Александр Рудазов - Арифмоман. В небесах Страница 31

Почему этот бред вообще пошел в народ и даже до сих пор используется в некоторых отсталых странах – совершенно непонятно.

Впрочем, на Парифате температурной шкалы как таковой не существовало. Неудивительно, если учесть, что термометр тут все еще не изобретен. Медики определяют температуру тела просто осязательным контактом или в крайнем случае пульсовым методом. Для иных здешних нужд знание точной температуры и вовсе не требуется – хватает обычных человеческих ощущений.

Все эти рассуждения Диттрек выслушал даже с некоторым интересом, а потом рассказал, насколько долго и трудно внедрялась нынешняя система. Причем основная заслуга тут принадлежала вовсе не Озирии, а севигистской церкви – именно она разнесла по всему миру многие общепринятые стандарты. Нынешнюю систему мер и весов, календарь и тому подобное.

Потребовались века, чтобы это все прижилось в каждом уголке света – и теперь мэтр Эйхгорн предлагает начать заново? Опять переучиваться? Переделывать линейки, весы, гири? Пересчитывать географические расстояния, менять указатели и дорожные знаки? Переписывать все справочники, все научные труды?

Эйхгорн мог возразить, что на его родной Земле с подобным как-то справились. Да, на переходном этапе неудобства неизбежны, но это не так страшно, как может показаться. Зато потом все окупится сторицей.

Но он не стал этого говорить, поняв, что здесь это все равно никому не нужно.

Окончательно его в этом убедила презентация, которую Диттрек устроил для протофилархов. Он пригласил их на Тяганский холм, что возвышался близ Гнозиата, и горделиво заявил:

– Друзья мои! Ученые коллеги! Сегодня я представлю вам совершенно новое, инновационное и воистину потрясающее доказательство того, что Парифат движется.

Все возбужденно загомонили, Эйхгорн воспрянул духом. Значит, все не так уж плохо – в Озирии все-таки ведутся исследования, проводятся эксперименты… интересно, что именно Диттрек собирается показать?

А народу-то собралось немало. В озирском сенате на данный момент было шестьдесят три протофиларха – явились почти все, причем многие с женами, детьми, другими родственниками. Пришли потаращиться и просто зеваки – Диттрек очень широко разрекламировал это свое мероприятие.

– Вы мне понадобитесь, коллега, – шепнул он Эйхгорну перед тем, как начать. – Прошу вас внимательно наблюдать за экспериментом – это как раз одно из тех практических доказательств, что вы так любите.

Эйхгорн и так был весь внимание. Однако он нигде не видел ничего, похожего на астрономические приборы или иные средства проведения наблюдений. Только толпа народу, да гора круглых валунов.

Возможно, эксперимент будет магическим?..

Но он таковым не оказался. По знаку Диттрека парочка дюжих детин принялась скатывать с холма те самые валуны. По склону они катились быстро, приминая траву, на ровной поверхности их движение замедлялось, и в конце концов они останавливались совсем.

И больше ничего не происходило.

– Прошу убедиться! – торжествующе указал на это Диттрек. – Вот оно – доказательство!

– И что конкретно это доказывает? – осведомился Эйхгорн.

– То, что часть Парифата несомненно движется. В этом можно убедиться собственными глазами. А раз движется часть – должно двигаться и целое.

Взгляд Эйхгорна мгновенно стал снулым. Зато все остальные пришли в экстаз. Протофилархи обступили Диттрека и принялись хлопать его по плечам, поздравляя с таким изящным доказательством.

– Можете рассчитывать на мой голос, коллега! – слышалось из леса голов.

– Великолепное умозаключение!

– Воистину вы первый среди нас!

Разумеется, Диттрека избрали принцепсом почти единодушно.

Глава 44

Прошло еще две луны. Эйхгорн совсем обжился в Озирии. Библиоград, одеоны, выставка чудес – все это стало ему почти родным. И каждый день он продолжал обнаруживать в Гнозиате что-нибудь новое и удивительное.

Сегодня, например, он посетил выставку талантов. Это напоминало выставку чудес, только выставлялись здесь не экспонаты, а живые люди. Целыми сотнями они восседали в специальных нишах, хвастаясь всем подряд. Одни пели, другие играли на музыкальных инструментах, третьи что-то декламировали… и никто, в общем-то, никого не слушал. Стоял такой гвалт и кутерьма, что все выступления сливались в бессвязный гул.

Пройдясь по выставке, Эйхгорн нашел в ее «экспонатах» некоторое сходство с телеканалами. Они точно так же выступали не для кого-то, а просто в пустоту, ничуть не волнуясь, смотрит ли кто-то на них в данный момент.

