Ревизор: возвращение в СССР 21 - Серж Винтеркей Страница 3

Но, приехав в гастроном, быстро сориентировался, где бакалейный отдел и увидел там миниатюрную молодую женщину за прилавком с очень грустными глазами. Решил сразу поменять тактику.

— Вы жена Фёдора Бондаря? — приветливо спросил я.

— Да, — испугалась она.

— Мне надо с ним поговорить. Где я могу его найти?

— Дома.

— А адрес не подскажите? — улыбнулся я.

— Школьная двадцать девять, — тут же испуганно ответила она.

— Спасибо большое, — опять улыбнулся я, кивнул ей и ушёл, не веря собственной удаче. Поймал бедную девку врасплох… даже удостоверениями светить не пришлось.

Школьная двадцать девять. Это оказался маленький домик, первый от площади перед Механическим заводом. Собаки не было во дворе, и я прошёл прямо к дому. Хозяин был на участке, возился, перекладывая разваленную поленницу.

Фёдор Бондарь показался мне смутно знакомым, видел я этого парня на заводе, точно. На вид ему было лет двадцать семь, двадцать восемь. Среднего роста, с жидкими усиками, делавшими его похожими на Гитлера в молодые годы. Точно, над ним же ещё смеялись по этому поводу! Между поленницей и домом стояла коляска, в ней увидел личико ребёнка, закутанного в пуховой платок.

— Привет, Федор. Я по поводу твоего заявления на Шанцева и Алироева, — прямо сказал я, следя за его реакцией.

Он сперва растерялся, и даже, испугался. А потом вдруг разозлился и стал гнать меня со двора.

— Притормози! — настойчиво сказал я и достал своё удостоверение сотрудника Верховного Совета. — Я из Кремля. Все, афера вашего Филимонова с треском провалилась. Выбирай, сядешь за ложное обвинение в преступлении или будешь сотрудничать со следствием по делу о превышении полномочий зарвавшегося Филимонова? Уже и в Москве знают про случай с зеленкой, несложно догадаться, что это банальное сведение счетов.

Он обмяк, выхватил из коляски, разбудив, и прижал к себе заплакавшего сына. На жалость давит… Но мне отчима и свою мать жальче.

— Да, я всё знаю, — спокойно продолжил я. — Тебя вынудили обвинить Шанцева и Алироева. Один ты с этим ничего не сделаешь. Но я тебе помогу. Я этого так не оставлю. Всё, что от тебя требуется, это рассказать, как всё было на самом деле, когда тебя спросят люди из Москвы. Понял? Только пока не говори никому обо мне, хорошо? Скоро будет десант из Москвы, тогда к тебе и придем. Филимонов будет сидеть, я тебе обещаю!

Он смотрел на меня с сомнением и надеждой. Подмигнул ему и ушёл.

Нечего тут отсвечивать. Надо ещё до Москвы добраться. Филимонову и компании самим сроки светят. Они сделают всё, чтобы на свободе остаться. Только как бы уже новости о моем появлении и зачем я тут уже по городу не разошлись… Почует Филимонов, что под ним стул зашатался начальственный, может и на крайние меры пойти. Вдруг окажется, что я избить пытался, в нетрезвом виде, какого-нибудь сотрудника милиции… да мало ли еще какую подставу решится организовать… Если он из-за женской ссоры такое устроил, то он далеко может зайти.

Надо уезжать и прибегать к помощи своих товарищей по группировке или отца Брагина. Как хорошо, что я не стал пытаться прожить серенько и неприметно свою новую жизнь. Да, поехал в Москву, да, работаю шестнадцать часов в сутки, зато есть теперь к кому за помощью обратиться. А то кому бы я был нужен с допущенной к Ахмаду несправедливостью, останься в Святославле. Стал бы возбухать, посадили бы меня к нему же в камеру, и тоже бы оказалось, что я что-то там с завода якобы вывозил грузовиками в прошлом году…

Даже к матери не стал заезжать. Потом ей телеграмму дам. Поехал из города и в каждой машине чудились преследователи. Но обошлось, доехал до Брянска и остановился. Дал матери телеграмму, что уехал в Москву и что все будет хорошо. В гостинице в центре номеров не было, пока я не выложил корочки на стойку. После этого смог еще и выбрать из трех вариантов.

Все, надо хоть немного поспать. Лег на кровать и тут же вырубился…

Глава 2

Москва. Дом на Котельнической набережной.

Домой приехал поздно ночью. Всё спали. Залез в душ, немного успокоиться с дороги. Тёплая вода помогла расслабиться и я, прокравшись к себе на койку, быстро уснул.

В понедельник с утра, конечно, подвергся многочисленным расспросам и от жены, и от Загита. Ничего, конечно, не стал говорить, что определённый риск в этой моей поездке был. Еще не хватало, чтобы Галия начала задним числом волноваться.

Успокоив всех домашних, поехал к Сатчану. Эту историю про Механический завод я специально начал рассказывать с самого начала. Сначала он посмеивался, когда я про конфликт женщин рассказал. Потом у него вытянулось лицо, когда я про конфликт Шанцева и Филимонова рассказал со всеми выкрутасами с выдуманными крысами в столовой.

— А чем всё закончилось? — нагонял я драматизма. — Шанцев и Алироев арестованы и им грозит реальный срок.

— Серьёзно? — не поверил Сатчан. У него глаза аж округлились от удивления.

— Да. Нашли во втором цеху парня с условным сроком по тому металлическому делу, пригрозили ещё одним сроком, который с первым сложится и вуаля. Есть показания на директора и начальника экономического отдела.

— Это точно? — не мог поверить Сатчан.

— Точно. Я с людьми поговорил и парня этого с завода, Федьку Бондаря, нашёл. Там город в такой гадюшник превратили, ты не представляешь! Люди перепуганы вусмерть. Главбух наша мне дверь боялась в свой дом открывать, пока удостоверение Верховного Совета не показал.

— Бред какой-то! — возмутился друг. — И что делать?

— Спасать! И отчима, и материну шубу! — с горечью улыбнулся я.

— Чего? — с недоумением взглянул на меня Сатчан.

— Того. Помнишь, две шубы мне выделили? Я одну из них матери подарил. Так её сейчас конфисковали как нетрудовые доходы Алироева, — начал нервно улыбаться я, — небось уже жена начальника милиции в ней перед зеркалом крутится, совсем не удивлюсь…

— Блин! Вот!.. Блин.

— Ага, — кивнул я.

— Пошли к Бортко. Посоветуемся, — предложил Сатчан.

У Бортко всю эту историю Сатчан рассказывал уже сам, сократив её до необходимого минимума. У того глаза на лоб полезли.

— Во, дают! Ничего не боятся! — удивлялся он. — Но как ты это всё