1952 - Александр Алексеев Страница 3

— А Вы и вправду крутой поэт, — восхищается Коля, — Слова запишите? Ребята сдохнут от зависти, когда такое услышат…

Пока ждали в очереди свой запуск в предбанник, обсудили технологию изготовления самопалов и пугачей. Послушали историю про взрывание бутылки с карбидом.

Задумываюсь, глядя на Колю. В эти годы про безопасность детей как-то не особо парились. Повсюду с самого рождения — вредные вещества. Свинцовые краски на стенах в детском саду и в школе. Даже детские кроватки таким красили. Малышня пьёт воду из ржавых колонок и из одного стакана у газавтомата. Катаются на велосипедах по городским улицам, не соблюдая никакие правила. Носятся с возвышений на самокатах без тормозов. Получают на улицах синяки и ссадины, делая примочки из мочи или привязывая к ране смоченный слюной подорожник.

Коля же рассказывает про наш двор, захлёбываясь от эмоций. Его возмущало, что в игрушки во дворе первым играл хозяин, а потом все, кому разрешалось. «Нужно сразу делиться!» — объясняет он нам. Одобряет, что дети гурьбой бегают смотреть мультфильмы к нему, хотя мама и бухтит всё время про уроки. Ребята во дворе без раздумий вписываются в разборку за «своих» старших или младших, даже девочки.

Это военное и послевоенное поколение породило огромное количество людей, которые могут рисковать, решать проблемы и придумывать что-то невообразимое.

— Заходите, — прерывает мои раздумья дородная тётка-банщица и выдаёт тазики-шайки.

Мы сегодня идём в отделение без парной. Это и дешевле, да и помывочный зал там побольше. На нашем номерном месте натерли друг друга мочалками, облились из тазиков и занялись стиркой. Через полчаса ещё разок ополоснулись и потянулись на выход с раскрасневшимися, как с перепоя, лицами. Озорник Коля повесил за верёвочки наши гардеробные номерки на свой писюн и вертел их, работая отростком, как циркачка с обручами. Пришедшие в баню мужики щерились и нецензурно комментировали действия ловкого пионера.

Со скрипевшей от чистоты кожей одеваемся и идём в буфет. Писатель берёт себе пива, мне — «кровь погибших помидоров», а Коле — лимонад. Я, тем временем, слушаю разговоры с соседних столиков:

— Дружок мой, что погиб в Берлине говорил: «Есть вещи похуже смерти. Жизнь, например.». Шутил так. А погиб нелепо. Стал в полуразрушенный дом за хабаром подниматься по лестнице, а та и рухнула…

— Пришёл к знакомой на случку, а она не в духе. «Уходи», говорит. А я чё, дурак что ли? Бутылку разлил на два лобастых и говорю: «Пей, не кочевряжься!». А она водкой из своего стакана мне в лицо. А потом из моего. Ну, не хочешь шпилиться, так и скажи. Зачем водку то переводить…

Писатель, поставив стаканы с подноса, комментирует услышанное:

— Каждая девушка мечтает о большой любви. Каждый парень мечтает завалить девушку в койку… Э-э, Коля, уши то заткни. Рано тебе ещё такие разговоры слушать.

— Да ладно, дядя Гришь. — даёт ему отлуп школьник Коля, — У нас, как свет выключат, то папа говорит маме «Поехали» и они скрипят за шкафом, а потом охают. Я видел у сестрёнки… У девочек есть такая дырочка…

— Но-но, — прерывает пионерский секс-ликбез писатель, — Без подробностей. Про дырочку мы с дядей Юрой уже знаем… Лучше лимонад пей.

По радио в это время передавали радиоспектакль «Горя бояться — счастья не видать». Для начала 50-х — очень даже ничего!

В «Комсомолке» статья Рады Аджубей про новое покушение на Президента Кореи. Когда Настя выходила из машины на площади в Сеуле, то наёмный убийца с расстояния в два метра направил пистолет ей в лицо и нажал на курок. Осечка. Преступник схвачен.

Думаю про Настю, закрыв глаза. Ох и тяжко ей будет быть Президентом. Честных и порядочных наверху не любят нигде.

Об этом и ролик, что ставят мне Наблюдатели https://youtu.be/O0StKlRHVeE?list=RDEMGY47mE_Br6Ip_qBPUgHmeg&t=1

Перед сном читаю другие газеты. Пишут про новые ледовые дворцы, что построят в этом и следующем году к Московскому Чемпионату мира по хоккею. Начато строительство основных цехов ВАЗа. Через пару лет в СССР появится народный автомобиль «Лада». Повышены закупочные цены на сельхозпродукцию на 20–50%. Это позволит многим убыточным хозяйствам стать прибыльными. Пишут про рост производства зерна, мяса и молока. Про то, что обеспечение магазинов и рынков значительно улучшилось.

