Кассандра Клэр - Город костей Страница 32

– Но маму он любил.

– Да. Любил, – согласился Ходж. – И любил Идрис…

– А что такого особенного в Идрисе? – немного ворчливо спросила Клэри.

– Это была… – начал Ходж и тут же поправился: – И есть родина нефилимов. Место, где они могут жить в открытую, не скрываться и не использовать защитные заклятия. Это земля, благословленная Ангелом. Приехать в Идрис и не увидеть Аликанте с его стеклянными башнями – значит не увидеть ничего. Ты не представляешь, как там красиво! – В голосе Ходжа слышалась нескрываемая тоска.

Внезапно Клэри вспомнила свой сон:

– А в Городе стекла когда-нибудь проводились… танцевальные вечера?

– Каждую неделю. Танцы меня не интересовали, а Джослин ходила. И Валентин тоже. – Ходж усмехнулся. – А я рвался к знаниям, целыми днями просиживал в библиотеке. Книги в этой комнате – лишь малая часть сокровищ, которые хранятся там. Когда-то я хотел стать одним из Безмолвных Братьев, но теперь, после того что я натворил, меня уже не допустят.

– Очень жаль, – смущенно произнесла Клэри. Странный сон не шел у нее из головы. Интересно, а был ли в танцевальном зале фонтан с русалкой? И была ли на Валентине белая рубашка, сквозь которую просвечивали руны?

– Можно мне взять фотографию? – спросила Клэри.

Ходж на мгновение заколебался.

– Только не показывай ее Джейсу. Ему и так приходится нелегко.

– Конечно. – Клэри прижала снимок к груди. – Спасибо.

– Не за что. – Ходж вопросительно посмотрел на нее: – Ты меня искала?

– Просто хотелось узнать, нет ли новостей из Конклава. Про Чашу… и маму.

– Сегодня утром я получил короткое сообщение.

Клэри с нетерпением спросила:

– Они прислали Охотников?

Ходж глядел куда-то в сторону:

– Да, прислали.

– А почему они не приехали сюда?

– Есть подозрение, что за Институтом следит Валентин. Чем меньше он знает, тем лучше. – Заметив, как вытянулось лицо Клэри, Ходж вздохнул: – Прости, Кларисса, но больше ничего рассказать не могу – Конклав мне до сих пор не доверяет. Увы, я не в силах тебе помочь.

В его голосе прозвучала такая глубокая печаль, что Клэри не решилась продолжать болезненную тему.

– А я как раз за помощью пришла. У меня бессонница. Все время разные мысли лезут в голову. Хотела попросить…

– Нервное перенапряжение. Сейчас принесу тебе кое-что, – ласково произнес он. – Подожди здесь.

От настойки, которую дал ей Ходж, исходил приятный запах можжевельника и листвы. По пути Клэри периодически открывала флакон, чтобы вдохнуть чудесный аромат. Когда она очутилась на пороге своей спальни, флакон, к сожалению, был открыт. Клэри вскрикнула от изумления: на кровати валялся Джейс и разглядывал ее блокнот для рисования. От неожиданности девушка выронила флакон. Он запрыгал по полу, бледно-зеленая жидкость растеклась по деревянным доскам.

– Оп-па! – Джейс отложил блокнот и уселся на кровати. – Надеюсь, там не было ничего ценного?

– Было! Успокоительная настойка! – сердито ответила Клэри.

– Жаль, что Саймона нет – он бы тебя мигом усыпил своей занудной болтовней.

Клэри уселась на кровать и взяла блокнот:

– Вообще-то я никому не разрешаю смотреть мои рисунки.

– Почему? – Джейс выглядел таким взъерошенным, словно только что проснулся. – Ты неплохо рисуешь. А некоторые рисунки вообще отличные.

– Этот блокнот – мой дневник. Хоть я и не записываю свои мысли, а зарисовываю их, все равно это очень личное.

Джейс сделал обиженное лицо:

– Дневник в рисунках, и меня там нет? А как же бурные фантазии?

– Неужели в тебя влюбляются все девчонки?

Он сразу сдулся:

– При чем тут любовь? Скорее…

– А ты не пытайся постоянно играть роль очаровашки, – посоветовала Клэри. – Представляешь, насколько легче будет – всем?

Джейс рассматривал свои руки, маленькими белыми шрамами уже похожие на руки Ходжа, хотя кожа на них была пока еще более молодая и без морщин.

– Если ты устала, я могу помочь заснуть… Хочешь, расскажу сказку?

– Ты серьезно? – изумилась Клэри.

– Как никогда.

Джейс выглядел почти печальным. Клэри положила блокнот на тумбочку и, улегшись в кровать, свернулась клубочком:

– Ну, хорошо.

– Закрой глаза. Жил-был мальчик…

Клэри тут же перебила:

– Сумеречный охотник?

