Наталия Вико - Дичь для товарищей по охоте. Документальный роман Страница 3
- Категория: Фантастика и фэнтези / Альтернативная история
- Автор: Наталия Вико
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: -
- Страниц: 14
- Добавлено: 2018-12-07 13:59:08
Наталия Вико - Дичь для товарищей по охоте. Документальный роман краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Наталия Вико - Дичь для товарищей по охоте. Документальный роман» бесплатно полную версию:В романе нет ни одного заурядного персонажа. Вокруг главного героя – гранпасьянс знаменитостей рубежа веков: Андреева, Горький, Станиславский, Ключевский. Прочитав роман, понимаешь, что великие исторические события берут начало в сердце. Любовь похожа на преступление и взведена, как курок. По бестселлеру профессионального историка и писателя Н. Вико о таинственной гибели миллионера Саввы Морозова сняты несколько документальных и художественных фильмов.
Наталия Вико - Дичь для товарищей по охоте. Документальный роман читать онлайн бесплатно
Что было потом я уже знала. Тело перевезли в Москву и похоронили на Рогожском кладбище. Самоубийц на кладбище не хоронят. Тем более на старообрядческом. Даже очень богатых… Гроб с телом несли от вокзала на руках. На похороны пришло более пятнадцати тысяч человек, в том числе, вся труппа МХТ. Не было только Марии Андреевой… В этот день ей нездоровилось…
Работа над книгой была закончена и рукопись передана в издательство. Приближался юбилей Саввы Морозова. 140-лет со дня рождения. А я все никак не могла успокоиться и стала снимать документальный фильм о нем. В ходе съемок очутилась под Орехово-Зуево, в храме Рождества Богородицы. Почти девяносто лет в нем хранилась икона Саввы Стратилата, написанная на деньги, собранные рабочими и служащими Никольской мануфактуры г. Орехово-Зуево в память о своем «незабвенном директоре». Икону украли из храма в середине 90-х годов после того, как показали в одной из телепередач.
Получив на то благословение Епископа Филлипольского Владыки Нифона, заказала список иконы по имевшейся у меня фотографии из архива и уже через несколько месяцев счастливая стояла перед настоятелем храма…
Высокий худой священник, выслушав меня, вдруг вскинул руку, направив указательный палец на меня: «Это ты украла икону! Такие как ты! Ненавижу! Журналюги проклятые! Украла икону, а теперь грехи замолить хочешь?!»…
Палец вонзился мне прямо в сердце…
А прекрасная икона в резном деревянном кивоте осталась у меня в доме…
Спустя пару лет, я снова оказалась в Каннах, где рассказала историю про икону настоятелю русского православного храма, что на улице Александра III, Архиепископу Каннскому и Западно-Европейскому Варнаве.
«Сочту за огромное счастье принять сию святую икону в дар от вас нашему храму. Морозова люди помнят, да и убили его вот, буквально в пяти минутах ходьбы отсюда, – без тени сомнения сказал он. – Сделайте только латунную табличку с пояснением на двух языках – русском и французском».
И вот в июле 2005 года к 100-летию со дня смерти Саввы Тимофеевича Морозова список иконы Саввы Стратилата был перевезен в Канны (при содействии и участии вице-президента Российского фонда культуры Т. Шумовой, администрации компании «Аэрофлот» в лице В. Авилова и И. Чунихина, сотрудницы Федерального Агентства по культуре и кинематографии М. Блатовой, оказавших помощь в перевозке более чем тридцатикилограммовой иконы в окладе) и передан Архиепископу Каннскому и Западно-Европейскому Варнаве на вечное хранение в православном храме г. Канны на улице Александра III. Икона обрела свой храм.
А до этого был февральский вечер 2002 года, когда Московский художественный театр отмечал 140-ю годовщину со дня рождения Саввы Тимофеевича Морозова.
В фойе гостям дарили книги «Дичь для товарищей по охоте». Еще теплые. Только что из типографии…
Уютный зал малой сцены был полон людьми, взволнованные лица которых говорили о том, что все происходящее им не безразлично и что память о человеке, без которого не было бы Московского Художественного Театра, все еще жива.
Я почти не смотрела на экран, где показывали снятый при моем участии документальный фильм «Савва Морозов: смертельная игра», а вглядывалась в лица зрителей – взволнованные, светлые. У многих на глазах были слезы… И вдруг вспомнила: «Бог мой, ведь ровно двадцать лет назад, в феврале, да-да, именно в феврале 1982 года я ездила на Рогожское кладбище… «Сколько бы лет ни прошло я расскажу…»
Зажегся свет. Аплодисменты взорвали тишину. Ведущий, заведующий литературной частью МХТ милейший Николай Шейко поцеловал мне руку и предоставил слово…
На торжественном вечере не было лишь главного режиссера МХТ… Был занят…
Поздно вечером мы вышли из театра. Вспомнился один из наших последних разговоров с Олегом Николаевичем Ефремовым:
– Мы еще поставим в Камергерском памятник… Поставим! Представьте, Наташенька, скамейка напротив театра, а на ней сидят трое – Морозов, Станиславский и Немирович. Говорят, вроде, о своем, а сами внима-ательно наблюдают за нами…
– А вы не боитесь, Олег Николаевич, что им не понравится те, кого они увидят?
