Алексей Волков - Русский фронтир Страница 29

– Скромность украшает мужчину. – Мария многозначительно посмотрела на специально надетые ордена капитана. – Особенно когда он лев на поле боя. Прошу к столу, господа.

Доминик на правах духовного отца прочитал молитву, после чего настало время одному из грехов – чревоугодию. А в отношении мужчин – еще и потреблению горячительных напитков.

Впрочем, Муравьев только пригубливал. Молодой офицер не видел особого удовольствия в пьянстве и всем напиткам на земле предпочитал обыкновенный квас. Да только где его взять посреди мексиканских степей? Зато остальные старались не только за себя, но и за малопьющего капитана. Особенно – Быкадоров, чувствующий себя не слишком уютно и из-за собравшегося здесь общества, и из-за незнания языков.

– Господин капитан, расскажите нам, пожалуйста, о России, – попросила донна Мария, когда первый голод был утолен. – Мы же почти ничего не знаем о вашей родине, кроме того, что в ней много лесов и снега.

– Почему же только лесов? – улыбнулся Муравьев. – Россия велика, и в ней есть горы и степи. И множество городов. Больших и маленьких, на любой вкус…

Разве есть тема лучше, чем разговор о своей родине? И говорить о ней Николай мог часами…

32

– Как сходил, дядюшка?

Рене Белюш действительно был родным дядей Лафитов и потому принимался в доме последних вполне по-семейному.

– Неплохо. Мы захватили три судна и даже успели их продать прямо в устье Миссисипи. После чего зашли в Новый Орлеан, а потом еще заглянули на Гаити.

– Да, – скупо улыбнулся Лафит, мол, шустро.

Спрашивать о подробностях он не стал, ожидая, что Белюш расскажет все сам.

– Положенную долю сейчас принесут. – В первую очередь следовало решить денежные вопросы.

Жан Лафит доверял своим капитанам. Вернее, они доказали, что достойны доверия. В флибустьерской среде очень строго подходили к вопросам дележа добычи, и за малейшее отклонение от оговоренных правил могла последовать самая серьезная кара.

Следующий час был всецело посвящен подсчетам и расчетам. Доверие – одно, а проверка – другое. Конечно же, все сошлось, и Лафит с удовлетворением присоединил к имеющемуся капиталу новое поступление.

– В Новом Орлеане много разговоров о письме русского наместника президенту Североамериканских Штатов. Представляешь, Жан, наместник буквально требует принять меры к флибустьерам, а главное – выслать из страны правительство Мексиканской республики. Многие жители возмущены наглостью русских и надеются на достойный ответ нахалам. Все общество считает: надо раз и навсегда хорошенько проучить русских.

– Не проучить, Рене, изгнать их с Мексики, пока они не усилились, – поправил дядю Лафит. – В противном случае ситуация ухудшится, как случилось с Калифорнией. Какие-нибудь вести о Франсиско имеются?

– Увы, печальные, – искренне вздохнул Белюш. – Казаки разбили повстанческую армию, а сам Франсиско убит.

– Плохо. – Лафит чуть более нервно затянулся сигарой. – Хоть и не любил я Минью, но все-таки нашему общему делу нанесен немалый урон. И эти казаки… Кто о них хоть что-либо слышал, прежде чем они объявились в наших краях? Остается надеяться, что свободолюбивые мексиканские креолы восстанут против нового владычества и свергнут русский гнет.

– Еще одна плохая новость – русский наместник переправил наших захваченных в плен ребят на Кубу, где испанские власти сразу вынесли им приговор и тут же привели его в исполнение.

– Сволочи! – выдохнул Лафит.

– О чем и речь.

Не то чтобы они искренне переживали за судьбу своих людей. Но, привыкнув к определенной удаче и безнаказанности, думали – так будет и впредь.

– Но есть и хорошая новость… – Белюш отпил из стоявшего перед ним стакана и даже не поморщился от крепкого напитка. – Боливар вновь готовится высадиться на континент. Я встречался с ним на Гаити, и Симон сам сказал мне, что в ближайшее время вернется в Венесуэлу. Он как раз готовит армию и ищет тех, кто поможет перебраться на материк. Разумеется, за неплохую плату. И еще. Он тоже выдает жалованные грамоты против испанцев.

– А против русских?

– Пока нет. Ты же знаешь, Жан, дела Мексики Боливара волнуют мало. Его цель – освободить земли южнее.

– Плохо. Лучше бы Боливар перенес действия сюда, а уж потом мы помогли бы ему в борьбе с Испанией. Пока же получается: каждый будет действовать сам по себе. Не думаю, что русские помогут нашим вечным врагам в других землях. Даже если бы хотели, у них просто нет сил.