На этой радостной ноте я и погружаюсь в объятия Морфея.

2 марта 1952 года. Москва.

Воскресенье. Иду с соседом Гришей на посиделки к его другу писателю Трифонову. Хозяин квартиры — лауреат Сталинской премии Юрий Трифонов был знаком мне как спортивный журналист из будущего. Его жена Нина Нелина(на нимбе Нинель Нюренберг) была певицей и представила мне учительницу Эльгу Цукерман, которая тоже, как оказалось, хорошо пела. Но, это свидание вслепую меня не впечатлило из-за присутствия другой девушки. Последними на вечеринку пришли знакомые мне по Дому моделей художница Аня (на нимбе — Айя Нюренберг) и манекенщица Регина Колесникова, которая была чудо, как хороша. Вот на Регину то я и положил глаз.

«Королева красоты»!

В раздел «Ценитель и обнажитель прекрасного» добавлено два балла.

Только мы с Региной на этой вечеринке были представителями не еврейского народа и, возможно, поэтому нас тянуло друг к другу. Когда я потанцевал с нею пару раз, то мы решили пойти погулять. Благо вечер был тихим для променада. Она рассказала, как приехала в прошлом году в Москву после школы. Провалила поступление во ВГИК на экономический факультет. Решила в Вологду не возвращаться. Устроилась в Дом моделей сначала уборщицей, а затем и в манекенщицы перешла.

— У девушек большая текучка. Кто-то замуж выходит, кто-то переезжает после окончания учёбы. Так меня и взяли. Вера Ипполитовна Аралова меня разглядела. Сейчас уже полную ставку дали. «Мама Вера», как я называю мою наставницу, называет меня «самым красивым оружием Кремля».

Оказывается за ней ухлёстывает мой приятель Лёва Збарский. Поэтому, при расставании я ограничиваюсь одним поцелуем в щёчку без предложений о новых встречах. Прохожу мимо газетного киоска и вижу женский журнал на обложке которого Регина в пролетарском платочке.

Обращаюсь к Наблюдателям:

- Что-то я смутно помню трагическую историю её смерти. Помню, модельер Зайцев что-то там говорил в «Огоньке» про её вербовку в КГБ…

—Цитируем Вячеслава Зайцева: «Регина Збарская была не просто потрясающей красавицей, но и умницей. У неё трагическая судьба. Но я её всегда обожал. Взял в Дом моды „типовой фигурой“ — манекенщицей, на которой делали примерки. Работала она и просто уборщицей. Я её всячески поддерживал до последнего.»

3 марта 1952 года. Москва.

Неожиданно позвонила прокурорша Ольга. Оказывается, что её подруга Вика, с которой я зажигал в Челябинске — приехала в Москву. Ольга привела меня в Викину квартиру на день рождения. Кроме нас других гостей не было. Я пришёл без подарка, поэтому лихорадочно вспоминал с помощью Наблюдателей текст поздравительной песни… https://youtu.be/ooE_A1CB6qM

В раздел «Еврейская прижимистость» начислено пять баллов.

Прокурорша с Урала потрепала меня по затылку и, наклонившись, поцеловала в губы.

— А мы с этим хахалем маньяка на живца ловили, — хвалится Вика перед подругой, — Я чуть не кончила, когда меня Юрка спасал. (смеются) И от перекрытого маньяком кислорода, и от моего чувства к Юрочке. Только вот он что-то предложения не делает. Ну, и ладно. Меня итак всё устраивает. Как ты там мне представился при встрече? Ну покажи, покажи Ольге.

Я, припомнив о чём речь, встал, надев шляпу. Подготовился и потом элегантно приподнял головной убор и голосом Джеймса Бонда представился:

— Жаров. Юрий Жаров.

Вика прыснула в кулачок, а Ольга, покачав головой, посмотрела на наши счастливые лица и, сказав «ну, пока», гордо удалилась, оставив нас праздновать ДР на кровати.

4 марта 1952 года. Москва.

Очень рано утром Ольга своим звонком в дверь достала нас из постели.

— У лейтенанта Медведева жену Валентину зарезали в электричке. По электричкам ходит ряженый милиционер и высаживает пьяных пассажиров на станции. А потом этих пьяных не могут нигде найти. Всё бы для преступника ничего, но один контроллёр запомнил этого ряженого и в отделения милиции Москвы и области прислали рисунок «оборотня». Жена лейтенанта