Елена Асеева - Коло Жизни. Средина. Том первый Страница 3

– Что неприятность Вежды? – не менее беспокойно вопросил Седми и на лице его заплясали огнями рдяные искры, точно жаждущие вспламенить саму кожу.

– Вселился даже не в младенца, – хрипло продышал Димург и сызнова вздохнул так, что тотчас затрепетала материя его одежи, и качнулся глаз в навершие венца, враз сомкнув и разомкнув веками. – А в ребенка. Помнишь, я повелел оставить чадо в живых. Бесицы-трясавицы еще сказывали, что у него вельми плохое здоровье? – Седми легохонько пожал плечом, будто двинув его вперед, тем выражая, что не припоминает. – Ну, не важно, – продолжил толкование Вежды, и, подняв руку с облокотницы, огладил перстами грань подбородка. – Я, зато, помню. Все никак не мог решить, как поступить. И надо же именно в него… Тогда Трясца-не-всипуха еще докладывала, что объем мозга у рожденного ребенка достаточно большой, а в целом все органы слабые, по кодовое развитие дало и вовсе не благоприятный исход. А я пожалел. Подумал, скольких уже отбраковали, этот пусть живет. А малецык точно того ждал… Неприятность какая… Родитель потребовал прислать отображение и обозрение по ребенку, представляю, как теперь будет на меня негодовать. Одно радует, что мальчик.

– Мальчик, – много бодрее отозвался Седми, дотоль явно сопереживая волнению Димурга, и благодушно улыбнулся. – Хоть, это благо, что мальчик. Жаль, конечно, что в слабой плоти, но может поколь следует изъять, и бесицы-трясавицы поправят плоть?

– Нет, – ответил Вежды и с особым волнением провел перстами по подбородку, вспенивая на нем прямо-таки всполохи золотого сияния, поедающего всю черноту кожи. – Родитель запретил. Сказал, что Крушец был в мироколице достаточно бодр, любопытен и скор. Сбоев за время движения не выявлено, даже не наблюдалось нечастых скачков, только желание сбросить нимб. Малецыку удалось разумно распределить накопленное за жизнь Есиславы, и посему ноне зримы формирования конечностей, и началось построение самого естества, покуда только начальный этап. Поэтому сейчас действуем, как замыслил Родитель, проявляем не вмешательство, только незримую заботу и поддержку. Не знаю, как на это не вмешательство отреагирует Крушец, ведь не зря так долго не вселялся, тянул до последнего.

Вежды замолчал и пронзительно воззрился на лежащего несколько диагонально Седми. И тотчас темно-бурая радужная оболочка с вкраплениями черных мельчайших пежин, не имеющая зрачков, в обоих глазах Господа, на доли мига точно сошлась в единую точку и погасла. И на Раса глянула желтовато-белая склера, сделавшая и само лицо Вежды на те мгновения безжизненно-потухшим. Димург явно прощупывал Седми, ибо как старший мог сие мягко и незаметно проделывать, особенно, коль младший находился без венца.

– Сейчас придет Кукер и все обстоятельно нам расскажет, – пояснил Вежды, возвращая своим глазам положенный вид. – Уж я не стал вызывать Трясцу-не-всипуху, повелел мальчику все выяснить и прийти обсказать. Да послал Отцу сообщение, чтобы прислали сюда марух Мора и иные надобные существа по общему догляду за Крушецом.

– Ты Отцу сообщил о Крушеце? – поспрашал Седми и просиял улыбкой, со зримой теплотой припоминая Першего.

Димург мотнул головой, его рука, дотоль оглаживающая подбородок, резко дернувшись, соскользнув вниз, перстами проехалась по цепи огибающей шею. Большой палец Бога, словно запав, зацепился своим кончиком за кольцо цепи и сдержал в том покачивающемся состоянии всю руку.

– Нет. Сообщил Родитель. Остальное передадут Трясца-не-всипуха и Кукер, – чуть слышно продышал Вежды, и плотно сомкнул очи. – Представляю, как Отец расстроится, что я не исполнил положенного им… – Бог резко смолк так, похоже, и не договорив, не в силах вымолвить, что по его жалости столь долгожданный Крушец наново выбрал слабую плоть.

И в зале повисла глухая тишина, чудилось не только Зиждители окаменели занятые своими мыслями, окаменели и полотнища облаков в своде, перестав пучить по своему полотну пузыри. Видимо, прошло достаточное время, али это пролетел токмо вздох живого создания, когда Вежды качнул головой и тотчас поместившийся на невысоком столбике в венце глаз вздрогнул. Уловимый трепет пробежал по багряным сосудам, белым жилкам, купно опутавшим его с обратной стороны, а в передней части глаз сжал до вытянутой полосы черный ромбической формы зрачок, единожды сузив и окружающую его коричневую радужку… тем движением точно, что-то передавая Богу.

А считай минуту спустя в залу, сквозь зеркальную стену, пустившую и вовсе тончайшую круговую рябь, вошел Кукер, представитель рода кострубунек и споспешник Зиждителя Седми.

