Владимир Коваленко - Против ветра! Русские против янки Страница 32

Не носи он теперь синий мундир — мог бы надеть серый. Даже теперь пробраться на Юг несложно. Там поймут, русские им теперь союзники. Но стрелять в нынешних товарищей?

В северном Мэриленде подобную проблему решал другой человек. Бригадный генерал Мигер. Человек-легенда. Человек-знамя, за которым пошли в огонь американской междоусобицы тысячи ирландцев.

— Юг — союзник Англии, — говорил он еще несколько месяцев назад, — и, сражаясь за Союз, мы бьемся с врагом ирландской свободы.

За ним шли. У них было свое, зеленое с золотой лирой, знамя, и старый боевой клич «Faugh-a-Ballagh!» был достойным ответом на улюлюкающие завывания южных мятежников. Они верили — сегодня Юг, завтра Канада, послезавтра Зеленый остров. Родина, на которую они вернутся освободителями. Мистер Линкольн обещал, хоть и обтекаемо…

И вот цена его намеков! Отныне Север — союзник ненавистной Британии.

И вот — рожки сыграли тревогу, ирландская бригада построена. Перед строем вынесены знамена — зеленое с золотой лирой и звездно-полосатое. Генерал Томас Мигер обращается к солдатам:

— Меня продали и предали. Нас всех продали и предали — как англичане всегда продавали и предавали ирландцев, если не переходили к прямой резне. Я ошибся, решив, что англосакс-протестант, живущий в Америке и избранный демократическим путем, чем-то отличается от англосакса-протестанта, живущего на Британских островах и унаследовавшего власть. Я погубил множество отличных парней. Простите меня, если можете.

Он склонил голову. Строй молчал.

Томас Фрэнсис Мигер выпрямился.

— До сегодняшнего дня мы сражались под двумя знаменами, но теперь пути этих знамен разошлись. И вам, парни, следует решить, за которым из них идти дальше. Я больше не буду говорить вам про свободу Родины. И, тем более, призывать верить «честным» политикам. Но я собираюсь отомстить тем, кто меня — и, увы, всех нас — надул, и из-за которых погибло немало добрых ирландцев по обе стороны фронта. Если кто-то считает меня предателем — может пристрелить сейчас. Имеет право.

Строй молчал.

— Хорошо, — продолжил Мигер, — тогда…

Он подошел с зеленому знамени. Встал на колено — а потом подломил и второе. Впился губами в вышитый шелк.

— Прости, нас, Эйре! Нас снова надули.

Могучий рывок — и знамя отделено от древка.

Треск — и разорвано пополам. Ирландской бригады более не существует.

Время последнего приказа. Кто с «честным» Эйбом и старыми соратниками по славной армии Потомака — строиться под звездами и полосами. Кто с ним — строиться поодаль, походной колонной.

— Надеюсь, те, кто останется, не будут стрелять нам в спину. Позже вы получите шанс прикончить нас в честной драке… Ах, да — кто предпочтет выйти из чужой свары — доброго пути, и не попадаться!

Одна из лучших бригад армии Потомака прекратила существование. На сторону Юга перешел неполнокровный полк, у Севера осталось несколько рот. Остальные… кому повезло, не попался! Кому не повезло, да пережил пытку — расстрел дезертиров обедневший на людей Север позволял себе все реже и реже — отправлены на Запад. Гонять индейцев по прериям. А что? Туда и пленных конфедератов, бывает, направляют. Должен же кто-то охранять поселенцев от кровожадных дикарей, на чьих землях нашли золото или должна пройти железная дорога?

Спустя две недели пароход русского императорского флота «Василий Буслаев» наставлял две небольшие пушки на северный угольщик, собиравшийся пополнить запасы угля в Порт-Рояле. Сначала захват. Потом — сопровождение приза к ближайшей безлюдной бухте. А там начинается гонка.

Корабль — выбросить на мель. С ним на берег отправляется всего один человек. Коренной чарлстонец, а по штатному расписанию — толкач. Его цель — раздобыть лошадь, добраться до ближайшей станции. Потом — самое трудное… это вам не корабли перехватывать! Нужно найти людей и мулов. Нужно найти воинскую команду — рабочих прикрыть. Команду, что будет разгружать корабль — и должна успеть сделать это раньше, чем на горизонте замаячат корабли блокады, а сквозь ленивые волны рванется морская пехота Соединенных Штатов. Обычно они хоть немного, да опаздывают. Что у них за душой? Голенькие «Fortitudine» да «Per Mere, Per Terram»? У толкача же к патриотизму прибавляется личный интерес. Пятая часть прибыли. Остальное — русским, тем, кто работал на берегу, ополчению штата, что прикрывает работу. Солдатам нужно. Очень нужно. Почти у каждого — семья. А сколько получает рядовой? Тринадцать долларов в месяц — бумажками и жестянками. Для примера: бифштекс в приличном заведении стоит пять. А если корабль удастся обобрать полностью, семье не придется сидеть на кукурузе. Даже если добыча — угольщик! На угольщике, кроме самого угля, тоже много интересного. Паровая машина. Или медная обшивка — тысячи снарядных поясков и поддонов. На берегу знают: дешевый корабль толкач выбрасывать на берег не будет. Его потопят. Или, если на борту «Буслаева» от пленных дышать нечем, — отпустят вместе со всеми невольными попутчиками.

