Будем жить (СИ) - Коткин Андрей Страница 30

А потом к нам из спальни вышла Светла и больше о делах мы в тот вечер не говорили, дурачились только, да смеялись над всякими глупыми шутками.

Вернулись еще два наших корабля. Один первоначально отправлялся в Испанию, за морисками, второй — в Италию. В обоих случаях вышел облом. Вмешались церковники. Едва с испанскими военными кораблями драться не пришлось, но ушли. Тогда отправились по проторенному пути в Алжир. Каждый сам по себе, там встретились. В Алжире и закупились. Дорого, зато специалистов, что надо приобрели. Даже долгожданного мага земли отыскали. Точнее магессу. А еще, вы не поверите, натурального Радзивилла. Его в бою крымские татары захватили. Потом рабский рынок в Кафе. Перекупы доставили гордого шляхтича к арабам. У них вообще так принято, подальше от родных мест увозить, чтобы меньше побегов было. Поинтересовался, почему родственники не выкупили? Оказывается, на Литву был большой поход из Крыма. Пожги почти все магнатские имения. И угнали десятки тысяч народу. Не до внучатого племянника пану Николаю Рыжему, великому канцлеру литовскому, ему бы на выкуп своей семьи денег хватило.

Попросил доставить литвина ко мне. Пообщались. Вроде не безбашенный, как многие из его родственников. Предложил службу на меня. Пану Станиславу деваться было некуда, согласился. И клятву дал. Вот и замечательно! Будет теперь у нас своя лесная стража на границе стоять, из тех, что с клыками и когтями. Нечего всяким краснокожим по своим тайным тропкам в мое царство — государство безвозбранно лазить. Еще Станислав посоветовал нам рабов прямо сейчас закупать, пока рынки пленниками из Литвы переполнены. Цены от такого наплыва товара сильно просели. Дельный совет! Снова отрядил прибывшие корабли обратно. Действительно, пусть закупаются, раз возможность есть, благо денег и артефактов на продажу еще много осталось.

Мой разговор с Боженой о статусе русского языка имел последствия. На прием ко мне попросился бывший бургомистр Ла Рошели. Кроме того он еще и барон, и вообще главный над всеми прибывшими к нам в том рейсе французами. Что ж я, держиморда, какой что ли? Разумеется, аудиенция была предоставлена. Даже «Самолет» за ним отправил для пущей важности. Мне не трудно, экипажу все равно тренироваться надо, а ему приятно будет. Все же важный для нашего нового поселения человек. В планах у меня вообще его тамошним старостой назначить. Ну, или бургомистром, если на ихний манер.

Барон Жан Роже де Сегюр оказался еще не старым, очень представительным мужчиной. И одет достойно, и лицо приятное. Такое, знаете ли, с первого взгляда вызывающее доверие у собеседника.

После взаимных расшаркиваний перешли к сути визита.

— Ваше Сиятельство, — начал атаку француз. — Почему вы отказываете бедным изгнанникам в возможности сохранить для их детей возможность общаться на языке их предков? — Разговаривали, кстати, на испанском. Это было предварительно обговорено.

— С чего вы взяли, барон, что я в этом им отказываю? Дома же они разговаривают по-французски?

— Но в школе все преподавание идет на незнакомом им языке. Почему бы не сделать так, чтобы учителя все преподавали на языке, понятном ученикам.

— Учителя обязаны вести обучение на государственном языке. Им у нас является русский. В конце концов, в классе наверняка присутствуют дети разных народов. Прикажете, разделить на отдельные классы русских, французов, немцев, индейцев наконец?

— Но что в этом плохого? Наоборот, у нас очень умные и воспитанные детки и обучаться в одном классе с индейцами для них будет…, - тут мой собеседник сделал паузу, подыскивая нужное слово, — не слишком удобным.

— Давайте, барон, говорить откровенно. Без всяких экивоков и недоговоренностей.

— Я тоже этого хочу.

— У нас молодое государство. С еще не устоявшимися традициями. В котором собрались представители многих народов. Согласны?

— Д-да. Я понимаю вашу мысль.

— Я просто не могу допустить, чтобы мои подданные оставались и дальше теми же самыми русскими, немцами, французами. Мое государство просто разорвется в таком случае. Нам нужен единый народ, рарожцы! — Произношу с нажимом, а сам смотрю за реакцией месье.

