Эфирный эликсир - Владислав Викторович Порошин Страница 3

— Мужики, а чё здесь такое происходит? — Спросил я товарищей из сборной команды школы по футболу.

— Футболист с дуба рухнул! — Заржали парни, и мне тоже пришлось похохотать.

— Балда, мы финал выиграли, мы чемпионы города! — Закричал Андрюха Рысцов. — Наша, б…ь, взяла! Наша!

«Значит сегодня 1987 год последние дни сентября, — подумал я. — В 2020 был конец сентября и здесь конец. Это как же так? Что там лесник начал говорить про монаха Валентина Василия или Василия Валентина? Так это он что, меня оглушил и по книге монаха запустил в прошлое?! Обалдеть! Кстати, скоро будет баскетбол, финал школьного первенства посвящённого Дню учителя, там тоже было бы неплохо выиграть. А что мне сейчас делать? Домой, что ли идти? Здравствуй мама, здравствуй папа, здравствуй младшая сестра, я приехал из 2020 года, купите на все деньги доллары, я лучше знаю! Хотя нет, пока для долларов ещё рановато».

— Ты чё застыл? — Толкнул меня в бок Рысец. — Опаздываем на дискотеку. Сегодня же суббота и у старшиков в столовке танцы. One, two, three, four, five, six, seven. One, two, three, four, five, six, seven… Кен Ласло! — Задёргался Андрюха, напевая ритмичный дискотечный мотив.

— Танцы? — Я почесал затылок и вспомнил, как в тот вечер нам старшики по соплям надавали прямо в школьном туалете, за то, что мы финал профукали 2-ой школе. Точно 2-ой. Мы почему-то с ней всегда были в контрах. А десятиклассник Генка не помню фамилию, который ядро ещё толкал за школу, мне тогда так треснул в подбородок, что чуть зуб не выбил, сука. Но сегодня-то мы герои. Я посмотрел на зрителей, потянувшихся с нашего нестандартного школьного стадиона по домам, чтобы привести себя в порядок перед вечером танцев, и увидел Дину. Её естественно пошёл провожать тот самый Геннадий. Как же его фамилия? Неважно.

— Ты чё головой стукнулся? Чё тормозишь? — Опять толкнул меня в грудь Андрюха Рысцов.

— Подожди Рысец, дай юностью насладиться. — Улыбнулся я, хлопнув друга по плечу. — Во дела! Сейчас ещё маму молодую увижу и сеструху «балалайку» десятилетнюю. Сума сойти.

— Да они вроде у тебя никуда не уезжали! — Хохотнул друг моего беззаботного детства.

Глава 2

Дома же всё было по-старому. В одной комнате, где спали мы с сестрой, посередине стоял шкаф, отделявший мою кровать от кровати Юльки. Вторая комната принадлежала родителям, и она же служила гостиной, ведь трёхкомнатную квартиру нам так и не дали. Просто не успевали власти СССР обеспечивать все нужды трудящихся. Тем более про право на отдельную жилую комнату в конституции ничего не говорилось.

Я открыл одёжный шкаф, что разделял комнату, и порылся в своих повседневных вещах. Для похода на дискотеку мне достались от меня подростка странные штаны, которые вроде бы сейчас называли «бананами», за характерную форму, сверху — расширенные, снизу — суженные. Спасибо хоть они были не кричащей пёстрой расцветки. И ещё в моём ящике лежало, кроме всевозможных футболок, целых три свитера. Один купленный на вьетнамском рынке, с множеством чёрно-белых мелких узоров, а другой старый отцовский свитерок с оленями. Но надевать это я категорически не хотел. Лишь последний джемпер, который кажется, купили на рынке-барахолке в Перми, с широкой вэ-образной горловиной и не с таким кричащим орнаментом выглядел вполне прилично. «Хоть что-то в моём гардеробе более-менее», — подумал я, после чего из моего живота послышался высокохудожественный урчащий звук.

Поэтому с идеей, что-нибудь перекусить я проследовал на кухню. Тут у нас стоял холодильник «Бирюза», который шумел по ночам как комбайн во время полевых робот в страду. К стене была прикручена газовая колонка, чтобы в кране иногда журчала горячая вода. На столе в вазочке, прикрытые полотенцем, лежали ещё тёплые шаньги с картошкой.

— Есть будешь? — Спросила мама, заглянув на кухню, но увидев мою грязную футбольную форму, брошенную в прихожей у порога, всплеснула руками. — Это что? Ты где валялся, сам стирать будешь, охламон!

«Как здорово оказаться дома в прошлом», — подумал я и на угрозу мамы, которая всегда заканчивалась тем, что моя форма стиралась машиной «Малютка», был такой пластиковый жбан с моторчиком, улыбнулся и ответил:

— Есть буду и форму постираю, но завтра. Мы с Рысцовым на дискотеку договорились сходить. У меня на сборы пятнадцать минут и время уже пошло.

— Какая тебе дискотека? — Мама сделал большие глаза. — Сначала помоги сестре уроки сделать.

— Мне задачки нужно по математике решить! — Забежала на кухню мелкая и вредная «егоза». — Опять ответы не сходятся.

— Уроки делать в субботу плохая примета, пятёрок не будет, — буркунул я, наливая себе чай. — В журнале «Техника молодёжи» профессор Арбузинский по этому поводу сделал большую статью. С графиками, со статистическими выкладками. Если испытуемые в субботу не разгружали мозг, то падение успеваемости в течение следующей недели у некоторых доходило до пятидесяти процентов. Происходил так называемый эффект профессионального выгорания.

Всё это я выпалил, сочинив на ходу, при этом успевая слопать одну шаньгу. Мама же с сестрой присели напротив и от услышанного приоткрыли роты.

— Во сколько будешь дома? — Недоверчиво спросила мама.

— Буду в девять часов. — Опять соврал я. — Но если к одиннадцати не вернусь, то волноваться не стоит.

— Какие одиннадцать! — Хором выпалили сестра и мать.

— Всё папке скажу, — добавила сеструха.

— Как вам не стыдно? — От показушного картинного удивления я даже перестал жевать. — А кто девчонок из нашего класса проводит до дома? Рысцов что ли? Да на него где сядешь, там и грохнешься. Между прочим, девочек нужно защищать, об этом вопиёт вся русская классическая литература.

— Если в одиннадцать не придёшь, то пожалуюсь отцу, — сдалась мама.

— Разумно, — пробурчал я, выскакивая из-за стола. — Но в одиннадцать меня тоже не будет. Потому что сначала девчонок нужно проводить, затем с ними пообщаться, выслушать, понять их проблемы и поддержать. А как вы хотели? Кто за меня замуж пойдёт через десять лет, когда я стану взрослым, если с противоположным полом не буду полноценно коммуницировать? Кикимору в родственники захотели?

Мать с сестрой снова переглянулись и очень странно посмотрели на