Разыскивается живым или мертвым. Том 2 - Геннадий Борчанинов Страница 3

Нет, ни о какой погоне пока и речи быть не может. Вот когда мой череп зарастёт окончательно, так, что даже доктор Раттингтон не сумеет найти изъяна, тогда можно и пускаться по следу.

— Покажешь мне тут всё, красавица? — спросил я.

— Всё-всё? — игриво улыбнулась она.

— Обойдёмся минимумом, быстрой экскурсией, — я был не в настроении флиртовать.

Девица наморщила носик, но всё же согласилась показать мне салон изнутри, не весь, само собой. Некоторые комнаты для уединения были заняты, да и хозяйственные помещения вроде маленькой кухоньки меня не сильно интересовали. Мы спустились в общий зал, где играла музыка и выпивали клиенты, мило общаясь с девчатами.

Всё было тихо и спокойно, атмосфера внизу царила интимная, игривая, раскованная. Звонкими колокольчиками переливался девичий смех, седые джентльмены и богатые денди сорили деньгами, пытаясь произвести впечатление на местных гейш. Публика тут собиралась явно непростая, и не только для того, чтобы провести время в компании здешних девушек.

Я прошёл к бару, кивнул напомаженному бармену, удивился ценникам здешнего бухла. Мама Лоу, похоже, на виски делала больше денег, чем на всём остальном. Однако бармен налил мне бесплатно.

— Вы и есть тот самый мистер Шульц? — спросил он, протягивая мне стакан с выпивкой.

— Единственный и неповторимый, — пробормотал я, заглядывая в золотистую жидкость.

— Про вас уже болтают в городе, — сказал бармен. — Да и девчонки тоже.

— И что болтают? — спросил я, пытаясь вспомнить, как вообще мог стать объектом слухов, и каких именно.

— Что вы — охотник за наградой. И что за городом стрелялись с целой бандой головорезов, — понизив голос и улыбнувшись, доложил он.

— Ну, так и есть, — сказал я, пригубив немного виски для пробы.

Бармен покачал головой, сделав круглые глаза. Я продемонстрировал ему свою шляпу и отверстия от пуль. Бинты на голове он видел и так.

— Господь Всемогущий, — только и выдавил он. — Ну, если вы и из такой переделки вышли живым, то и нам поможете. Мама Лоу вам уже рассказала?

— Да, — сказал я. — Макаронники.

— Ха-ха-ха! Как вы сказали? Макаронники? Точно! — воскликнул он. — Итальянцы, будь они прокляты.

— Они и сюда заходят, я полагаю? — спросил я.

— Да, и мы ничего не можем поделать, — вздохнул бармен. — Как видите, охрана здесь отсутствует. Чтобы не смущать наших уважаемых клиентов, конечно. У меня тут есть дробовик под столом, но стрелять я не очень люблю, да и боюсь, если честно.

— Очень опрометчиво управлять таким заведением без охраны, — заметил я. — Особенно в таком городе, как Тусон.

— Раньше она и не требовалась, — пожал плечами бармен. — Маму здесь все уважают.

— Понятно, — буркнул я, возвращая недопитое виски на стойку.

Я не рискнул его пить в моём состоянии, пусть даже я не на лекарствах.

— Я сяду вон там, в уголке, — сообщил я. — Если что, зовите.

— Как скажете, мистер, — кивнул бармен.

Другие посетители на меня не обращали никакого внимания, я выглядел совершенно обычным и неприметным ковбоем, каких за день можно увидеть под сотню, и нисколько не мешал им хорошо проводить время в компании цветочного сада Мамы Лоу. Несколько раз ко мне подошли знакомые уже девочки, справиться о моём здоровье и спросить, не нужно ли мне чего, но я неизменно отсылал их обратно. Мне хватало того, что я спокойно сижу, никого не трогая, слушаю музыку и глазею на красивых девочек.

Конечно, существовал шанс, что сюда заявятся макаронники, но пока что он оставался крайне маленьким. Вот когда до семьи Джироне дойдёт слух, что у Мамы Лоу появилась охрана, они непременно захотят проверить меня на прочность. И я буду готов.

Глава 2

Долго ждать их не пришлось. Макаронники заявились на следующий же день, в количестве трёх штук, бесцеремонно ввалившись в зал, как к себе в хлев.

Время как раз близилось к обеду, и Роза принесла мне большой сочный стейк, когда двери салона распахнулись, и три фигуры в тёмных костюмах зашли внутрь, по-хозяйски окидывая взглядом зал. Повисла тишина. Несколько посетителей спешно засобирались уходить.

— Ну и дыра, — брезгливо произнёс один из итальянцев.

Все трое были черноволосыми, смуглыми и волосатыми, как обезьяны. Похожи друг на друга, как цыплята из одного выводка.

— Да и девки небось через одну с триппером, — сказал другой.

Третий молча сплюнул в сторону плевательницы, но промахнулся, скорее всего, намеренно.

Бармен растерянно озирался, поглядывая в мою сторону, девчонки тоже косились на меня. Я замер за столом с вилкой в руке. На вилке был наколот кусочек мяса, и мне пришлось вернуть его обратно на тарелку. Я убрал салфетку, заправленную за воротник, отряхнулся, поднялся, поправил кобуру.

Все трое макаронников были вооружены револьверами, но кобуры у всех троих были застёгнуты, и я ничуть не сомневался, что сумею выхватить оружие быстрее их всех.

— Джентльмены, рекомендую вам убраться отсюда, если что-то не устраивает, — лениво произнёс я сквозь зубы.

Джентльмены из них были такие же, как из местных шахтёров — танцоры балета. Видок у всех троих бывалый, руки по локоть в крови, если не больше. Обыкновенные бандиты, решившие заняться оседлым бизнесом. Криминальным, но всё-таки оседлым, не грабежами дилижансов и поездов.

— Ты ещё кто такой, cazzo? —фыркнул один из них, размахивая рукой так, что едва не залепил пощёчину своему дружку.

Воистину, если итальянцу отрубить руки — получится немой итальянец.

— Тот, кому придётся поучить вас хорошим манерам, если вы не уберётесь отсюда, — сказал я.

Все трое расхохотались, переглядываясь между собой. Другие посетители вдоль стеночки пробирались к выходу, на случай, если здесь начнётся дебош, никто не желал поймать случайную пулю.

— Pezzo di merda! — воскликнул другой. — Ты смеешь нам угрожать? Да ты знаешь, кто мы такие?

— Какие-то черти, мешающие мне доесть мой стейк, — произнёс я.

— Садись и жри, ковбой, мы не к тебе пришли, — сказал третий итальянец.

Для удобства я решил звать их Марио, Луиджи и Боузером. Один как раз был коренастым и усатым, второй был высоким и жилистым, а третий — крепким и угрюмым. Обыкновенные быки семьи Джироне, торпеды. Не самые умные и хитрые, но исполнительные и беспринципные. Годные только на то,