Нэпман 2. Изящная комбинация - Алим Онербекович Тыналин Страница 3

Гастев тем временем раздавал бригадирам новые хронокарты: компактные планшеты из авиационной фанеры с набором сменных схем.

— По системе ЦИТа каждая операция размечена по минутам, — объяснял он. — Здесь хронометраж, здесь нормативы, здесь график синхронизации бригад.

В зал вошел молодой инженер из институтской группы Гастева, неся охапку журналов:

— Алексей Капитонович, свежий номер «Организации труда» привезли. Там ваша статья о хронометраже в металлургии.

— Отлично! — Гастев начал раздавать журналы. — Изучите обязательно. Особенно раздел о разделении операций по сложности.

Величковский тем временем запустил вторую бобину с фильмом:

— А теперь смотрим работу немецких металлургов на заводе «Крупп». Обратите внимание на потери времени при традиционной организации…

В этот момент в зал вошел Сорокин, прижимая к груди папку с чертежами:

— Николай Александрович! Экспресс-анализ утренней плавки готов. Прочность выше расчетной на восемь процентов!

— Так, — Величковский взял протянутые графики. — Это подтверждает нашу теорию о влиянии скорости операций на качество металла. Товарищи, смотрите сюда. Вот доказательства моих слов.

Он быстро набросал на доске формулы. Гастев одобрительно кивал, делая пометки в блокноте.

— А теперь практическая часть, — объявил профессор. — Разбиваемся на группы. Первая — к тренажеру загрузки печи. Вторая — отработка движений по циклограмме. Третья — работа с хронокартами.

В углу зала установили точную модель загрузочного устройства — детище институтских конструкторов. Рычаги и приводы в точности повторяли настоящие.

— Становись! — скомандовал инструктор в форменном кителе ЦИТа. — Засекаем время. Начали!

Бригадиры по очереди отрабатывали движения. Хронометристы с секундомерами фиксировали результаты. На специальном графике появлялись все новые отметки.

Я наблюдал за процессом из дальнего угла. Величковский и Гастев создали уникальную систему, соединив академическую науку с практикой производства. Такого не было даже в Германии.

— Леонид Иванович, — ко мне подошел Зотов, — разрешите вопрос? Мы с ребятами придумали, как ускорить загрузку шихты. Если модернизировать механизм, можно добиться существенного ускорения.

— Оформляй предложение, — кивнул я. — Завтра в восемь утра показываешь схему Величковскому.

Его глаза загорелись:

— Есть! Мы уже начали чертежи делать.

В этот момент в зал быстро вошел Глушков:

— Леонид Иванович, срочное сообщение. На железнодорожной станции задержан вагон с бракованными огнеупорами. В накладных печати не нашего завода.

Я нахмурился. Значит, конкурент перешел к активным действиям. Попытка сорвать производство путем поставки некачественных материалов. Серьезный ход. Это уже диверсия.

— Документы оформили? — спросил я.

— Да. Акт составлен, образцы изъяты. Товарищ Рожков просил передать, материалы уже у следователя.

— Хорошо. Усильте контроль всех поставок. И… — я сделал паузу. — Пусть наши люди проверят качество огнеупоров на заводе Крестовского. Возможно, там найдется что-то интересное.

Глушков понимающе кивнул и исчез.

А в учебном зале продолжалась работа. Гастев объяснял принципы разметки операций, Величковский демонстрировал расчеты на доске. Будущее рождалось здесь, в этом сплаве науки и практики.

До сдачи первой партии оборонного заказа оставалось двенадцать дней и два часа. Время неумолимо отсчитывало минуты.

Глава 2

Рекорд мартеновских печей

К полудню жар мартеновских печей раскалил воздух в цехе, несмотря на январский мороз за окнами. Я стоял на смотровой площадке, опершись на железные перила.

Да, кстати, сейчас на мне простая рабочая форма. Суконная куртка-френч «Ленинградодежда» с накладными карманами и кожаным ремнем, брюки из плотного молескина, заправленные в хромовые сапоги. На груди поблескивал значок ВСНХ, в нагрудном кармане — блокнот «Союз» и логарифмическая линейка. Не отличить от обычного сталевара.

После того памятного разговора со Сталиным я принципиально отказался от кабинетного костюма. Завод должен видеть, директор работает вместе со всеми. Только хронометр «Павел Буре» на цепочке напоминал о статусе, да и тот сейчас использовался для замера операций.

Головачев принес обед прямо к печи. Кувшин с горячими щами, черный хлеб, завернутый в вощеную бумагу, и котлеты в эмалированном судке. Секретарь неодобрительно качал головой, глядя, как я пристроил судок на краю пульта управления.

— Леонид Иванович, в кабинете-то посподручнее было бы…

— Некогда, Артурович, — ответил я, не отрывая глаз от показаний приборов. — Сейчас главная плавка пойдет.

У первой печи бригада Лебедева готовилась к рекордной плавке. Новая технология, разработанная Величковским, должна дать небывалый результат.

— Температура тысяча шестьсот сорок! — докладывал мастер, вглядываясь в пирометр «Арденн». — Шихта подготовлена по новому составу!

Сталевар Громов, черный от копоти, но в идеально чистых защитных очках «ЗН-1», колдовал у смотрового окна. Его движения, отточенные по системе Гастева, были точны как у хирурга.

— Засекаю время! — крикнул хронометрист, не отрывая глаз от секундомера.

Я быстро проглотил котлету, запив горячими щами из термоса. Сейчас было не до церемоний, каждая минута на счету.

Величковский, против обыкновения тоже в рабочей куртке поверх профессорского костюма, напряженно следил за показаниями приборов:

— Начинаем загрузку. Первая порция — пять тонн…

Огромный завалочный кран «Демаг» бесшумно двинулся под закопченными сводами. Молодой крановщик в новой системе защиты (разработка ЦИТа — особые очки и асбестовый капюшон) точными движениями подвел мульду к загрузочному окну.

— Пошла загрузка! — голос мастера эхом отразился от стен.

Раскаленная добела печь приняла первую порцию шихты. Громов и его подручные работали как единый механизм, ни одного лишнего движения, все по циклограмме.

— Семь минут от начала операции! — выкрикнул хронометрист. — На три минуты быстрее нормы!

Сорокин, весь взмокший от жара печи, быстро делал пометки в журнале наблюдений. Его очки в стальной оправе, как обычно, запотели, но он даже не замечал этого.

— Температура растет! — доложил лаборант, не отрываясь от пирометра. — Тысяча шестьсот пятьдесят… шестьдесят… семьдесят!

— Великолепно! — Величковский возбужденно потер ладони. — При такой температуре легирующие элементы войдут в расплав намного быстрее!

Я машинально отхлебнул остывший чай, не отрывая взгляда от печи. Сейчас решалось все, и будущее завода, и судьба оборонного заказа.

— Вторая порция! — скомандовал мастер.

Снова поплыл кран, снова точные, выверенные движения сталеваров. На огромной доске показателей секундомер неумолимо отсчитывал время плавки.

— Двенадцать минут! — голос хронометриста звенел от возбуждения. — Мы опережаем график на пять минут!

Вокруг печи уже собрались рабочие других бригад. Даже вальцовщики из прокатного цеха пришли посмотреть на рекорд.

— Анализ пробы! — Сорокин схватил протянутый