Сергей Мстиславский - Грач - птица весенняя Страница 3

Латыши смотрели вслед. Кажется, они плохо исполнили поручение. Им было сказано твердо: доставить товарища так, чтобы с ним ничего не случилось. Сам важный человек, и литературы с ним много-два чемодана. Это сколько пудов!

И все прошло хорошо: посадка, билеты. А вот… Откуда он только взялся, агент? Во всяком случае, надо было предупредить товарища…

Предупреждать было незачем: товарищ Василий заметил сам. Еще при посадке видел он, как заспешил из станционного здания этот человек. Теперь выждал в коридоре, и только когда агент вошел наконец в вагон, Василий завернул в купе, в котором сгрузил чемоданы Карл.

В купе, как и во всем вагоне, было полно гимназистов. Василий прикинул в уме. Ну да, конечно! Вчера было 6 января — последний рождественский праздник. Каникулы кончились, школьники возвращаются из рождественских своих отпусков учиться в город.

Ребята столпились тесной кучкой у окна. Они смотрели на снежное бескрайное поле, открывшееся сразу же, как только миновали полустанок. Но едва Василий показался на пороге, они все, как по команде, повернули головы и крикнули звонким хором:

— Занято!

Он вошел все-таки. И сейчас же следом за ним, в подкрепление гимназистам, занимавшим купе, из вагонного коридора вбежало еще несколько мальчиков. Один из них, рыжий и вихрастый, выкрикнул, протягивая руку, точно собираясь схватить Василия за рукав:

— Вам сказано: занято!

— Ничего. — Василии кивнул благодушно и, привстав на носки, глубже задвинул на багажной полке чемоданы. — Я ведь места не займу.

Мальчики опешили:

— То есть как «не займете»?

— А так, — засмеялся Василий. — Я такой секрет знаю. Сижу…

Он действительно сел на темную, жесткую, грязную лавку и вытянул беспечно ноги.

— …и вдруг — скажу слово, хлопну…

Он хлопнул в ладоши.

— …и меня нет.

— Фокусник! — в восторге выкрикнул вихрастый. — Вы, значит, еще много умеете?

— Много умею, — подтвердил Василий. — Вот, например, мысли могу читать.

Он пристально поглядел на белобрысенького худенького гимназистика, стоявшего за спиной вихрастого, и закачал укоризненно головой:

— Ай-ай-ай, молодой человек, вы это что же подумали сейчас? Ай-ай-ай…

Гимназистик вспыхнул заревом.

— Что? — жадно спросил вихрастый.

Из коридора бегом подходили еще и еще ребята: в купе сразу стало тесно.

— Не надо! Ради бога, не надо!.. — крикнул белобрысый и даже приложил руки к груди. Он чуть не заплакал.

Василий покивал успокоительно:

— Не скажу, не скажу, если не хотите. Я о ком-нибудь другом.

Он повел глазами вокруг, и мальчики прыснули во все стороны, пряча головы. Рыжий остался стоять.

— Здорово! — сказал он и тряхнул вихрами поощрительно.

По коридору, мимо раскрытой двери, странно легкой походкой скользнул тот самый коренастый, грузный, в фуражке с бархатным околышем. Вихрастый посмотрел ему вслед:

— А прочитать, кто это, можете?

— Пустое дело! — Василий пренебрежительно пожал плечом и стал на пороге, следя глазами за остановившейся у двери уборной фигурой. — Это инспектор.

Последнее слово он почти выкрикнул. И мальчики явственно увидели: от окрика этого испуганно дрогнули под ватным пальто широкие плечи незнакомца.

— Инспектор… — прошептал рыжий, отступая на шаг в глубь купе. Его зрачки расширились и потемнели. Он переглянулся с ближайшими, и Василий увидел у всех в глазах то же испуганное и злое выражение.

Глава V

ЕЩЕ ОДИН ГИМНАЗИСТ

Василий сел на место. Теперь уже никто не кричал: «Занято!»

Рыжий обвел всех взглядом и спросил:

— Все видели? Он вздрогнул. Значит, он сознался.

— Безусловно, — подтвердили кругом.

Василий усмехнулся тихо. Он знал, что делал. Но сейчас же он принял нарочно самый беззаботный вид, словно не понимая, в чем дело.

— Ну, почему вы так переполошились? Что же, если инспектор? Почему вы говорите «сознался»? Разве инспектором быть — преступление?

— Ну конечно! — возмущенно воскликнул рыжий, и сбившиеся кругом гимназистики подтвердили тотчас же на разные голоса:

— Конечно же, преступление! Вы, наверно, не были в гимназии. А то бы вы не спрашивали, что такое инспектор.

— Инспектор — это хуже учителя даже!

— И даже хуже директора, потому что директор редко когда ходит сам, он в кабинете, а инспектор всегда — всюду.

