Александр Конторович - Выжженая земля. Тетралогия Страница 3

— М-м-м… ах да, помню! Он там какой-то самодеятельностью у себя на полигоне занялся! Вот за это и схлопотал. Так что тут всё правильно.

— Неправильно. Указание ваше я отменяю.

— Но почему?!

— Потому, Сергей Николаевич, что я всё ещё Верховный главнокомандующий! Или вы и это запамятовали?

— Никак нет, господин президент!

— Ну, и на том спасибо. Потрудитесь за этим проследить, проверю! Теперь, к делу. Изыщите возможность для проведения всесторонних войсковых испытаний изобретения профессора Рашникова.

— Но на это в министерстве нет денег!

— То есть? Как это нет?

— Тогда мы не сможем завершить в этом году военную реформу. Некрасиво выйдет, уже десять лет об этом на всю страну трубим, и тут — нате вам…

— А из других мест средства взять?

— Разве что из программы международного военного сотрудничества? Но тогда мы не сможем своевременно произвести ротацию наших миротворцев в горячих точках. Что на это скажут наши союзники?

— И сколько их там у нас?

— Тридцать восемь тысяч солдат и офицеров. И соответствующая инфраструктура. Это ещё восемь тысяч вольнонаемного персонала.

— Так много?

— Вы сами одобрили эту цифру. Когда подписали договор о военном сотрудничестве с НАТО.

— Не помню там такой цифры.

— А это уже потом установили, межправительственными соглашениями.

— Но у вас ведь есть и другие средства, как раз на подобные разработки?

— Да, эта тема включена в список…

— Ну, вот!

— …Через три года. И ни днем раньше. Это закон, принятый Думой и вами лично подписанный. Так что через три года, Дмитрий Леонидович, ждем его в гости.

Президент ошалело замолчал… Потом медленно положил трубку и мрачно посмотрел на своего советника.

— Вы знали?

— Предполагал. Оттого и постарался устроить эту демонстрацию именно таким образом — без привлечения официальных структур.

— И вы хотите сказать, что все эти разработки выполнены, а главное — осуществлены, Рашниковым и Тупиковым самостоятельно? Не надо так плохо обо мне думать, хорошо? Я тоже не вчера родился, Виктор Степанович!

— Разумеется, нет. Большая помощь им была оказана Лиговским.

— Объект 161?

— Он самый.

Светлов усмехнулся.

— Теперь ясно, откуда ноги растут! Да, атомщикам эта штука очень даже на руку! Скажите, Виктор Степанович, положа руку на сердце, Светляк действительно так уж выгоден?

— Более чем. Вы ещё не видели последних разработок, там и вовсе…

— Ну, хорошо. Обстоятельства дела мне более-менее ясны. Что дальше?

— А дальше я ожидаю множество самых разнообразных неприятностей. Не только Рашникову и всем, кто с ним рядом, но и нам с вами.

— Ну-ка, давайте, выкладывайте, что у вас там за булыжник заготовлен?

— Министр обороны нам в этом деле не союзник. Влезая в его кухню, Рашников наступает на очень многие, заботливо лелеемые мозоли. Так что финансирование этих разработок имеет смысл проводить по другому ведомству. И в этой ситуации ваш звонок министру очень даже кстати оказался. Не сомневайтесь, информация уйдёт куда надо, так что те, кто в этом заинтересован, будут знать, кому прищемить хвост.

— И кому же?

— Мне, кому ж ещё? Уверен, что очень скоро до вас доведут длинный список моих всевозможных прегрешений и намекнут, что такому человеку не место около главы государства.

— Да? — ехидно усмехнулся президент. — Любопытно будет почитать… Что ж вам такого припаять можно?

— Шпионаж сейчас не в моде, для изнасилования уже не гожусь… Наверное, воровство или ещё что-то подобное. Любопытно будет посмотреть, откуда именно это преподнесут?

— А вы сами-то как думаете?

— Ну… Нариманов, скорее всего.

— МВД?

— Им это проще сделать. Слишком многие в стране завязаны на трубу, и никто из них не потерпит даже намека на возможную потерю привычных доходов. А министр внутренних дел слишком лоялен к таким господам…

— Вы серьёзно?

— Дмитрий Леонидович! Вы хорошо знаете положение дел в обществе?

— Достаточно.

— Достаточно для чего?

— Чтобы принимать взвешенные решения.

— И как в эту схему укладывается ответ вам министра обороны? Молчите? Не ожидали? Ну, вот ещё… на довесок, так сказать… — советник вытащил из своего портфеля несколько листов бумаги.