– Конечно. – В голосе Джейса промелькнула горечь. – Когда мальчику исполнилось шесть лет, отец подарил ему сокола. Папа сказал ему, что соколы – хищники, они убивают других птиц. Это небесные Сумеречные охотники.

Мальчик и сокол невзлюбили друг друга. Острый клюв птицы пугал мальчика, а блестящие глаза как будто все время следили за ним. Стоило мальчику подойти поближе, как сокол тут же набрасывался на него и ранил клювом и острыми когтями. Целыми неделями руки мальчика не заживали. Сокол жил на воле больше года, и теперь его уже невозможно было приручить, но мальчик старался изо всех сил, потому что так велел папа. Он проводил с соколом все свое время, разговаривал с ним, не давая уснуть: ведь усталую птицу приручить легче.

Вскоре мальчик выучился набрасывать путы на ноги и крылья сокола, умело надевал на его голову колпачок и мог держать птицу на привязи. Зная, что во время дрессировки сокол должен находиться в колпачке, мальчик сидел с ним рядом и гладил по крыльям.

Он приучил его есть с руки. Сначала сокол не прилетал за едой, а потом начал клевать с руки с такой силой, что разбивал ладони мальчика в кровь. Но мальчик все равно очень радовался – ведь у него уже кое-что получилось. А еще он хотел добиться от сокола доверия, даже ценой собственной крови. Со временем мальчик оценил красоту сокола, его крылья, созданные для быстрых полетов, его скорость и ловкость, беспощадность и… нежность. Мальчик любовался, глядя, как сокол камнем летел к земле. Когда ему удалось научить птицу прилетать на руку, мальчик почти закричал от восторга. Потом сокол стал садиться мальчику на плечо и зарывать клюв в волосы. Сокол полюбил его.

И вот настало время, когда птица была не просто обучена, а обучена как следует. И тогда мальчик пошел к отцу: он надеялся, что папа будет гордиться им. Но папа взял в руки послушную птицу и свернул ей шею. «Я просил, чтобы ты научил сокола слушаться. – С этими словами отец швырнул мертвое тело птицы на землю. – А ты научил его любить тебя. Соколы не домашние любимцы, они неистовые и дикие, сильные и жестокие. Ты не обучил его, а сломал!»

Отец ушел, а мальчик еще долго плакал над трупом любимой птицы. Наконец папа приказал слуге унести мертвого сокола и похоронить его. С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок: любовь – это уничтожение, и если тебя полюбят – значит уничтожат.

Едва дыша, Клэри открыла глаза.

– Ужасная сказка, – возмущенно заявила она.

Джейс сидел на краю кровати, подтянув колени под подбородок.

– Правда? – тихо произнес он.

– Отец мальчика – просто чудовище. Это история про жестокое обращение с детьми. Жаль, я не знала, какие сказки принято рассказывать у Охотников на ночь. Видимо, только те, после которых приснится какой-нибудь кошмар…

– Иногда от рун бывают ночные кошмары, – сказал Джейс. – Если тебе их нанесли в слишком раннем возрасте.

Он задумчиво посмотрел на Клэри. Вечернее солнце, пробивавшееся сквозь занавески, превратило его лицо в контрастный набросок, выполненный в технике кьяроскуро, искусно передающей игру света и тени.

– Если вдуматься, история не так уж плоха. Отец просто хотел закалить мальчика, чтобы тот стал несгибаемым.

– Нет, в жизни надо быть гибким, – сказала Клэри, зевая. Несмотря на содержание рассказа, монотонный голос Джейса навевал на нее сон. – Иначе просто сломаешься.

– Сильные не ломаются. – Джейс ласково провел ладонью по ее щеке. Глаза Клэри были плотно закрыты. Ее тело словно растеклось по кровати. Девушка чувствовала, что сейчас растворится и исчезнет. Она проваливалась в сон, а в голове эхом звучали слова Джейса: «Он дарил мне все, чего бы я ни захотел: лошадей, оружие, книги, даже охотничьего сокола».

– Джейс, – попыталась позвать его Клэри, но так и не смогла: сон уже крепко держал ее в своих объятиях.

Клэри разбудил настойчивый призыв: «Вставай!» Что-то щекотало лицо. Волосы? Она резко вскочила и сильно стукнулась головой.

– Ай! Ты меня ударила! – произнес девичий голос.

Возле кровати стояла Изабель; она зажгла свет и с негодованием смотрела на Клэри. Длинная серебристая юбка, расшитая блестками кофточка, ногти – как сверкающие монеты, в темные волосы вплетены мерцающие бусинки. Изабель напоминала лунную богиню. Клэри хотелось ее убить.

– А кто тебя просил лезть ко мне в лицо? Я чуть не умерла от страха. – Клэри потерла ушибленное место над бровью. – Ладно. Что случилось-то?

Изабель показала рукой на темное небо за окном:

– Скоро полночь. Пора выезжать на вечеринку, а ты до сих пор не одета.