Юрий Корчевский - Ратибор. Забытые боги Страница 3

Были в его бытность в прошлой жизни языковые курсы с полным погружением, магнитофонные аудиозаписи. А сейчас ему судьба велела на ходу учить язык. Но только подозревал он, что это не латынь, на которой говорили римляне – коренные жители. В империю входили многие провинции, и каждая – со своим языком. Однако языком общения между ними был латинский. На нём же велось всё делопроизводство. Чиновниками записывалось и учитывалось всё: проводились переписи населения, учёт и расход поступающего продовольствия, количество скота, налоги.

Немного позже Илья узнал, что Александер грек, и язык он учил греческий. В империи на нём говорили многие, а после распада её на Западную и Восточную он стал основным языком Византии.

Многое узнавал и видел Илья впервые, но кто подробно знает историю чужой и древней страны? До поры до времени он тоже не видел римских денег, не знал их покупательной способности. А уж привычка древних римлян есть полулёжа и так же общаться с гостями и вовсе его удивила.

А ещё поразила его жёсткая дисциплина, мощёные дороги везде, акведуки с чистой водой – да всего и не перечислишь. Славяне даже тысячелетие спустя этого не имели.

Каждый день он ходил на виноградник, усваивал новые слова и уже начинал понемногу общаться с Александером. После ужина они немного разговаривали перед сном, словарный запас пополнялся ежедневно, и однажды грек спросил: из какой страны Илья?

– Моя страна называется Русь. Это далеко, в полуночной стороне, и там живут славяне.

– Кем ты был у себя дома, что делал?

– Воином – как ваши легионеры.

– Среди них много наёмников из варваров.

– Почему ты назвал меня в первый же день варваром?

– Так римляне называют всех, даже родившихся в империи, для кого латынь – не родной язык, ведь варвар не может быть чиновником. Можно нанять учителя словесности и риторики, но это дорого, и позволить такое может себе не каждый. И всё равно остаётся акцент.

– А какой сейчас год? Или по-другому – кто из императоров правит? – Для Ильи это было важно.

– В прошлом году праздновали тысячелетие Рима, а император – Филипп. До него был Максимилиан – его лик можно увидеть на монетах. Ладно, давай ложиться спать, что-то я сегодня устал.

До полуночи Илья ломал голову, вспоминая, когда было тысячелетие Рима и в какие годы правил Филипп. В голове мелькали отрывочные сведения, но ни в одном он не был уверен – ну не историк он! Так и не вспомнив ничего, но порядком измучившись, он уснул.

Илья был упорен в учении и уже хорошо понимал простую речь Александера, сносно отвечая ему. Каждый день он требовал от грека новых слов, но виноградарь был человеком от земли, грамотой не владел, и его словарный запас был мал.

Илья стал задумываться – что ему делать? Понятно, что жить у виноградаря долго бесперспективно. Весь дух Ильи, весь склад его характера говорили о том, что он привык действовать активно, а тут каждый день одно и то же – монотонная работа, и один день похож на другие, как две копейки. Одно пока держало – нет одежды и денег, в небольшой деревне многие работники ходили в набедренных повязках. Женщины – в подобии платьев, и называлось такое одеяние «туника».

Подобие одежды носили чиновники. Илья видел одного, эдила по должности, приезжавшего для сбора налогов. Но в городе в одной набедренной повязке он будет выглядеть нелепо. А денег у самого Александера – одни медяки, да и те отдал эдилу. Выхода из этой ситуации Илья пока не видел, но надеялся, что найдёт. Заметил он за собой одну странность, которой раньше не было, – в полнолуние слабость накатывалась, через силу работал. Однако же и лекарство от этого сам нашёл.

В один из таких дней, когда он шёл с виноградника, шатаясь от усталости, и опёрся о дуб отдохнуть, то почувствовал, как начали прибывать силы. Быстро ушла усталость, налились силой мышцы. И такая бодрость появилась – хоть камни таскай. Понял Илья – неспроста это, сказывается заклятие Макоши. С этих пор, как только приближалось полнолуние, он подходил к дубу, прижимался к нему всем телом и обнимал ствол дерева. Именно дуб, а не другие деревья – граб, орех или кипарис – давал ему силы. Сам когда-то дубом был, некоторое родство чувствовал. Мощное, крепкое дерево с хорошей энергетикой, не осине чета.

Пришла пора снимать урожай, давить сок виноградный на вино. У Александера для его выдержки лежало в большом подвале множество бочек.

– Продаёшь? – как-то спросил Илья.

