возможности противника, необходимо было защитить каждое окно.

Здание комендатуры, оплот мирной власти в Вене с самого апреля, в течение десяти минут ощетинилось стрелковым оружием, словно линкор – жерлами пушек. Пулеметчики заняли позицию на крыше.

Первые выстрелы прозвучали в тот момент, когда майор – командир комендантского батальона, доложил генерал-лейтенанту, что здание готово к обороне.

Очередь прошлась по фасаду, за ней еще одна. Со стен посыпалась штукатурка, и тут же слитно ответили обороняющиеся. Разговаривать стало невозможно. Майор вместе с Благодатовым бросились на второй этаж, к наблюдательному пункту.

Отсюда была видна темная Вена, освещаемая только потоками трассирующих пуль. Они необычайно плавно текли во тьму, выхватывая из нее отдельные части зданий, улицы, а также темные стремительные фигуры, приближающиеся с запада.

Немцы наступали по одному из радиальных переулков, выходящих на Рингштрассе, и пока их наступление удавалось сдерживать обычным плотным огнем. Противник тоже стрелял, но его огневая мощь была гораздо слабее. За домами что-то мощно рявкнуло, и раздался свист падающей мины. Комендант едва успел лечь, как по ушам ударил грохот разрыва. Мина упала близко, рядом с комендатурой, но прочное старое здание выдержало удар.

– Из минометов бьют, гады! – крикнул подбежавший Перервин. – Вот бы сейчас на вылазку!

– Нельзя, – рассудительно ответил комбат. – Мы же не знаем, сколько их.

– Кстати, связь с передовой прервалась, – сказал полковник.

– Надо бы восстановить, – пробурчал Благодатов в ответ, и в этот момент звуки боя донеслись с задней стороны дома и, как ни странно, с крыши.

Воздух вновь наполнился свистом мины, и на этот раз она попала в стену, вызвав сотрясение всего здания.

– Майор, берите резерв! – крикнул Благодатов. – Помогите тем, кому труднее…

Комбат бросился к двери, и тут на крыше разорвалась граната, за ней вторая.

– Вот черт, плохо дело, – сказал Перервин. – Уходить бы надо.

– Куда? – спросил генерал-лейтенант зло. – Да и не оставлю я своих солдат!

– Есть выход, – торопливо зашептал полковник. – Через подвалы. Мне наш переводчик показывал. Оставаться здесь на верную смерть – глупо.

Миномет перестал стрелять, боясь попасть по своим, зато немцы бросились в лобовую атаку. Пользуясь тем, что пулеметы стихли, они одним броском преодолели Рингштрассе и залегли за невысокой оградкой перед комендатурой.

Спустя мгновение в воздух взвились несколько десятков одинаковых маленьких предметов. Благодатов не сразу понял, что это, а когда осознал, то рухнул на пол и закрыл голову руками.

Гранаты, брошенные удивительно метко, влетели в окна первого и второго этажей и почти одновременно взорвались. Дом наполнился грохотом и криками раненых и умирающих.

По ушам словно ударило тугим кулаком, кислый запах пороха коснулся ноздрей коменданта, и в тот же момент что-то тяжелое обрушилось ему на спину. Несколько мгновений генерал-лейтенант пытался понять, что это, а потом потерял сознание.

Глава 8

В этой войне нет места компромиссам, возможна только или победа, или гибель. Если немецкий народ не справится со своими задачами, он погибнет.

Верхняя Австрия, замок Шаунберг

29 июля 1945 года, 2:33 – 3:56

Гром грохотал практически беспрерывно, словно в небесах проводили артподготовку перед крупномасштабным наступлением. Молнии, длинные и ветвистые, будто рога оленя, полосовали небо белыми телами. Дождь безжалостно хлестал по стенам замка, создавая впечатление настоящего потопа.

Гроза началась сразу, ничем не давая знать о своем приближении, словно ее включили прямо над замком. Петр проснулся с первым раскатом грома, который заставил его рефлекторно спрыгнуть с кровати и начать одеваться.

Лишь осознав, что одежда какого-то непривычного покроя, он вспомнил, что находится не под бомбардировкой. С ругательством отшвырнул эсэсовскую форму и уставился в окно.

В тот же момент из-за спины, со стороны главной башни замка, донесся такой грохот, словно обрушилась гора. Каменное тело крепости сотрясла дрожь, и со двора донеслись испуганные вопли.

Подойдя к двери, Петр прислушался. В коридоре стояла тишина, но там должен был находиться часовой. Спустя некоторое время он обнаружил свое присутствие возгласом «Доннерветтер!». Затем послышался удаляющийся топот ног.

Петр бросился к окну. Он давно подметил, что решетка не так прочна и при соответствующем усилии через нее удастся пробраться. Другой вопрос – что сделать это быстро и без шума не получится.

Распахнул окно. В лицо ударил поток ледяной воды. Обрадованный тем, что его впустили, ветер принялся трепать волосы, зашуршали разложенные на столе бумаги.

Петр мгновенно промок, а прут, за который он ухватился, оказался холодным, словно сосулька. Преодолевая желание выругаться, разведчик потянул его нижний конец на себя.

Мускулы заныли от напряжения, прут с отвратительным скрежетом начал потихоньку выходить из паза. Гром продолжал греметь, и даже если охранник вернулся из непонятной отлучки, он всё равно ничего бы не услышал.

Молния ударила рядом с замком, осветив ощетинившийся бурунами Дунай и трясущиеся под ударами дождя и ветра деревья. В испуге Петр дернул сильнее, и нижний конец прута вылетел, едва не пропоров разведчику живот.

Петр схватился за соседний. С этим пришлось повозиться. Петр сначала согрелся, а потом и вспотел, но всё же довел дело до конца.

В углу решетки образовалось отверстие сантиметров тридцать в высоту и сорок в ширину. На то, чтобы вытащить третий прут, сил не хватило, и Петр некоторое время отдыхал, привалившись к стене.

Затем вновь подошел к двери, но в коридоре было тихо. Зато со двора продолжали доноситься крики. В них звучали злость и раздражение. Гадать, чем так озабочены хозяева замка, Петр не стал и после краткой передышки нацепил белую эсэсовскую форму (не бежать же голым?) и двинулся к окну.

Гроза, пришедшая после длительной жары, свирепствовала с неослабевающей силой. Молнии не стали реже, а гром – тише. Даже потоки воды, извергающиеся с низких черных небес, не ослабили напора.

Осторожно, стараясь не зацепиться, Петр просунул голову в подготовленное отверстие. Связанную из постельных принадлежностей веревку он заранее привязал к решетке.

Когда развернулся лицом вверх, то оказался словно под душем. Вода стекала по шее под мундир, ползла холодными струйками по животу, вызывая озноб.