Игорь Негатин - Экспедитор Страница 32

   – Долгая история, Серхио. Очень долгая.

   – Я никуда не тороплюсь.

   – Хорошо, я расскажу, но перед этим ты ответишь на один вопрос.

   – Спрашивай.

   – Кто ты такой, Серхио Чатров?

   Не знаю, что именно подумал Мартин про мои последующие откровения, но вид у него был… Как бы вам объяснить… Помягче. Слегка растерянным. Наверняка подумал, что у меня крыша поехала. С другой стороны – найденные вещи были лучшим подтверждением моей истории.

   Почему взял и признался? Чего мне было бояться? И этот предаст? Меня убьют? Так все там будем. Рано или поздно, но будем. Мог бы Вильяр предать – давно бы предал. Сдал бы вместе с находками.

   Разведчики Сотки и не такие случаи рассказывали. Путешествия между мирами полны неожиданностей. Иногда помощь приходит оттуда, откуда совершенно не ждешь. Поверьте, так бывает. Как говорил один мой приятель: «Жизнь состоит из паутины случайностей».

   – Ладно, Серхио… Твои дела, приятель, это твои дела. Мне кажется, ты не врешь.

   – Зачем мне это делать?

   – Мало ли… – Он с подозрением покосился на мои руки, словно ожидал увидеть копыта или звериные когти.

   – Я сейчас не сильнее котенка, так что можешь расслабиться.

   – Ты, как я погляжу, не унываешь.

   – Не имею такой привычки.

   – Это хорошо. Потому что у нас впереди несколько тяжелых дел.

   – Каких?

   – Поставить тебя на ноги и… – Он усмехнулся. – Бежать отсюда.

   27

   Соленый, разъедающий кожу пот, жажда и расплывчатое марево, замершее над землей. Среди свежераспиленных досок дрались каторжане. Охранники не спешили останавливать эту потасовку, смеясь и подбадривая двух бедолаг, сцепившихся из-за плесневелого куска хлеба, найденного среди деревянных обрезков. Изнуренные работой, влажным климатом и бесчисленным гнусом люди часто срывались, ввязываясь в глупые и бесполезные стычки. Злоба… Она гнездилась в каждом из нас, клокоча где-то под горлом, и хватало ничтожного повода, чтобы глухая ненависть выплеснулась наружу.

   Единственное, что спасало надсмотрщиков от бунта, – краткосрочность этих эмоций. Будь чувства более продолжительными, каторжане разнесли бы лагерь по бревнышку. Если бы не боялись. Страх и злоба – вечные спутники обитателей Анхело-де-Сорр…

   Рядом со мной, наблюдая за дракой, сидел Мартин Вильяр. Наблюдал, надо заметить, без какого-либо интереса. Равнодушно, будто смотрел на клубок дерущихся крыс.

   – Эти бродяги не пощадили бы и родную мать, лишь бы набить свое брюхо. – Мартин презрительно скривился и сплюнул на землю.

   Отвечать на его реплику было необязательно. Достаточно было пожать плечами. Что я и сделал, не отвлекаясь от своих мыслей.

   Он перехватил мой взгляд и ухмыльнулся.

   – Ты мне не доверяешь…

   – С какой стати я должен это делать?

   – Согласен. – Он провел рукой по грязной свалявшейся бороде. – Я бы тоже никому не доверил своей шкуры. Особенно, – Вильяр поморщился, – после общения с Роберто, но я, черт побери, тебя не предавал!

   – Пока что не предавал, – уточнил я.

   Наконец один из дерущихся свалил противника на землю. Он несколько раз пнул его в голову, а потом оседлал безвольно обмякшую тушу и стал молотить ее кулаками. Бил размеренно и неторопливо, словно месил тесто или рубил дрова. С усталой хрипотцой и придыханием, будто исполнял тяжелую, но очень важную работу. Вильяр тягуче сплюнул и отвернулся.

   – Твари…

   После нашего первого разговора прошел один месяц. Еще немного, и буду праздновать годовщину провала в этот безумный мир. Оправился от ран, начал работать. Несмотря на особое положение, меня перевели в другой барак и в другую рабочую команду. Хесус Морено подсуетился. Везение? Сомнительное везение жить в каторжном лагере. Даже в команде трудившихся на местной лесопилке.

   Я не знал причин «доброты» Морено. Не знал, пока одним вечером не заметил женщину, которая каждый день встречала каторжан, возвращавшихся после работы. Невысокого роста, кареглазая, с гладкой, в пучок, прической. Простенькое серое платье и черная кружевная мантилья. Мы звенели цепями, а она стояла на обочине, гордо подняв голову. Язвительные шутки, на которые так щедры поганые каторжные глотки, ее не трогали.

   – Это моя жена, – тихо сказал Вильяр, когда мы прошли мимо.

   – Жена?!

   – Да.

