Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары Страница 3

— Да, я хотел посоветоваться, — Балис присел рядом, оперевшись спиной на борт фургона. — Со мной происходит что-то странное… Я привык принимать рациональные решения, но сейчас ничего разумного мне в голову не приходит.

Эльф вздохнул, и это прозвучало как-то трогательно по-человечески.

— Вы не можете поверить в реальность Дороги?

— Это другое… Дорога, встреча с Мироном и даже с вами — это, так сказать, в пределах допустимого.

— Тогда что же за его пределами?

— Помните, мы вчера утром говорили о наших тайнах? Вы сказали, что мои тайны не меньше чем Ваши. Что Вы имели в виду?

— Я сказал "может быть".

— И все же…

Наромарт сделал неловкое движение, пытаясь повернуть корпус к собеседнику. Балис мысленно выругал себя, что присел с покалеченной стороны, не подумав о последствиях. Точнее, подумал только о том, как удобнее присесть самому.

— Я врач, Балис. А для врача самое главное — не навредить тому, кто просит у него помощи. Вы сказали мне слишком мало…

— Спрашивайте, я отвечу.

— Спрашиваю. Что все-таки не так? Конкретно.

— Сны… Иногда я вижу странные сны.

— Вас это удивляет?

— Еще больше меня удивляет то, что это не удивляет Вас.

— Та-ак… — с минуту эльф молчал, обдумывая услышанное. Затем решительно произнес. — Давайте так: Вы рассказываете мне хотя бы один странный сон. Полностью, ничего не скрывая.

— Хорошо.

Гаяускас на мгновение задумался, выбирая, какой из снов этой ночи рассказать Наромарту. По странности один другого стоил, но первый все же требовал более быстрого толкования: а что если и вправду сегодня в пути их ожидает развилка у старого дуба.

Эльф выслушал его предельно серьезно, не перебивал, не торопил, когда Балис запинался, вспоминая подробности или подбирая нужное слово. А когда Гаяускас закончил рассказ, сам погрузился в размышления. Капитан его тоже не стал подгонять, хотя нетерпение так и рвалось наружу. К счастью, раздумывал Наромарт не долго, не больше пары минут, но и этот срок показался Балису вечностью.

— Знаете, боюсь, что одним разговором нам не обойтись. К тому же, наше сегодняшнее положение оказалось сложнее, чем я думал.

— Вы придаете такое значение тому, что я увидел во сне?

— Да. И сейчас поймете почему.

И Наромарт изложил Балису свой сон.

— Как видите, в обоих снах от нас хотят одного и того же. Думаете, совпадение?

— Не верю я в такие совпадения.

— И я не верю. Полагаю, что следует разбудить Мирона.

Пока они пересказывали друг другу свои сны, совсем рассвело, но остальные путешественники ещё продолжали спать. На часах Балиса, которые тот аккуратно заводил, было только полседьмого, а накануне они улеглись ближе к полуночи.

Несмотря на то, что будить Мирона Балис старался тихо, чтобы не потревожить сон ребят, чутко спящий Сашка обозначил свое пробуждение, но, после того как Нижниченко порекомендовал ему спать, пока есть возможность, мальчишка дисциплинированно уткнулся в одеяло.

— Что у вас стряслось? — хмуро поинтересовался Мирон, присаживаясь напротив Наромарта.

— Да вот, сны обсуждаем. Тебе вот сегодня ночью что снилось?

— Мне? Мне как раз снилось нечто достойное обсуждения.

Рассказав про таинственный разговор с Серым Эм и выслушав истории Наромарта и Балиса, Нижниченко мрачно подвел итог:

— Похоже, нас усиленно толкают на эту самую боковую дорогу. Что будем делать?

— Выбор невелик, — задумчиво протянул Балис. — Либо свернуть, либо — не свернуть.

— Что значит — "не свернуть"? — удивился Наромарт. — Конечно, вы вправе принять любое решение, но для меня вопроса не стоит: моей богине угодно, чтобы я свернул — и я поверну.

— Это может быть ловушкой…

— Ловушкой… И кто же у нас такой общий враг, которому так и не терпится загнать нас всех в ловушку? Враг, который настолько хорошо знает меня, что использует образ наставника Антора, и настолько хорошо знает взаимоотношение между Балисом и его дедом. Назовите мне его, а то я до сих пор не подозреваю о его существовании.

— Не знаю такого врага, — признался после короткой паузы Мирон. — Просто, понимаешь, не люблю я, когда меня, как марионетку, на ниточке дергают.

— Это мало кто любит, — согласился Наромарт. — Но нельзя же принимать серьезные решения только потому, что вам не понравилось, как с вами поговорили. Думаете, так легко находить общий язык с незнакомцами? Когда мучительно раздумываешь над каждым словом, чтобы случайно не обидеть. Когда пытаешься скрыть то, что может показаться враждебным, а потом переживаешь, что это выглядит как обман.