— Эх, Виктор Степанович, ну отчего вы так консервативны? Вам по должности хороший планшетник положен, взяли бы в секретариате Айпад-3, как раз новые пришли…

— Не люблю я эти… прибамбасы. Вы читайте, там всё кратко изложено.

Спустя полчаса Светлов отложил в сторону бумаги и поднял взгляд на собеседника. Тот сидел, молча уставившись в окно, и рассматривал проносящиеся мимо дома.

— Вы… Вы это откуда взяли, Виктор Степанович?

— Из ваших же материалов. Аналитическая служба такие обзоры готовит каждый день. Только надо уметь их читать.

— А я, по-вашему, не умею?

— Вы больше озабочены внешними делами, Дмитрий Леонидович. А я вот всё больше внутрь страны смотрю.

— В армии, действительно, всё настолько… плохо?

Советник удивленно приподнял бровь.

— Ну, если для характеристики создавшегося положения вы используете такое слово… то вы куда больший оптимист, чем я! Увы, многое и мне непонятно, но даже и то, что здесь описано, характеризуется иначе! Один вопрос — сколько лет у нас проходит реформа армии?

— М-м-м…

— Семнадцать лет! Вам не кажется, что за этот срок уже можно хоть чего-то достичь? В докладах нашего министра всё выглядит красиво, а вот на деле… Престиж военной службы опустили не то что ниже плинтуса, а как бы и не ниже подпола! На молодых парней, не откосивших от армии, ещё пока не показывают пальцами, но уже откровенно смеются! И какого отношения от солдат вы хотите после этого ко всем тем, кто находяться за заборами их частей? Ездит на шикарных машинах с красивыми девушками? Пьет дорогое виски в ночных клубах? Это и х должна защищать наша армия? За этих оттопыренных они должны класть свои головы?

— Ох, Виктор Степанович, не любите вы нашего министра обороны!

— Он не женщина, чтобы я его любил! Одно его знаменитое высказывание: Мы что, собираемся с кем-то воевать? — чего стоит! Ладно бы, если он руководил жилкомунхозом! Но Левин — министр обороны!

— Он же не военный человек!

— Так какого черта вы его назначили на эту должность? Я вот не военный, так и не суюсь не в свое дело.

— Вы не правы, Виктор Степанович! Сергей Николаевич хороший организатор и грамотный управленец.

— И что ж такого он организовал? А о том, как он управляет… — кивнул советник на пачку листов бумаги, сиротливо лежащую на сидении. — Вы уже и сами прочли.

— Я всё же не склонен оценивать происходящие события настолько мрачно, — покачал головою Светлов. — Уверен, что в аппарате Левина ещё остались грамотные аналитики, способные принять меры к исправлению существующего положения.

— Приняли уже… В радиусе тридцати километров от МКАД, кроме дивизии Дзержинского, сорок пятого полка спецназа ВДВ и центра в Солнечногорске, больше не осталось воинских частей. Кроме госпиталей. Все прочие выведены в другие места, подальше от столицы. В большинстве частей Подмосковья оружие осталось только у подразделений охраны и в частях постоянной готовности. Там, где служат по контракту. Всё остальное сдано на склады временного хранения. Кроме техники, разумеется. Таких складов у нас здесь просто нет. А то бы и до них уже добрались…

— Виктор Степанович! Вы опять за свое? Вопрос решенный, по нему вскоре уже будет соответствующее постановление правительства! Мы не можем выглядеть в глазах мирового сообщества бессердечными негодяями!

— А беспросветными идиотами, значит, можем…

Проводив взглядом удалявшийся за поворот кортеж президента, Чередников повернулся и направился к своему дому. Хорошо, что на этот раз дорога проходила не так уж и далеко от него. Пораньше домой вернусь — подумал он. — Внучка рада будет.

Лифтом советник не пользовался. Благо что и ходить недалеко было. Третий этаж, не бог весть какая крутизна…

По пути он вытащил из кармана сотовый телефон, включил. Из служебного телефона вытащил аккумулятор и убрал в карман.

— Михалыч? Это я… Здоров, ещё и тебя переживу! Говорил я с ним… Да, без толку! Международное положение, наши обязательства… нас не поймут… Что? Да, окончательное решение. Так что… действуй! Я не хочу ещё раз увидеть очереди за хлебом!

Телефонный звонок.

— Петрович? Это Михалыч беспокоит.

— Здорово, старый черт!