Круглощекий, румяный перебил:

— Ну, это — какой директор. Наш, наоборот, всегда…

— Погоди, — остановил рыжий. — Нам надо о другом. Раз уж нам попался инспектор, надо сыграть с ним какую-нибудь штуку. Обязательно!

— Две, — хладнокровно сказал Василий. — Сначала вы, потом я. Я свой фокус уже придумал.

— Вот нам и отдайте, — попросил белобрысый. — Вы, наверное, очень хорошо придумали. А самому вам зачем? Вам не все равно, что инспектор? Вы же не были в гимназии.

— Еще как был! — Василий просвистел протяжно. — И еще как зубрил! И закон божий, и греческий, и латынь…

— Предлоги с винительным? — взвизгнул тоненьким голоском кто-то из заднего ряда.

И Василий тотчас же отозвался:

Ante, apud, ad, adversus,

Circum, circa, citra, cis,

Erga, contra, inter, extra.

Infra, intra, juxta, ob…

Он перевел дух. Гимназисты слушали в немом восторге.

Penes, pons, post, praeter,

Prope, propter, per, secundum…

Вагон гудел, слов не было слышно. Ну ясно же, свой! По грамматике Ходобая, латинской, так и чешет…

Хлопнула дверь в коридоре с площадки. И голос, начальственный и гулкий:

— Ваш-ши билеты.

— Контроль!

Мальчики стали шарить по карманам: железнодорожный билет — это ж такая штука… обязательно куда-нибудь засунется. И уж если где-нибудь есть прореха в кармане — провалится обязательно. А начальственный голос, контролерский, уже в соседнем купе:

— Ваш-ши билеты, господа.

Василий поманил таинственно пальцем рыжего. Мальчик нагнулся к нему. Василий зашептал:

— Слушай, Соколиный Глаз… Если ты пройдешь влево от нашей пещеры, по просеке, ты найдешь логово бледнолицей собаки… Но сможешь ли ты подойти, чтобы он не заметил?

— Когда команчи выходят на тропинку войны, — быстро и гордо сказал мальчик и выпрямился, — презренный враг видит их в ту только минуту, когда томагавк дробит ему череп.

— Иди, — кивнул Василий, — И, когда будет проверка, проследи, до какой станции у него билет.

Рыжий втянул голову в плечи и выскользнул из купе. Контролер, в форменной железнодорожной фуражке и штатском холодном, потертом пальто, уже щелкал щипцами на пороге, пробивая картонные билеты:

— Вильна… Вильна… Вильна…

Контроль прошел. И почти тотчас вернулся рыжий, Он был взволнован и даже бледен. Он дал мальчикам, стоявшим около Василия, знак отойти и прошептал ему на ухо:

— Он никуда не едет.

Василий удивился искренне:

— То есть как «никуда»? Поезд же идет…

— Поезд идет, а он — нет. То есть это не считается! — громко уже воскликнул мальчик, явно возмущаясь несообразительностью собеседника. — Он сидит, а билета у него нет никуда. Он показал кондуктору…

Василий остановил его движением руки:

— Книжечку, маленькую, в рыжем переплетике. В ней фотография, с печатью…

Глаза рыжего выразили снова бесконечное уважение.

— Вы опять… не глядя…

Василий, смеясь, обнял мальчика за плечи:

— Значит — никуда? Если человек едет без билета, то это не считается? Верно. Мне стыдно, что сразу мне не пришло в голову. Он доедет с нами до Вильны — я тебе открою его тайну.

— А вы… тоже до Вильны?

— Тоже.

— В цирк?.. — пропищал, подсунувшись, маленький и чернявый, тот самый, что крикнул о предлогах с винительным.

Рыжий сдвинул брови сердито:

— Молчи, дурак!

Он посмотрел, скосив глаз, на Василия. Было ясно: мальчик почему-то подумал, что Василий обидится. Но Василий не обиделся. Он похлопал по плечу вихрастого:

— Ну, собирай военный совет, «вождь». До Вильны не так далеко: надо ж успеть придумать. А пока я послушаю, как вы с инспектором воюете…

Глава VI

САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

— Можно было бы рассказать, — задумчиво сказал рыжий. — Ведь с инспектором, с директором, с учителями у нас война каждый день, ни на один час не перестает… Но вы же сами знаете, если были в гимназии. Ведь всюду так, всюду одинаково…

Белобрысый вздохнул и понурился:

— И одинаково ничего не выходит: что ни делай, все остается по-старому.

— А что вы делали? — спросил Василий.

— Разное, — отозвались мальчики из всех углов. — Но вы лучше расскажите о себе: как у вас в гимназии было?

— Я?.. — Василий задумался на минуту. — Я не в счет.

Мальчики насторожились.

— Почему?

— Потому что я совсем по-другому воевал со своими учителями. Конечно, и у нас было, как у вас теперь. Исключения ж и у вас есть… и, пожалуй, не так мало? — Он усмехнулся. — Много есть имен на is!.. Так вот, я подумал, крепко подумал: почему, собственно, это так?