   Вечером, после отбоя, Мартин долго молчал, а потом, словно уловив мой немой вопрос, пояснил:

   – Она продала наш дом в Базалет-де-Энарьо и приехала сюда.

   – Ну и дела… Это она нас подкармливает?

   – Больше некому. Скажи, ты уже можешь работать? – спросил Мартин.

   – Мы вроде и так не бездельничаем, – не понял я.

   – По-настоящему. Валить деревья.

   – Зачем?

   – Это единственный способ убежать.

   – Бежать из этих болот?! Днем?! Ты с ума сошел? Это же самоубийство!

   – Как тебе сказать, Серхио… – туманно ответил он. – Даже Хесус Морено, при всей своей влиятельности, не сможет долго укрывать нас в «городской» команде. Немного окрепнешь – и нас переведут обратно, в барак для беглецов.

   – Тебя-то за что? Ты ведь не бегал.

   – Бегал, – усмехнулся Мартин. – Еще в Базалет-де-Энарьо. Пытался убежать из тюрьмы.

   – Поймали?

   – Если уж я здесь…

   – Сильно били?

   – Как тебе сказать… – Он поморщился. – Не сильнее, чем тебя. Так что в этой команде я тоже не задержусь.

   – Как понимаю, это очень дорого стоило.

   – Наш перевод в другую рабочую команду? – уточнил бывший таможенник. – Половину золота, которое было найдено в тайнике Себастьяно.

   – Ничего себе. – Я даже присвистнул. – Получается, я здорово тебе задолжал?

   – Да, – ответил Мартин. Причем без какого-либо укора в голосе. Он констатировал факт, не более того.

   – Тогда зачем я тебе понадобился? Можешь убежать и без меня. Карту Линареса видел, так что не промахнешься.

   – Не хочу и не могу рисковать, а золота одному не взять. Такова уж его сущность! Оно всегда требует людских жизней и крови.

   – Хочешь принести меня в жертву золотому тельцу? – усмехнулся я.

   Мартин покосился, но ничего не ответил. Некоторое время он молчал, наблюдая за возней каторжан, а потом продолжил:

   – После твоего рассказа, Серхио, о твоем истинном происхождении, еще больше уверовал, что лучшего напарника не сыскать. Тебя, как понимаю, сокровища не интересуют? Или я ошибаюсь?

   – Нет, не ошибаешься. Меня интересует нечто другое.

   – Ты хочешь найти дорогу домой?

   – Да. Я что-то засиделся в этом… в этом мире.

   – Будь на моем месте какой-нибудь церковник, тебя бы объявили исчадием ада!

   – Анхело-де-Сорр ничем не отличается от преисподней.

   Как рассказал Мартин Вильяр, в бумагах убитого антрополога упоминались несметные сокровища, найденные в заброшенном городе. Это вполне возможно. Даже в нашем мире эти края полны тайн и загадок, а уж здесь, да еще в эту эпоху…

   – Давай найдем этот заброшенный город, и кто знает, может, там кроется ответ и на твои вопросы. Как бы ни случилось, золото лишним не будет.

   – Золото, значит… – протянул я. – Ты уверен, что оно там есть?

   – Уверен. Недаром Альварес Гарса отправился в такую даль. Оно там есть, и его много. Очень много.

   – Скажи, Вильяр, из моего тайника ты забрал все вещи?

   – Нет. Это было слишком опасно. Мою жену могли обыскать или ограбить. Альварес не так глуп, чтобы оставить Эрнесту без внимания.

   – Эрнеста… Красивое имя.

   – Она святая, – немного смущаясь, улыбнулся он.

   Меня удивила его реакция. Почему? Не знаю. Может, я отвык от улыбок.

   Даже не знаю, почему я поверил. Скорее всего, у меня просто не было выхода. К тому же он слишком много знал. Вынужденный союзник, не больше. План побега, предложенный Вильяром, был более опасным, нежели авантюра с покойным Роберто. Как бы ни случилось, без крови нам не вырваться. По словам таможенника, как только нас переведут в команду беглецов, его жена проберется на лесоповал и сделает там закладку, где оставит несколько револьверов и два абордажных тесака. Дальше… Дальше все будет зависеть от нашей удачи.

   – Ну что же… – протянул я. – Давай попробуем отсюда выбраться, сеньор Вильяр.

   – Вот и славно. Я рад, что ты согласился. Тем более что мы ничем не рискуем.

   – Неужели?

   – В худшем случае нас просто скормят акулам.

   Увы, этому плану, пусть и далекому от совершенства, не суждено было воплотиться в жизнь. Все произошло совершенно иначе… Через три дня в лагере вспыхнул пожар. Он начался ночью, вскоре после полуночи. Сначала полыхнуло здание администрации, а потом огонь перекинулся на соседние бараки. Не знаю, что послужило причиной, но горело так, словно земля была пропитана керосином!