– Нет, оптом армия забирает. Приезжают по весне огромным обозом, забирают полные вином бочки и оставляют пустые – для следующего урожая. Платят меньше, чем если бы я мелким торговцам вино продавал, зато забот никаких. Да у нас вся деревня так делает…

Конечно, Илья заметил, что все склоны холмов и долина заняты виноградниками, а жители селения занимались виноградарством. Каждому воину было положено по две кружки вина в день, и пили его разведённым водой. Вино в жаркую пору утоляло жажду, а ещё его запасы в походах не давали солдатам болеть кишечными расстройствами.

Империя в больших количествах завозила судами зерно из Египта, своей провинции, всё остальное производила сама. Договоры на поставку в армию вина, тканей, кожи, оружия, амуниции были для производителей выгодны, за такие поставки боролись. Армия поглощала всё, как бездонная бочка. Однако же за качеством следили.

Александер с Ильёй срезали спелые кисти, укладывали их в ивовые корзины и на тележках перевозили к дому. На заднем дворе были большие чаны. Виноград сваливали туда, топтали, а сок вёдрами носили в подвал. Разные сорта винограда не смешивали между собой, Александер помечал на бочках углем – где белое вино, а где красное.

Но в один из таких дней жизнь Ильи резко изменилась. Когда он вкатил во двор тележку с собранным виноградом, следом вошёл римлянин в белой тунике и кожаных сандалиях.

Александер в это время выходил из-за угла дома. Он всегда сначала осматривал собранный урожай, поскольку, в зависимости от сорта, они высыпали кисти и давили сок в разных чанах.

– Аве, хозяин, – поздоровался вошедший, сразу угадав в Александере владельца дома и виноградника. – Продай раба! – Он показал рукой на Илью.

От возмущения Илья едва не задохнулся, Александер же ответил спокойно:

– Он хоть и варвар, но не раб и сам волен выбирать для себя и работу, и крышу над головой.

Но такой ответ не обескуражил непрошеного гостя – он повернулся к Илье:

– Не желаешь ли потрудиться на мою госпожу?

– Что он должен делать и сколько ему за это будут платить? – вмешался Александер.

– Он будет носильщиком паланкина, а платить ему будут как всем.

– Мне бы хотелось услышать – сколько?

Александер понимал, что Илья не знает цен на рынке труда, и не хотел, чтобы Илья в случае своего согласия прогадал.

– Два дупондия в месяц. Крыша над головой, хорошая еда… Недалеко от дома госпожи термы.

Незнакомец начал нахваливать условия, Александер же скривился:

– Уважаемый! Два дупондия – это смешно. Если ты думаешь, что мы живём в деревне, то не знаем цен? Ты, наверное, хотел сказать – два сестерция?

– Пусть тебя поразит молнией Юпитер! Где ты видел такие цены?

Оба начали ожесточённо торговаться, хотя Илья своего слова ещё не сказал. Ему даже смешно стало, получалось прямо по поговорке «Без меня меня женили»…

Он быстро просчитал в голове варианты. Здесь, в деревне, у него перспектив нет. Ну, будет работать на винограднике до старости, пока не умрёт. Но зачем-то судьбе было угодно забросить его в чужую страну в древние века? Ведь не для изготовления вина для легионеров… А потому надо перебираться в город. Под лежачий камень вода не течёт, и вот сейчас судьба в образе этого господина даёт ему шанс. Он бы согласился и за два дупондия, хотя не знал покупательной способности этой денежной единицы. Будет крыша над головой и еда, и это пока для него существенно.

Александер и незнакомец с чисто южным темпераментом спорили, размахивали руками и занятно жестикулировали. Только вот Илья ни слова понять не мог, поскольку спорили они на латыни, которую он не знал.

Он кашлянул, спорщики повернули к нему головы и, как по команде, замолчали.

– Александер, твоё окончательное слово?

– Один сестерций и два дупондия!

– Тогда я согласен.

Незнакомец приблизился к Илье, обошёл его вокруг, оценивая стать. Илье стало неприятно, как будто лошадь покупали.

– Хорош, для носильщика даже слишком… Идём со мной.

Но только Илья двинулся к выходу, как незнакомец вскричал:

– А одежда?! Неужели у тебя ничего нет, кроме набедренной повязки?

В ответ на это Илья только развёл руками.

– Нищий – и сразу familia urbana! Да ты везунчик, парень. Кстати, как твоё имя?

– Илья.

Familia urbana – род слуг, обслуживающих дом, подающих на стол кушанья, готовящих пищу, убирающих, охраняющих дом, развлекающих гостей. Стояли они на ступень выше, чем те, кто трудился пастухом, виноградарем, ткачом, столяром, портным.