Ревизор: возвращение в СССР 31 - Серж Винтеркей Страница 29

— Уходишь? — спросила который раз девочка, взглянув на Женю испуганно.

— Нет, мы вместе уходим. Пошли одеваться, — повела Евгения ребёнка и мужа на второй этаж. — Где наши ботиночки? — усадила Евгения малышку на кроватку, на которой уже сложено было её нехитрое приданое. — Поедем сейчас с тобой домой. Тебя там мишка жёлтенький уже заждался…

Когда девочка уже была одета и Костя упаковал все оставшиеся детские вещички в сумку, до бедного ребёнка только стало доходить, что её тоже забирают.

— Мишка, — показала она на дверь.

— Мишка дома ждёт, — с недоумением ответила ей Евгения.

— Нет. Мишка там, — показала девочка на дверь. — Его тоже надо забрать.

Брагины переглянулись между собой.

— А нам разрешат игрушку забрать? — озабоченно спросила Женя.

— Если не разрешат, я договорюсь на нашего мишку поменяться, завтра привезу, — решил Костя. — Показывай, Ларчёнок, что за мишка?

Девочка привела их в игровую.

— Мишка, иди к нам, — позвала она мальчишку лет шести.

Брагины потрясённо уставились на него, а он смотрел на них с такой искренней надеждой…

* * *

Москва. Квартира Томилиных.

Не дозвонившись мужу на работу, Марина Геннадьевна Томилина позвонила их свату Брагину на службу. Того тоже не оказалось на месте. Она аж взвыла от отчаяния.

— Чёрт знает что!!! Дети вот-вот чужого ребёнка в дом притащат, а их никого на службе нет!

На глазах навернулись слёзы от злости и бессилия. Она металась по квартире и каждые пять минут набирала то одного, то другого.

Наконец, её соединили с Брагиным.

— Лёва! — прокричала Марина Геннадьевна в трубку. — Лёва, что это значит⁈ Вы же обо всём договорились! Почему детям разрешили усыновление⁈ Они детдомовского ребёнка домой тащат прямо сейчас! Вы же ездили договариваться! Вы же говорили, что обо всём договорились⁈ Вас что, обманули?

— Подожди Марина, ты уверена?

— В чём я уверена? В том, что мне дочь на радостях позвонила и сказала, что им ребёнка сейчас отдают?

— Ничего не понимаю, — потрясённо ответил ей сват. — Подожди, Марин. Я всё узнаю и перезвоню.

Марина Геннадьевна хотела ему сказать, чтобы он сразу выяснил, можно ли отыграть всё назад? Но Лёва уже положил трубку.

Она зарычала от напряжения на всю квартиру как раненый зверь. И сделать ничего нельзя, пока Лёва не выяснит, что, вообще, произошло? Почему детям разрешили усыновление? И ждать его звонка сил не было никаких.

* * *

Глава 10

* * *

Святославль.

Когда наконец подошла его очередь, Левичев зашёл в кабинет начальника Бюро обмена. Бобрецов Андрей Яковлевич выслушал его очень внимательно, сочувственно кивая, чем вселил в Левичева надежду.

— Михаил Григорьевич, я бы и рад вам помочь, но вы не сможете покинуть наш город, не расплатившись по всем своим долгам, — мягко произнёс Бобрецов, глядя на него честными-пречестными глазами.

И только тут до Левичева дошло, что тот просто издевается над ним… Мягко стелет, да жестко спать…

* * *

Москва. Камвольно-отделочная фабрика.

— Ну, теоретически это возможно, конечно, — проговорил капитан Орехов задумчиво, стараясь не показать, как он рад такое услышать. — Но ты понимаешь, что американское посольство будет очень недовольно этим фактом и насядет на тебя? — Юрченко обречённо кивнула в ответ. — Хорошо. Я узнаю, как лучше поступить… Посоветуюсь со знающими людьми… А ты не передумаешь потом? — строго спросил он Анну. — Назад дороги не будет. Если повернешь, фактически плюнешь в лицо всем, кто будет тебе помогать с этим…

Девушка переглянулась с Озеровым и тот уверенно ответил за неё, взяв за руку:

— Не передумает.

— Не передумаю, — решительно подтвердила она.

Орехов ликовал, сохраняя невозмутимое лицо. Надо же, как всё интересно получилось! Гражданка США решила остаться в СССР! Да я только приду с этим к начальству, мне уже благодарность с занесением в личное дело объявят, а может и ещё что получше! Я же это обосную, как личную постоянную и очень эффективную работу с иностранцами, в результате которой гражданка США решила попросить политическое убежище в СССР. Кто там будет разбираться, что девчонка просто в Озерова втюрилась…

— Хорошо бы еще линию сдать комиссии на этой неделе, — как бы между делом заметил он, — тогда у меня больше времени появилось бы, чтобы заняться твоим вопросом.

Саботаж? Диверсия? Да пофиг на фоне такого подарка. И саботаж, и диверсия имеют ценность, только если ты можешь их доказать. Фиг она сама сознается, а доказательств-то и нет. Для его карьеры гораздо большую ценность будет иметь просьба Анны о политическом убежище в СССР… А одно с другим несовместимо… Нельзя сначала предъявить ее трудящимся как символ торжества социалистической идеологии, а потом судить за саботаж.

* * *

Москва. Детский дом № 19.

— Ларочка! — поспешила на выручку Брагиным дежурный педагог. — Миша не может ехать с вами.

Когда Лариса это услышала, у неё такой испуг в глазах отразился… Даже не испуг, а отчаяние. Она посмотрела на Женю, ища защиты. Маленький ребёнок не мог понять, почему её можно забрать, а друга Мишу нельзя.

— Ларочка, детка, мы не можем взять Мишу, — залепетала растерявшаяся Женя, стараясь не смотреть на мальчишку.

В его глазах отразилось такое отчаяние, что было больно это видеть.

— Извини, братишка, но тебе с нами нельзя, — проговорил Костя осипшим вдруг голосом. — Жень, возьми сумку, а я Ларису возьму.

Но Лариса, обычно тихий, замкнутый ребёнок, вдруг начала яростно вырываться. В неё как бес вселился. Она вцепилась в мальчишку с душераздирающими воплями, и её невозможно было от него оторвать.

На крики прибежала и директриса.

— Вы ещё не ушли? — поразилась она. — Не надо было вам сюда заходить…

— Мы ж не знали, — ответил Костя.

— А что это за мальчик? — спросила ошалевшая от всего происходящего Женя.

— Нет, нет, нет! — сразу поняла ход её мыслей директриса. — Даже не думайте! Мише уже шесть лет исполнилось. Вам никто не позволит его усыновить! У вас разница меньше шестнадцати лет!

— Да отпусти ты его, Ларис, — воскликнул Костя, пытаясь взять девочку на руки. — Мы будем в гости