А северяне на каждую призовую гонку тратят все тот же уголь. Много. Больше, чем поглотит самая прожорливая топка. Извольте подсчитать — для того, чтобы доставить кусок угля из-под Нью-Йорка в Порт-Роял, из которого снабжается Южно-Атлантическая блокадная эскадра, нужно пройти пять сотен миль. Сжечь уголь. Потерять дни на ожидание попутного ветра. Отвлечь корабли и людей. Износить машины. А заодно — медленно, но верно поднимать страховую ставку. До тех пор, пока тот же коммодор Вандербильт не стукнет кулаком по столу. И не сообщит морскому секретарю Союза Гидеону Уэллсу, что с него хватит! И если у правительства нет крейсеров для эскортирования, он вооружит собственную эскадру. После чего к счетам за фрахт прибавит счета за защиту перевозок…

А толку?

Как только выясняется, что у транспорта есть эскорт, со стороны моря показывается «Александр Невский», еще не бронированный, но вооруженный полностью. Бортовой залп — «дважды счастливый» — семь семидюймовок. Дальность — еще семерка! — семь тысяч ярдов. Больше трех миль. На деле русские на такую дистанцию не стреляли — но с половины того открывали огонь уверенно. Это сперва отучило северян ставить на корабли эскорта гладкоствольные пушки любого калибра, потом заставило сбиваться в большие конвои, важно шествующие вдоль берега под прикрытием монитора. Это от них и требовалось!

Что натворили русские, южане сразу и не поняли. Просто в один прекрасный день вместо трех десятков кораблей в цепи блокады осталось шесть, и все мониторы куда-то исчезли. Чтобы «Пальметто Стэйт» и «Чикора» не позволяли себе лишнего, изредка показывал султан дыма одинокий «Нэхэнт», и только.

Ждали, что грозная броневая сила покажется в ином месте. Готовились к бою форты и батареи Мобайла, гарнизон Уилмингтона спал не раздеваясь. Недалеко от Ричмонда, кусая губы, готовил броненосец к неравному бою капитан Реймонд ла Уэрта. Река Джеймс — не море и даже не Миссисипи. Мониторы будут подходить по одному, а у него броня с рациональным наклоном, две нарезные десятидюймовки отцовской работы и таран. Машины подвели, всего две по двести сил, но ему бить сверху вниз, и к силе машин прибавится сила течения… И не забыть, когда — не если — придется тонуть, сделать это на фарватере. Пусть янки повозятся!

Но проходили дни, потом недели — а клепаные чудища нигде не показались. Словно их потопили! Наконец стали приходить доклады с побережья. Ополчение, посматривая с берега в сторону моря — не будет ли и здесь высадки? Не замыслили ль янки недоброе против местных солеварни, мельницы, хлопкового склада? — приметило низкие силуэты с прямоугольниками башен среди транспортов, везущих на блокадные станции уголь, продовольствие и всякий прочий припас.

Иначе северянам никак: не приставишь к конвою монитор, рано или поздно из предрассветного марева вынырнет юркий «Буслаев», сосчитает эскорт, лавируя между разрывов, потом надвинется угловатая тень «Невского», от которого ни удрать ни защититься. У русского нет брони. Он осторожен, в ближний бой не суется. Потому можно, бросившись в атаку, отогнать его от конвоя… но корабль, что выполнит этот отчаянный номер, берега не увидит — если не прикрыт броней.

Завидев монитор, русские скучнеют и уходят мористее — туда, куда «противню с сырной головой» путь заказан.

Выходит, что блокада-«Анаконда» никого больше не душит, с трудом дышит сама. У блокадных флотилий теперь одна мечта — русского догнать! Но вторая серия мониторов, «Диктаторы», тоже не годится в охотники — у них парадный ход шесть узлов. Русские выжимают побольше — четырнадцать большой и шестнадцать маленький. До вооружения было восемнадцать, но с пушками он столько ни разу не показывал…

Пришлось морскому секретарю США Гидеону Уэллсу просить президента о политическом решении. В конце концов, англичане едят американское зерно? Так пусть помогут не только оружием. А то, глядишь, и поставки зерна окажутся под угрозой…