Целитель произносил этот монолог со все нарастающим напряжением, очевидно, Нижниченко задел в его душе чувствительную струну.

— Я не принимаю решения, я раздумываю, — поправил его Мирон. — И, потом, не ясно, зачем мне что-то скрывать. Я ничего не скрываю. И Балис. И ты.

— Ошибаешься, — жестко сказал целитель и откинул капюшон. Балис, уже видевший изуродованное лицо эльфа, вынес это спокойно, а вот Мирон, не смотря на все свое хладнокровие, не мог не отшатнуться.

И было от чего. Правая половина головы Наромарта представляла собой один большой шрам, уничтоживший ухо, глаз, волосы… Только бугрящиеся рубцы, уходящие вниз, к ключице, плечу, лопатке.

— Вот видишь, Мирон, мне есть, что скрывать.

— Напрасно, — глухо проговорил Нижниченко. — Я сужу о людях не по их внешнему виду.

— Встречают именно по внешности, — возразил целитель, в запале даже не отреагировавший на то, что его назвали человеком. — Потом — да, потом уже мудрые судят по делам. Но в первое мгновение судят по внешнему виду. Всегда. Все. Поверь, я часто встречался с самыми разными существами и не понаслышке знаю, какие проблемы способно породить первое неприятное впечатление.

— И все же нужно уметь в себе перебарывать эту неприязнь, — не сдавался Мирон.

— Так и перебарывай. Начни с этого сна. Совершенно очевидно, что кто-то пытается говорить с нами. Со мной ему удалось найти общий язык, с тобой — нет. С Балисом…

Темный эльф выжидательно замолчал.

— Скорее да, чем нет. Кто бы ни прятался за образом отца Эльфрика, он сумел понять образ мыслей моего деда. Вряд ли это враг… В общем, я настроен свернуть.

— Остается расспросить ребят, — подвел итог Наромарт.

— Думаешь, они тоже видели сон?

— Думаю, да. Ведь решать, куда держать путь мы будем вместе.

Мирон обошел повозку.

— Саша, спишь? — позвал он громким шепотом.

— Еще чего, — тут же откликнулся подросток, поднимая голову.

— Слышал, о чем мы говорили?

— Кому верю — тех не подслушиваю.

Нижниченко улыбнулся.

— Тогда давай, дуй к нам.

Рассказ казачонка о ночном сне был краток и ясен.

— Ну, и как думаешь, что нам делать? — поинтересовался в конце Балис.

— Сворачивать, — не задумываясь, ответил Саша. — Бочковский дурного не посоветует.

— А тебя не удивляет, что Бочковский оказался здесь? Он ведь умер.

— Мирон Павлинович, я же сколько раз говорил — это Тропа. Здесь не надо ничему удивляться. Да и вообще, для своего мира я ведь тоже, вроде как, умер.

— Кстати, вторые сутки слышу: Дорога, Тропа… Нельзя ли после завтрака рассказать нам с Серёжей поподробнее, где именно мы очутились? А то как-то неуютно, когда все кругом все знают, одни мы такие необразованные.

— Вообще-то я тоже не очень много знаю, — признался Мирон. — Саша мне рассказывал кое-что, но картинка пока не сформировалась.

— Тогда тем более. И решение будет легче принимать. Так как?

Балис выжидательно посмотрел на Наромарта, потом на Сашку.

— Я вообще-то не так уж и много знаю о Дороге и впервые здесь путешествую. Но что известно — расскажу.

— О чем разговор, — поддержал эльфа мальчишка.

— Вот и отлично. Тогда предлагается объявить подъем по отряду…

— Главное, спрашивайте если что непонятно, — начал объяснение Наромарт, когда после завтрака компания двинулась в путь. — Постараюсь объяснить, хотя, предупреждаю заранее, всех тонкостей я не знаю.

Итак, существует несколько различных моделей мироздания. В этих вопросах я не специалист, насколько мне известно, каждая модель строится на том, что хорошо объясняет одну из особенностей устройства мира и более-менее сносно — все остальное. То, с чем мы столкнулись, наиболее полно описывается в модели Великого Кристалла. Что такое кристалл, полагаю, знают все?

— Мы с Сашей знаем, — тоном прилежного ученика ответил Мирон.

— В курсе, — недовольно кивнул Женька.

Анна-Селена молча подняла левую руку, на безымянном пальце которой было надето серебряное колечко, украшенное небольшим темным камушком.

— Серёжа? — поинтересовался Балис.

— А? — мальчишка сидел на задке повозки, свесив ноги наружу, и не сразу понял, что его спрашивают. Поняв, обернулся и кивнул. — Знаю, мы по природоведению проходили. Соль — это кристаллы… Маленькие… А большие кристаллы — это всякие алмазы, изумруды…