Труфальдино - Роман Феликсович Путилов Страница 3

— И что это?

— Витя, ну ты же юрист, наверное, по образованию?

— Ну да, нашу среднюю школу закончил…

— Тогда прочитай сам, что там написано.

Парень пару минут читал, шевеля губами, после чего вскинул на меня удивленный взгляд:

— Ух ты! И что? У нас как в Америке будет?

— Витя, как в Америке точно не будет, но и хуже тоже не случится.

Когда Виктор поставил свои подписи во всех нужных местах, я приступил к кадровой работе.

— Витя, ты понимаешь, что до твоего увольнения я ничего сделать не успею?

— Понимаю. — Виктор уныло пожал литыми плечами.

— Следовательно, тебе надо куда-то устраиваться на официальную работу, чтобы в прокуратуру и в суд предоставить хорошую характеристику, ходатайства трудового коллектива о взятии тебя на поруки и так-далее.

— Понимаю.

— Я готов тебе предоставить работу с трудоустройством.

— Что за работа?

— Ну, у меня две есть вакантные должности — промоутер и специалист. Тебе какая больше нравится?

— Промоутер…промоутер… — задумчиво покатал во рту иностранное слово мой сотрапезник: — Погоди…промоутер — это же девчонки, что в магазине дают сыр, колбасу или вино пробовать? Ты издеваешься?

— Промоутер, это работник, с помощью прямой рекламы стимулирующий клиента приобрести определенный товар или совершить определенные действия.

— Не, все равно, стремно как-то… Давай специалистом буду. А что делать надо?

Когда я объяснил, что мне требуется, то понял, что на лице Виктора огромными буквами написано желание разбить мне нос.

— Эх ты! — Виктор достал тощий бумажник и стал судорожно там копаться, видимо решил, в знак презрения ко мне, оплатить обед: — Я и так одной ногой в тюрьме стою, а ты меня еще подталкиваешь туда…

— Витя, тебе сколько лет? — я, откинувшись на спинку стула, насмешливо смотрел на кипящего от злости коллегу.

— Двадцать четыре, а что?

— Вот вроде бы большой мальчик, а ведешь себя как ребенок. Сам придумал хрень и сам обиделся.

Не найдя в кошельке достаточной суммы денег, Виктор досадливо стал засовывать его в карман, злобно сопя и бурча себе под нос:

— И в чем я ребенок?

— А из чего ты сделал вывод, что я тебя в тюрьму толкаю? Я тебе работу предлагаю, где надо использовать только слова… Понимаешь? Своей прямой речью убеждать человека совершать определенные действия, причем, общественно полезные действия. Или ты что, всех задержанных бил?

— Ну почему всех…- Виктор смущенно опустил голову: — Совсем не всех, а очень даже наоборот, словесно…

— Словесно увещевал. — подсказал я.

— Во, точно, увещевал. — радостно подтвердил Виктор.

— Так я тебе работу предлагаю, словесно увещевать, и за эту грань не переходить. Так что, ты больше не убегаешь?

Парень пару минут помолчал, попробовал покачаться на стуле, но стул был тяжелый и у бывшего опера ничего не вышло. Потом он махнул рукой:

— Ладно, черт с тобой. Но только, предупреждаю сразу — если человек не увещевается, то ко мне никаких претензий. Договорились?

— Договорились. — я протянул руку через стол: Давай пиши заявление о приеме на работу без даты, на должность специалиста и паспорт свой давай.

Глава 2. Черная изнанка бытия

Апрель одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Кошкин Сергей Геннадьевич, бывший юрист Производственного объединения «Энергоспецремонт», осторожно выглянул из подъезда через еле-еле приоткрытую дверь, как опытный разведчик зафиксировал все возможные места в знакомом с детства дворе, где могла находиться засада. Убедившись, что сектор чист, дверь открылась еще чуть-чуть, потом еще. Через минуту дверь наконец-то широко распахнулась и на улицу вышел высокий, уверенный в себе мужчина, одетый, по местным меркам, богато и броско. Кошкин окинул окрестности взглядом хозяина, демонстративно поправил широкий браслет желтого металла на поросшем черными волосами запястье и упругой походкой двинулся в сторону улицы Автора «Не верю». Привычка выходить из дома с оглядкой Сергей Геннадьевич приобрел несколько лет назад, когда его мама, единственная родная душа, покинула лучший из миров. От тоски Сергей Геннадьевич запил, и в этом дурном деле он не знал удержу. За короткий срок Сережа-юрист, которого знала вся округа, вынес из квартиры все, назанимал денег у всего микрорайона, и не собирался выходить из этого перевернутого штопора.

Потом Сергея Геннадьевича начали бить. В этом микрорайоне, постройки пятидесятых годов, заселенных в основном рабочим людом, с двумя туберкулезными больницами, колхозным рынком и соответствующим контингентом, нравы были простые, без особых рефлексий. Серега –юрист превратился в Серегу-алкаша, должника всего и всем. Тут в старые времена за три рубля, вовремя не возвращенные, могли убить, а Сергей Геннадьевич был должен людям гораздо больше. Однажды, воспитатели перестарались, и Сергей Геннадьевич очнулся в отделении реанимации больницы скорой медицинской помощи, с новенькой титановой пластиной на своде черепа и с, плохо промытыми резиновыми трубками, вставленных в разные отверстия его, скрюченного от боли, организма (обезболивающие средства, в то время, в больницу надо было приносить свои). Через три недели, из лечебного учреждения вышел новый Сергей Геннадьевич. Он отмылся, съездил к дальним родственникам, на коленях выпросил денег на новый приличный костюм пошива местной фабрики «Полярница», вновь устроился на работу по специальности, научился виртуозно избегать злых кредиторов, после чего, начал постепенно отдавать долги.

Полтора года назад, во время банальной проверки проекта хозяйственного договора, переданного в работу юристу ПО «Энергоспецремонт», Сергей Геннадьевич обратил внимание, что цены на работы по восстановлению генератора контрагента, явно занижены. Он, будучи в стесненных материальных обстоятельствах, без моральных терзаний, подошел к начальнику цеха и попросил немного денег, за молчание и, как пишут в судебных приговорах, общее покровительство. Десять минут начальник цеха пытался послать подальше нахального юрисконсульта, но потом сдался и денег пообещал.

Предприятие тогда только начало лихорадить. Старый директор, неизлечимо больной, был озабочен только постройкой загородного дома, который он хотел оставить семье и выделением бесплатной квартиры любимой женщине, в последнем доме, построенном за счет предприятия. Главный бухгалтер, что проработала с директором не один десяток лет, разменяв седьмой десяток, резко сдала, начала часто болеть, редко появляясь в рабочем кабинете, лишь успевая проверять и сдавать отчетность огромного предприятия.

Светлана Владимировна, заместитель главного бухгалтера, после окончания института, успевшая год отработать в, только-что созданной налоговой инспекции, взятая на должность вследствие этого, небольшого, опыта работы в этом новом, но свирепом государственном