Хотя некоторые все же вели диалог с публикой. Одна девушка, например, приглашала любого желающего с нею потанцевать. Строгого вида усатый дядька обучал столярничать. А какой-то взъерошенный тип хватал неосторожных зрителей за грудки и орал им в лицо, что он вегетарианец.

Эйхгорн сам подумывал здесь выступить – свободных ниш хватало. Но потом решил все же не растрачиваться на всякую чепуху. Уж лучше провести еще диспут-другой в одеоне – там оппоненты хоть и эксцентричные, но внимательно тебя слушают.

Новый принцепс не обманул Эйхгорна, расплатился сполна. В общем-то, работенка действительно была непыльная – знай, стой рядом с саркастичным видом, да высказывай критические замечания. Диттрек каждый раз парировал их с таким изяществом и легкостью, что все впадали в экстаз.

То, что при этом он нес феерическую чушь, никого не смущало.

Эйхгорн был уже близок к необходимой сумме. Более того – в Библиограде он узнал об одном удивительном парифатском веществе, благодаря которому его проект еще удешевлялся. Хотя прочтя его описание, Эйхгорн сначала не поверил, приняв это за чью-то выдумку.

Но потом удостоверился на практике и загорелся пуще прежнего. Насколько было интересно создавать новый тип двигателя на основе жаркамня, настолько же должно быть интересно и… о, Эйхгорн уже предвкушал!

В принципе, он прямо сейчас мог отправиться на Кардегарт и там спокойно заниматься проектом, ожидая прибытия Алатуса. Но он все еще оттягивал – так уж ему нравилось в Озирии. Не будь Эйхгорн так неугомонен, не влеки его постоянно новые горизонты и неразгаданные аномалии, он охотно осел бы здесь навсегда.

Конечно, ученые Озирии по большей части занимались лабудой. Измеряли муравейники, проводили соцопросы, кормили сыром утконосов, коллекционировали божьих коровок, изобретали квадратные колеса, разрабатывали лекарство от всех болезней, выясняли значение имен, создавали идеальные бутерброды, скрещивали человека с овцой и писали диссертации. Но делали они это с таким искренним энтузиазмом, что поневоле заражали им окружающих.

Перед отбытием Эйхгорн собирался еще раз выиграть математический турнир. Он уже три раза становился чемпионом, три раза забирал призовой фонд – и планировал сделать это в последний, в четвертый раз.

Начался турнир так же, как три предыдущих. Отборочный тур, полуфинал. В них Эйхгорн был на равных с другими участниками, так что расслабляться не приходилось.

Но он благополучно прошел. И в финале вновь оказались все те же лица, в том числе и Тартак. В предыдущем турнире тот почему-то не участвовал, но теперь вот вернулся.

Эйхгорна он поприветствовал тепло, пожелал удачи. Тот пожелал удачи в ответ, но мысленно посочувствовал.

По жребию Эйхгорну предстояло выбирать задание четвертым. Первый участник заказал деление дробей, второй – вычисление гипотенузы, третий – нахождение всех младших делителей для трехзначного числа. Пока что все шло ровно, Эйхгорн заработал одно очко, уступив два других Тартаку и еще одному сопернику.

Но вот ход дошел до него. И он, как обычно, заказал кубическое уравнение. Распорядитель, уже готовый к этому, без раздумий произнес:

– 4xxx-19xx+19x+6=0

Мелок Эйхгорна застучал по доске. Остальные, разумеется, тоже принялись искать ответы – и в конце концов они наверняка их найдут. Если уравнение не слишком сложное, его корни можно отыскать и простым подбором.

Но времени это займет гораздо больше, чем решение по формуле Виета. Еще полминуты, и Эйхгорн…

– Два! Три! И ноль минус одна четвертая! – раздался веселый голос.

Эйхгорн резко развернулся, точно его ужалили. Мысленно доканчивая вычисление, он убедился, что ответы верные… но как?! Кто?!

Тартак. Он стоял с довольной улыбкой, а на его доске красовались стройные ряды символов. То была не формула Виета, а скорее формула Кардано, причем загроможденная лишними деталями… но она была там!

– Коллега… как вы… – не мог найти слов Эйхгорн.

– Да, мне составило немалых трудов найти этот способ, – произнес Тартак, аж жмурясь от удовольствия. – Но я знал, что он уже открыт вами, а следовательно существует. Так что оставалось только приложить усилия для его поиска.

Несколько секунд остолбеневший Эйхгорн просто стоял и хлопал глазами. А потом… согнулся в поклоне. Почтительно поклонился великому, по-настоящему великому математику.