Алые воды "Карибского супа" - Анастасия Стеклова Страница 29

— Не надо придавать эти слова много смысла. — Схватила пряди и потянула, из-за чего Морису пришлось поднять голову, и их взгляды встретились. — Хочешь игру?

Стало совсем темно, зрачки русалки почти слились с радужкой, и молодой человек утонул в этом бездонном, чёрном как космос море.

— Не смогу я играть, не умею. Да и после танца колено болит очень… — не думая пробормотал он.

— Не бойся, моя игра не сложная… — прошептала Артемида, после чего схватила его руки и быстро вцепилась зубами ему в плечо.

Морис вскрикнул от боли и привстал на колени, русалка быстро навалилась на него. Некоторое время они так стояли, и Морис пытался отстранить от себя Артемиду, но та прижималась крепче, пока не вырвала окровавленный клочок рубашки, после чего ухватила за ворот и начала тянуть его в разные стороны. Морис упал, и волосы русалки накрыли его лицо.

— Постой, я могу и сам её снять! — в панике пролепетал он. Почему-то в эти критические мгновения его разум соизволил напомнить ему не наставления брата по рукопашному бою, а тот факт, что у него вообще-то нет запасной рубашки, поскольку все свои вещи он оставил на навеки проклятой им Ямайке. Казалось, что с той поры прошли годы.

Артемида приподняла корпус, дав Морису себя ещё рассмотреть, усмехнулась и опустила руки ниже. Морис издал звук, похожий на стон вперемешку с болезненным хрипом, а в следующее мгновение руки русалки проскользили под рубашкой по его торчащим рёбрам — диета в последнее время была как нельзя скудная. Нащупав соски, Артемида сжала их, рассекая ногтями кожу до крови. Морис снова захрипел.

— Тебе страшно? — коварным, низким, журчащим голосом спросила Анасис.

Морис заставил себя разжать зубы.

— Сейчас мне как-то не весело.

— Это сейчас пройдёт, — пообещала русалка, после чего вдруг слезла, легла на один бок и начала снимать с себя пояс, расшитый золотом. Морис решил, что она раздевается, и постарался лечь расслабленно. Но он ошибся: спустя несколько мгновений пояс обмотался вокруг его шеи. Артемида ухватила за другой конец и потащила задыхающегося человека в воду.

Лёгкие тотчас обожгло солёной водой. Морис и сам не понял, как умудрился вынырнуть и набрать в рот воздуха. Неожиданно они очутились в довольно глубоком месте: до дна Морис не доставал.

И тут только он впервые увидел Артемиду во всей её красе.

На суше русалки казались немного жалкими, точно рыбы, вытащенные из воды, или покойницы, задетые баграми. Они может и были красивы, но выглядели лишёнными достоинства, потерпевшими крушение. Их волосы свисали налипающими прядями влажная одежда не красила, а просто обволакивала. Капли воды мешали рассмотреть черты лица. А в воде было всё иначе.

Длинные синие волосы раскинулись, точно ореол тьмы. Многослойное платье раскинулось крыльями библейских ангелов, а в центре этого колоссального цветка была она — изящная, царственная фигура, обрамлённая золотом и биолюминесцирующими нитями, в густой тёмной синеве это казалось куда более прекрасным, чем самые дорогие наряды светских красоток. Артемида отстегнула бюст, и теперь Морис видел её обнажённую грудь с бледными, но трогательными сосками, однако куда яснее выделялись нежные, тонкие и легко ранимые жаберные прорези. Он не мог знать, насколько это интимное место для русалок, только понимал, что это не кажется ему чем-то ужасным. Он забыл, что может умереть от гипоксии и что его шею сдавливает колючий пояс, он просто осознал — перед ним богиня. Богиня, которая может его коснуться, разорвать, превратить в ничто, но он всё равно будет её обожать, как обожает он ту мелодию, что льётся из её уст.

— Теперь тебе страшно? — спросила Артемида.

Под водой всё слышится иначе. Самые резкие звуки слов становятся музыкой, которая, казалось, существовала до человека и человечества. Голос Артемиды убивал мгновенно.

— Да… — сказал Морис, совершенно не колеблясь, презирая слабость своей дыхательной системы и прощаясь с остатками воздуха.

Что было дальше, он так и не смог внятно вспомнить. Но знал, что было много любви и очень много боли.

1. Про сигуатеру факт реальный. Яд — сигуатоксин — выделяют микроорганизмы Gambierdiscus toxicus, входящие в состав планктона. По своей структуре он (и группа сходных с ним токсинов, также вызывающих сигуатеру) представляет собой полициклические полиэфиры. Попав в организм, они открывают натриевые каналы на поверхности мембран клеток, в связи с чем нарушается процесс изменения мембранного потенциала (разницы между зарядами на внутриклеточной и внеклеточной сторонах мембраны клетки), а это в свою очередь приводит к тому, что электрическое возбуждение на поверхности клеток не возникает. Отсюда и берутся все «замечательные» симптомы. Токсин накапливается по морской цепи питания. Чем дольше рыба живёт, тем больше в ней накопилось. (Поэтому, например, хищных барракуд едят только маленьких. Тех, что выросли до метра в длину, как правило, поймав, отпускают.) У сигуатоксина есть ещё одно свойство, о котором узнали совсем недавно: на людей, ослабленных от авитаминоза, он действует гораздо сильнее, что вполне логично.

2. "Я закончила" (лат.)

Глава 7. Тревога капитана

После относительно сумасшедшей недели дальнейшие дни потекли пусть не менее насыщенно, но более предсказуемо. Команда, получившая свои жалкие гроши из-за того, что рыбы выловили они всего ничего, да и та частично протухла, настояли на новом рейде, так что "Гумилития", простояв в гавани Аматора всего сутки, вновь отправилась к рифам недалеко от Багам.

И вот что было удивительно: рыба точно сама шла в сети! При чем чаще всего это была "та самая" — не слишком молодая, не очень взрослая, наименее отравленная сигуатоксином. Леграны, узнав о таком хлебном месте, направили туда и другие два корабля, и наняли других капитанов, в результате чего следующий рейд был уже на пять суток. В итоге рыбой накормили и Аматор, и галлийскую часть Эспаньолы.

Бесник сообразила, благодаря чему совершилось сие чудо, перекрестилась и уточнила у Мориса:

— Чего им надо? Козьего мяса, вина, золота? Может тряпок каких? Мне что-то пиздец как неохота расплачиваться человеческими жертвами, сбавь на что-нибудь подешевле.

— Металл, — коротко ответил Морис, странно улыбаясь.

Бесник задумчиво почесала нос.

— Лом прокатит? Им прям похер какой? Я знаю, где достать, и могу показать на карте одно корабельное кладбище, вдруг они до него ещё не добрались.

Морис благодарно кивнул. Артемида откладывала свою цену, очевидно, на критический момент, вот только сушеходы терпением обычно не отличаются.

Чудо долго не продлилось: спустя ещё неделю возле рифов были найдены разбухшие трупы русалок, на чьих запястьях были трезубцы. Водные девушки и женщины были