– Боюсь. Но мы – исправимся, – грустно улыбнулся он. – И непременно станем лучше. Непременно! Иначе и быть не может…
«…мануфактур-советник с бритым черепом…»
«…экзальтированная особа по имени Наталья Вико…» «…экстаз самообожания…» «…образчик дилетантской манерной женской прозы…» «…Название книги, как вы понимаете, родилось именно отсюда. Оказывается, где-то что-то на эту тему написал Горький. Типа: «Я заказал Сене дичь…» «…фильм с безыскусным заголовком «Савва Морозов»…» и т. д.
Это о Савве Морозове, обо мне, книге, документальном фильме… и о себе… – корреспондент (ка) газеты «Новые Известия» в отчете о юбилейном вечере…
Через несколько дней после выхода книги, приехав на дачу, я открыла окно, чтобы проветрить кабинет. В гостиной зазвонил телефон. Положив книгу о С. Морозове на подоконник, я вышла. А когда вернулась – увидела белого голубя, который, наклонив головку, сидел на книге, будто пытался заглянуть внутрь черными бусинками глаз…
В течение трех дней голубь то улетал, то снова возвращался на отлив у окна кабинета. И даже позволил себя сфотографировать…
Скажете мистика? Возможно. Но ведь мистика – всего лишь то, что неподвластно рациональному человеческому разуму…
А одной тайной в истории, все-таки, стало меньше! Во всяком случае, для меня самой…
1
– Как мне надоел дождь, Савва, кабы ты знал! Поливает, будто осень на дворе. Тоску навевает!
– Зинаида, голубушка моя, такой дом тебе построил, вся Москва только о нем и говорит, а ты еще смеешь о тоске рассуждать? – коренастый мужчина средних лет смотрел смеющимися глазами. (1).
– А тебе не приходило в голову, Саввушка, что я могу просто по тебе тосковать? Ты вечно пропадаешь по своим делам, а мы с детьми только то и делаем, что вспоминаем, когда видели тебя в последний раз. Вскорости забудешь, как выгляжу! – повернувшись к зеркалу, Зинаида привычным движением заколола шпилькой темные волосы и довольно глянула на свое отражение.
– Да уж, забудешь, как же! – Савва порывисто обнял жену. – Не для того, наверное, тебя у племянника увел! (2).
– Пусти! Все кости переломаешь! – шутливо хлопнула она мужа по спине. – Силища-то какая! Пусти, говорю!
Савва нехотя разжал руки и, уже отходя в сторону, подхватил со столика, инкрустированного светлым деревом, томик в кожаном переплете.
– Никак Пушкина читаешь? – поинтересовался он, перелистывая страницы.
– Перечитываю. Ты-то всего Пушкина наизусть знаешь, а у меня в голове свободного места уж не осталось. Все, куда ни глянь, хлопоты да дела. Суета одна, ей Богу!
Заметив, как Савва, захлопнув книгу, прикоснулся к серебряной цепочке, явно намереваясь вытянуть часы из кармана жилетки, Зинаида замолчала.
– Так что ты говорила? – Савва отпустил цепочку и, неловко повернувшись, едва не опрокинул с подставки вазу с фарфоровыми цветами. Заметив укоризненный взгляд жены, недовольно поморщился. Россыпь фарфоровых безделушек, заполнивших дом, была предметом его раздражения. У Зинаиды, определенно, отсутствовало чувство меры. Спальня из карельской березы с бронзой, мебель, покрытая голубым штофом – куда ни шло, но обилие фарфора, из которого были сделаны стоящие на столиках вазы, бесчисленные крохотные статуэтки и даже рамы зеркал – очевидный признак тщеславия и дань показной роскоши – пошлой и чрезмерной. Сам он, напротив, предпочитал строгий английский стиль во всем – и в одежде и манере поведения. Любовь ко всему английскому появилась еще в молодости, когда, закончив физико-математический факультет Московского университета, уехал изучать химию в Кембридж, где стал специалистом по красителям, и получил даже несколько патентов за изобретение. Ему нравилась английская обязательность, деловая хватка, неспешность в поведении и сдержанность в проявлении чувств. Глядя, как ревниво охраняют англичане все, связанное с традициями и собственным внутренним миром, он невольно сравнивал их с русскими, которые являли собой нечто противоположное. Распахнутая незащищенность расточительной русской души, право же, не лучшее свойство ее владельца.
– Зинаида, начала, так договаривай. А то мне уже ехать пора, —он аккуратно положил книгу на столик рядом с вазой.
– Да ты смеяться будешь, коли скажу, – с сомнением глянув на Савву, она машинально поправила вазу и взяла томик Пушкина, ласково проведя по обложке пальцами, украшенными массивными золотыми кольцами и перстнями.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.