Нэпман 4. Красный мотор - Алим Онербекович Тыналин Страница 31

Сталин внимательно изучил схему. Его глаза сузились:

— Интересно. Очень интересно… А теперь расскажите подробнее про станкостроение.

— Станкостроение — ключевое звено, товарищ Сталин, — я достал фотографии цехов. — Американские станки не дают нужной точности. Мы создали собственное производство прецизионного оборудования.

— Кто разрабатывал? — Сталин взял одну из фотографий, внимательно всмотрелся.

— Группа инженеров под руководством Циркулева. Он из старой технической интеллигенции, раньше преподавал в Императорском техническом училище.

Сталин положил фотографию, слегка усмехнулся:

— Старая интеллигенция… Говорите, точность выше американской?

— Да. Вот протоколы испытаний. Особенно в шлифовальных станках. На них уже делаем инструмент для военной промышленности.

Он неторопливо выбил трубку в тяжелую бронзовую пепельницу, снова набил ее табаком:

— Значит так, товарищ Краснов. Первое — готовьте детальную программу развития специальной металлургии. На все предприятия. Сроки, объемы, ресурсы.

Я быстро записывал в блокнот.

— Второе, — продолжал Сталин, раскуривая трубку, — по станкостроению. Полный цикл — от заготовок до финишной обработки. И учтите военные заказы.

— А система связи?

— Хорошая идея, — он кивнул. — Поручим товарищу Орджоникидзе. Пусть подключит своих специалистов, проработает детально. Возможно, тоже придется заняться вам. Надеюсь, справитесь.

Сталин встал, прошелся по кабинету. Остановился у окна:

— Знаете, Краснов, вы правильно все поняли. Нам нужен крепкий фундамент. Металл, станки, связь… — он повернулся ко мне. — А автомобили… Придет и их время. Сначала грузовики и тракторы, это да. А легковые — потом. С этим я согласен. Кстати, об автомобилях, — Сталин вернулся к столу, взял карандаш. — Раз уж у вас есть опыт в машиностроении… Что думаете о танках?

Я на мгновение замер. Вот он, шанс:

— Есть интересные наработки, товарищ Сталин. Прежде всего — двигатель системы Дизеля. Мощный, экономичный, работает на тяжелом топливе.

— Двигатель Дизеля? — его брови слегка поднялись. — Немцы пока не смогли сделать надежный двигатель такого типа для танков.

— А у нас получится. Уже есть экспериментальный образец. А если использовать нашу новую броневую сталь, получится интересное решение.

Сталин прошелся вдоль стола, остановился у карты:

— Хорошо. Готовьте предложения по танку. Но, — он поднял палец, — в обстановке полной секретности. Официально — развитие металлургии и станкостроения. О танках — только мне лично.

— Понял, товарищ Сталин.

— И еще, — он вернулся к столу. — Бауман говорит, вы хорошо работаете с молодыми специалистами. Это правильно. Нам нужны свои, советские инженеры.

Он посмотрел на часы:

— Через неделю жду подробный план по всем направлениям. С цифрами, сроками, ответственными. Действуйте, товарищ Краснов.

Я собрал документы. У двери Сталин окликнул меня:

— И помните — главное сейчас металлургия. Без нее ни станков, ни танков не будет. Все остальное потом.

Когда я вышел из кабинета, уже темнело. В приемной все так же негромко работал секретарь. За окнами догорал закат, окрашивая кремлевские стены в густой багровый цвет.

Спускаясь по лестнице, я мысленно выстраивал план действий. Задача грандиозная — создать техническую базу для будущего рывка. Но теперь, с поддержкой на самом верху, это реально.

Глава 13

Интересное предложение

Утро началось как обычно, с разбора накопившихся за время московской поездки документов. Я просматривал отчеты, делал пометки, раздавал поручения. Новый план, одобренный Сталиным, требовал серьезной перестройки всей работы.

В приемной негромко потрескивал новенький телефонный аппарат. За окном серое осеннее небо обещало дождь, возможно с переходом в снег. Головачев, как всегда безупречно одетый, аккуратно раскладывал на столе документы, требующие моего внимания.

— Леонид Иванович, — он протянул мне очередную папку, — здесь расчеты Величковского по новым маркам стали. И еще…

Телефонный звонок прервал его доклад.

— Да, соединяйте, — кивнул я секретарю.

— Дорогой Леонид Иванович! — раздался в трубке знакомый басовитый голос. — Это Лисицын беспокоит, Сергей Павлович.

Я невольно улыбнулся. Профессор Лисицын, заведующий кафедрой экономики Промакадемии, был известной фигурой в московских научных кругах.

Мы встречались на различных совещаниях, он помогал нам пару раз с подачи Величковского, но особой близости никогда не было. И вдруг такой теплый, почти дружеский тон…

— Слушаю вас, Сергей Павлович.

— Знаете, тут такое дело… — его голос стал чуть тише. — Собираемся сегодня вечером небольшой компанией в «Метрополе». Исключительно неформально, обсудить некоторые научно-производственные вопросы. Не окажете честь присоединиться?

Я откинулся в кресле, машинально постукивая карандашом по столу. За годы работы в бизнесе, еще в своей прошлой жизни в двадцать первом веке, я научился чувствовать подтекст таких «случайных» приглашений.

— В котором часу, Сергей Павлович?

— В семь, отдельный кабинет. Публика исключительно интересная, вам понравится.

«Публика», значит. Интересно, кто еще будет на этом «неформальном» ужине?

— Благодарю за приглашение. Постараюсь быть.

— Замечательно! — В его голосе прозвучало плохо скрытое удовлетворение. — Будем ждать. До вечера!

…Я положил трубку и задумался. Странное приглашение. Лисицын… Где-то я уже слышал о его связях. Набрал внутренний номер лаборатории.

— Николай Александрович? Зайдите ко мне, пожалуйста. Есть вопрос по вашим расчетам.

Через несколько минут Величковский, слегка запыхавшийся после подъема по лестнице, входил в кабинет. Его неизменное пенсне на черной ленте чуть запотело.

— Что-то не так с расчетами, Леонид Иванович?

— Нет, расчеты как раз в полном порядке. — Я указал на кресло. — Присаживайтесь. Скажите, вы хорошо знаете профессора Лисицына из Промакадемии?

Величковский снял пенсне, достал батистовый платок:

— Сергея Павловича? Не особо близко. Пересекались на научных советах, конференциях. А что?

— Только что звонил, приглашает на ужин в «Метрополь». Показалось странным.

— В «Метрополь»? — Величковский задумчиво протер стекла. — Хм… Знаете, я слышал, он в последнее время часто бывает в компании Брянцева из наркомфина. Говорят, они старые приятели еще по университету. Но я в эти дела не вникаю, занят исключительно наукой.

Я внимательно посмотрел на профессора. За внешней рассеянностью старого ученого скрывался острый ум.

— Что скажете о самом Лисицыне?

— Толковый экономист, между прочим. Хотя… — он помедлил, — в последнее время больше занимается организационными вопросами, чем наукой. Читает какие-то особые лекции для ответственных работников.

В кабинете повисла пауза. За окном продолжал лить мелкий дождик.

— Ладно, — я перевел разговор, — давайте все-таки посмотрим ваши расчеты по новому составу стали.

Следующий час мы