Кукер был малого роста, едва превышая человеческого ребятенка десяти-одиннадцати лет, хотя с тем крепкого сложения. Все тело, руки, ноги, как и сама голова, по форме напоминающая колпак, сужающийся к навершию, густо поросли короткой, курчавой черно-белой шерстью. На плотно укрытом шерстью лице просматривались два больших ярко-желтых глаза да круглая дырка вместо рта, края которой огибали сине-сизые долгие усы. На самом лице не имелось лба, скул, аль подбородка, понеже оно казалось вельми плавно-закругленной формы. Мышцастыми были четыре руки кострубуньки, и широкими грудь, спина да плечи из которых зараз по две они и выходили, не менее крепкими, плотными ноги. Обряженный в укороченную красную тунику, едва прикрывающую стан, и без рукавов да такого же цвета шаровары, Кукер был обут в короткие желтые сапожки с загнутыми кверху носами, украшенными по подошве мелкими рубинами. На серебряной, широкой цепи, огибающей шею, поместился почти с кулак, овальный бело-черный самоцвет. Он, удивительным образом, вобрав в себя два эти цвета, перемешал их на своей гладкой, ровной поверхности единожды выказывая каждый в отдельности.

Кукер торопливо вступив в залу, преодолел расстояние меж зеркальной стеной и Богами, и, остановился, как раз напротив кресла и тахты, таким образом, чтобы его было хорошо видно, да склонив голову, недвижно застыл.

– Итак, милый мальчик, – протянул Вежды, и, отворив правый взгляд, его мощью словно поднял похожую на колпак голову кострубуньки, воззрившись в покрытое шерстью лицо создания. – Сказывай, что и как, да по точнее… как я люблю.

– Слушаюсь, Господь Вежды, – бойким и единождым насыщенно грудным голосом отозвался Кукер, испрямляя свою спину и зыркая своими ярко-желтыми очами единожды на обоих Богов. – Ежели позволите Зиждитель Седми. – Рас легонько кивнул. – Распоряжения ваши, – также живо продолжил Кукер. – Господь Вежды выполнены. Отосланы отображения и обозрения Родителю, Господу Першему, Зиждителю Небо, Зиждителю Дивному, Богу Асилу. По поводу вселения лучицы и состояния здоровья господина, из пояснений Трясцы-не-всипухи следует. Мальчику семь с половиной месяцев по земным меркам, достаточно слаб здоровьем, наблюдается хрупкость таких органов как легкие, сердце, почки. Хотя на это раз достаточно здоровый мозг, с большим объемом. Вселение произошло вельми грубо так, что плоть зримо пострадала, наблюдается ожог слизистой носа и обобщенно кожи в подносовой выемке. По-видимому, лучица была чем-то взволнована, аль может огорчена. Господин назван родителями Яробор, что значит яростный борец. – Голова Кукера каждый миг тряслась, вторя словам, точно желая своей исполнительностью их подтвердить, а вместе с ней колыхалась шерсть на всем теле. – Однако, это имя не полное. По традициям народа, в котором родился господин к тринадцати годам, ибо он принадлежит к касте воинов, пройдет второй обряд имянаречения. И к величанию Яробор добавится имя, оное будет отражать внутреннюю или внешнюю сущность человека. Семья, в которой родился господин довольно-таки большая. У родителей господина еще пять сыновей и четыре дочери, все взрослые. И в отличие от господина крепкие, здоровые. Господин родился последним, так как родители его в годах. Они уже и не ждали появления ребенка, хотя вельми были рады его рождения, очень трепетно и заботливо относятся к сыну. Семья живет в общине, далеко от поселений, градов людей, потому что верует не так как большая часть белого населения, живущая вкруг их пределов, сохраняя своих Богов, верования, традиции.

– Не понимаю, почему в такую худую плоть? – теперь разочарованно вопросил Седми, и, шевельнувшись на тахте, улегся на спину, таким побытом, чтобы не видеть своего споспешника.

Бог сомкнул губы, и на лице его изобразилось огорчение. Днесь он был младшим и мог позволить себе слабость не только в словах, но и действах.

– Несомненно, не просто так, – не менее бойко отозвался Вежды, да отворив и второй глаз, подался с ослона вперед, пронзительно и беспокойно вонзившись взором в изменяющееся лицо Раса. – Крушец ноне связан с землянами лишь плотской общностью Владелины и Есиславы, а следовательно может вселяться только в их физических отпрысков. Однако, будучи божеством сам выбирает родителей, перед вселением прощупывая их. Вроде болида он проносится над теми, кто есть генетическое производное его естества, мгновенно оценивая их мысли, чувства, поступки. В данном же случае он не только прощупывает родителей, но, похоже, и естество мальчика. Вероятно, сейчас все совпало и приоритеты плоти, и суть его родителей, раз Крушец вселился. Наверно Кукер родители нашего мальчика необычные люди?