Видно, что мои слова ему не нравятся, но все же, очевидно, он находит их естественными, поэтому бурно не возмущается, а лишь продолжает свою партию:

— Как всеми признанный глава нашей небольшой общины готов поклясться, что мы не замышляем ничего плохого против вас и вашего государства. Мы просто хотим создать для себя ма-аленький кусочек своей прекрасной покинутой нами родины.

Ну вот, началось! Маленький кусочек Франции… потом, все не французы прочь отсюда. Мы готовы с оружием в руках защищать…. Нафиг! Паровозы надо давить, пока они чайники! Поэтому максимально суровым голосом произношу:

— За кусочком Франции, месье, вам стоит отплыть во Францию. У нас здесь Рарог! И, кстати о клятвах, если, в самом деле, станете официальным бургомистром или еще каким официальным чиновником вашего поселения, то клясться действительно придется. Только не просто на словах, а дать магическую клятву мне, как сюзерену этих земель.

Вот тут его действительно проняло:

— Магическую клятву? Но ведь это же рабство!

— Я и сам лично принес своему народу магическую клятву править разумно, не ущемлять и защищать. Все мои чиновники принесли подобные клятвы. Для своего, разумеется, уровня компетенции. Все маги. — Странно, его что, не уведомили что ли, когда передавали мое согласие на их заселение? — И вы сильно путаете. Никаких рабских условий. Просто воровать и злоумышлять ни у кого после подобной клятвы так просто не получится. Откат замучает. А в остальном… живите спокойно.

— Простите, Ваша Светлость! Ваши слова мне необходимо обсудить с моими людьми.

Наскоро распрощавшись, барон пулей вылетел из моего дворца. Охо-хо! Что-то теперь будет. Нужно предупредить фра Джованьоли, чтобы усилил патрули. Да и вообще всех наших. Как бы эти пылкие французы нам тут Великую Французскую революцию не попытались на две сотни лет раньше срока совершить. И ведь не найти теперь, кто виноват в получившемся. То ли не проинформировали переселенцев о магической клятве, то ли они недопоняли. Французы же. У нас по-ихнему нормально и балакать-то никто не может.

Главный француз вернулся к своим уже поздно вечером. Всю ночь у них бродили какие-то процессы, а утром началось. Гугеноты, с оружием в руках, начали собираться на площади перед зданием их администрации. Выкрикивали какие-то лозунги. Пока не стреляли. Мои гвардейцы, подтянутые за ночь к месту возможных беспорядков, тоже соблюдали спокойствие. Наконец на площадь перед собравшимися вышел сам барон де Сегюр. Он начал что-то патетически вещать, обращаясь к моим солдатам. Что именно, было не понятно, потому что речь он держал по-французски. Очевидно, обращение было не столько к моим людям, сколько ко своим. Я счел момент подходящим, чтобы неожиданно возникнуть рядом с ним.

— Чего вы добиваетесь, барон? — Вопрос я задавал по-испански. Надеюсь, у французов достаточно понимающих этот язык. По-любому, мой французский был бы для собравшихся еще более непонятен.

— Мы не хотим давать магическую клятву. Это рабство! — Снова французский. Понимаю смысл сказанного с пятого на десятое.

— Говорите на испанском или немецком. Я плохо понимаю по-французски.

— Мы не согласны приносить магическую клятву! — Повторил барон уже на испанском.

— И в чем проблема? Не приносите. Магическая клятва обязательна лишь для официальных лиц и магов.

— Еще мы требуем, чтобы обучение наших детей велось на родном языке.

— Требовать ты мог в своей Ла Рошели! — Осклабился я. — Здесь моя земля и мои правила. Единые для всех. Кто не согласен, попрошу покинуть мои земли в течение ближайших суток.

Чернобородый мужик в первых рядах протестующих вдруг заорал что-то угрожающее и вскинул свою аркебузу. Не стал ждать выстрела, метнулся к нему, смыкая захват на его горле. Скорость моя была так высока, что для всех зрителей я практически пропал из виду. Миг, и мужик хрипит, болтаясь в моей вытянутой руке. Аркебуза упала на землю. Внезапно грохнул выстрел. Очевидно тлеющий фитиль все же достиг затравочной полки до того, как порох с нее ссыпался на землю в результате падения. Облако дыма, крики, визги. Мои гвардейцы дают залп по толпе. Так было у нас оговорено: первый выстрел с их стороны — и во всех выявленных смутьянов должно быть выпущено по нескольку пуль. Мало ли кто промажет, а заводил нужно уничтожать до того, как они раскочегарят толпу. Барон получил свою порцию свинца одним из первых. Портанулся за спины своих гвардейцев. Ни к чему мне находиться там, где летают пули.