– С чего бы им помогать? Испания продала за бесценок столько земель, что России их хватит на ближайшее время. В море они могут быть союзниками, а на земле у каждого своих проблем намного выше головы.

– И я о том же.

Однако Белюш не для того завел речь о Боливаре, чтобы узнать мнение своего племянника о текущих делах. Его интересовали вещи более конкретные и прозаические. Или – романтические, если смотреть на них с точки зрения какого-нибудь поэта.

– Что скажешь в ответ на предложение, Жан?

– Ты имеешь в виду помощь Боливару?

– Да. Я со своей стороны обещал предоставить в его распоряжение несколько судов. И даже взял жалованную грамоту.

Если бы это сказал кто-нибудь другой, вполне возможно, что разговор перешел бы в ругань. Но Белюш был родным дядей, да и дело наконец-то наладилось, и отсутствие в флибустьерских рядах одного-другого капитана уже не могло повлиять на его ход.

– Пойми, Рене, я не могу бросать бизнес, когда наметился устойчивый источник дохода. – Лафит говорил спокойно. – Ты можешь поступать как знаешь, главное, чтобы исправно делился положенной долей, но отпускать всех я не имею права. И потом, допустим, Боливара ждет победа. Что тогда будет с нами? Вновь в который раз начинать все сначала? Нет, так тоже нельзя. А так ты выполнишь свои обязательства, получишь деньги и сможешь вернуться сюда.

Теперь задумался Белюш.

– А ведь ты прав, Жан. Как всегда. Люди все равно не захотят остаться на берегу, сколько бы им ни выделил Боливар после победы. Даже если каждый получит неплохой участок земли, зарабатываемые в море деньги будут к этому неплохим подспорьем. Но и упускать шанс подзаработать не хочется.

– Я же этому не препятствую. Зарабатывайте. А мы всегда будем рады вашему возвращению в Кампече. Только одно условие – сильно не агитируй. Тебе же не в бой идти, а просто поработать перевозчиком. Много людей для этого не требуется.

– Я вообще могу обойтись своими ребятами. Захвачу еще пару судов, выделю на них небольшие команды – и моя часть договора будет выполненной.

– Рад, что ты меня понимаешь, Рене.

– Разве когда бывало иначе, племянничек? – не удержался Белюш от некоторой фамильярности.

Хорошо, когда имеешь на нее право.

Впрочем, дядя еще со времен Баратарии был одним из лучших капитанов в предприятии Лафита. И уже потому мог позволить себе гораздо больше, чем простой смертный.

Часть вторая. КОНЕЦ ЛЕТА

1

– Ваше благородие, там опять с той стороны идут черные.

Бакланов уже давно заметил едущего в сторону станичного правления казака. Как и то, что неспешная поездка явно не сулила дурных вестей. Потому и поджидал дозорного, сидя на лавке под прикрытием стены. Слишком уж жарко было на солнце, еще не полуденном, однако старавшемся вовсю, чтобы хотелось лишний раз вылезать под его жгучие лучи.

– Много? – уточнил атаман.

– Да десятка два. Могет быть, и чуть поболее, – степенно ответил казак, становясь таким образом, чтобы тень падала и на него.

Оставалось вздохнуть.

Только первые несколько месяцев прошли относительно спокойно. Ну, пытались вторгнуться с территории соседа разные банды – так дело обычное и быстро ставшее привычным. С бандитами разговор короток. Если только вошли и не успели набедокурить, то могут возвращаться обратно. Если же хоть чем-то отметились и пытаются сопротивляться, чего их, разбойников, жалеть?

Через некоторое время стало хуже. На той стороне границы рабы проведали, что здесь нет рабства, и теперь всеми правдами и неправдами пытались перейти незримую черту, чтобы получить свободу.

Первые беглецы были встречены с сочувствием. Девать их было некуда, сразу выяснилось, что воины из них никакие. Да и откуда в рабах воинский дух? Потому оставлять их в станицах было невозможно. Все, что могли казаки, – это дать хоть немного продуктов из собственных скудных запасов на дальнейшую дорогу в надежде: дальше беглецы сумеют устроиться в работниках у каких-нибудь хозяев.

Однако лишь недавно переселившиеся сюда казаки сами испытывали нужду во всем, а количество беглых становилось все больше. Да и их бывшие хозяева уже попытались устроить несколько рейдов с целью возвращения собственности, и пришлось вступать с ними в самые настоящие бои.

Положение получалось сложным. Вроде бы конфликтовать с североамериканцами не стоило, и в то же время чисто по-человечески было жаль бывших рабов, сумевших спастись от жестоких владельцев. При попустительстве командовавшего линией Сысоева, а также самого наместника беглых старались не замечать. Мало ли кто может брести по степи? И какая разница, какого цвета у него кожа?