2034: Роман о следующей мировой войне (ЛП) - Аккерман Эллиот Страница 32

 — Мы ни за что не доведем это до конца, — сказал Чоудхури. Но, говоря это, он не был уверен, задает ли он вопрос или делает заявление. Хотя Чоудхури держали в неведении относительно плана президента провести ядерную красную черту, его держали в неведении относительно немногого другого. Например, он знал последнюю дислокацию китайских войск вблизи Тайваня; петля, которую они натянули вокруг острова, представляла собой комбинацию их военно-морского флота, ракет наземного и воздушного базирования, а также контингента их специальных сил, которые могли провести ограниченное вторжение. Чтобы незаметно осуществить это высокоскоростное окружение, они использовали впечатляющую и все еще загадочную комбинацию технологий. Военно-морские силы Китая теперь окружили побережье Тайваня, и, учитывая опасность сопутствующего ущерба, на что, если вообще на что, может быть нацелен американский тактический ядерный удар?

 — Они просто должны поверить, что мы это сделаем, — сказал Хендриксон. — Прямо сейчас три наши авианосные ударные группы получили приказ пройти через Южно-Китайское море. Нам нужно время. Если мы сможем доставить эти корабли на станцию, мы сможем угрожать материковой части Китая. Тогда им придется выводить ресурсы из Тайваня. Реальная ядерная угроза выигрывает нам время.

 — Это также чертовски рискованно.

Хендриксон пожал плечами; он не стал возражать. Он начал собирать свои вещи, запирая папки и папки в секретную курьерскую сумку. Ему нужно было вернуться в Пентагон. Чоудхури предложил прогуляться с ним. Скорее всего, он провел бы всю ночь в офисе и поэтому хотел подышать свежим воздухом. — Я видел, что твой друг Хант получил командование Enterprise ударной группой ”Энтерпрайз"", — упомянул Чоудхури в попытке завязать светскую беседу. Они стояли у Западного крыла, в нескольких шагах от последнего контрольно-пропускного пункта Секретной службы. Небо над ними было ясным и усыпанным звездами.

 — Да, — сказал Хендриксон, который смотрел в сторону от Чоудхури, через улицу в сторону парка Лафайет. — Я тоже это видел.

 — Что ж, — сказал Чоудхури, — это хорошо для нее. — Он улыбался.

 — Это полезно для нее? — спросил Хендриксон. Он не ответил на улыбку Чоудхури. Он просто стоял там, переводя взгляд с парка на ясное ночное небо. Как будто он не мог заставить себя сделать ни шаг вперед, ни шаг назад. — Если мы все—таки запустим — из-за тайваньской пещеры, или из-за оплошности китайцев, или потому, что Умник добился своего, — скорее всего, Саре придется нажать на спусковой крючок.

Это не приходило в голову Чоудхури.

Когда Хендриксон попытался выйти на Пенсильвания-авеню, Секретная служба на мгновение задержала его. Полиция метро отреагировала на инцидент в парке Лафайет, где старик с клочковатой бородой отчаянно кричал о "Конце света”. Он появился всего несколько минут назад из маленькой грязной пластиковой палатки. Со смартфоном, зажатым в руке, он слушал потоковый новостной канал, увеличив громкость до упора. Чоудхури узнал этого человека, когда тот пробирался мимо. Он был частью так называемой “Мирной вахты Белого дома”, которая с 1981 года постоянно протестовала против любой войны, но особенно ядерной. Когда полиция набросилась на этого человека, он пришел в еще большее бешенство, разорвал на себе одежду и бросился к воротам Белого дома. Пока Чоудхури ждал, пока полиция Метро произведет арест, он услышал, как один из агентов Секретной службы по другую сторону ворот пробормотал: “Старый псих…”

На следующее утро, когда Чоудхури открыл новости в браузере своего планшета, он нажал на короткую заметку в разделе метро, посвященную инциденту. Старик был освобожден без залога, но, тем не менее, обвинен по одному пункту обвинения в нарушении общественного порядка.

Чоудхури закрыл браузер и положил планшет на стол.

Читать еще одно слово казалось бесполезным.

Они еще не совсем поняли, что делать с Веджем. Его приказ из Квонтико гласил: "Только назначенное третье авиакрыло морской пехоты", без указания конкретной эскадрильи. Что было еще хуже, так это то, что когда он зарегистрировался в штаб-квартире Крыла и они подняли его журнал оценок, файл был поврежден. У них не было записей о его квалификации на F-35, последняя запись была трехлетней давности, до того, как он перешел из F/A-18 Hornet. Для бюрократии Корпуса морской пехоты не имело большого значения, что это несоответствие в послужном списке Веджа, скорее всего, было результатом очередного китайского киберхака. Корпус морской пехоты не мог посадить пилота в кабину самолета стоимостью в сто миллионов долларов, если у этого пилота не было записей о том, что он когда-либо летал на нем. То, что "Ведж" был сбит в воздушном пространстве Ирана, пилотируя F-35, и то, что подробности этого инцидента получили широкую огласку, не имело значения. Если этого не было в его бортовом журнале, значит, этого не было.

Вот почему в течение нескольких недель после выступления президента, когда на горизонте маячил призрак ядерной войны, майор Крис “Ведж” Митчелл, летчик-истребитель в четвертом поколении, обнаружил, что большую часть дня проводит в опустевшем офицерском клубе, пытаясь побить рекорд Галаги , винтажная аркадная игра. Консоль находилась в задней части, прислоненная к стене между изжеванной доской для игры в дартс и изрешеченной пулями хвостовой частью японского "Зеро", трофея другой войны. Веджу понравилось управление игрой. Они были такими простыми. Палка. Пуговица. Вот и все. Идея игры была столь же проста: одинокий звездолет сдерживает рой захватчиков. Оружие, которым владеют захватчик и защитник, равноценно. Единственным преимуществом звездолета было мастерство его пилота-человека. Игра проводилась в офицерском клубе Мирамара десятилетиями — с начала 1980-х годов, предположил Ведж. Сколько сотен пилотов сыграли? Ребята, вернувшиеся домой из Вьетнама, участвовавшие в войне в Персидском заливе, в Боснии, Ираке, Афганистане и Сирии, даже в освобождении Венесуэлы, — все они касались этих элементов управления, стремясь к этому высокому результату. Этот маленький красный джойстик был как священная реликвия, как Меч в Камне. Или’ по крайней мере, так Ведж позволял себе думать в тихие утра и беспокойные дни, проведенные в пустом офицерском клубе.

Каждый пилот был развернут или готовился к развертыванию. Каждый сотрудник работал сверхурочно. Вот почему Ведж был удивлен, когда однажды днем в клуб забрел подполковник. Ведж сначала его не заметил. Его внимание было сосредоточено на Галаге . В то утро он приблизился на несколько сотен баллов к невероятно высокому результату, прежде чем его концентрация ослабла. У него был перерыв на обед и одно бесплодное совещание в штабе Крыла по поводу исправления его приказов. Затем он вернулся в Галагу , где лишь изредка делал перерыв, чтобы просмотреть газеты в поисках последних событий в том, что начинало казаться тупиковой ситуацией вокруг Тайваня.

Подполковник потягивал светлое пиво, налитое в матовый стакан, его массивные плечи сгорбились над стойкой бара. Его грудь была усеяна лентами и значками, включая золотые крылья, и он был одет в форму службы альфа, так что он либо направлялся, либо возвращался со встречи с более старшим офицером — вероятно, командующим генералом, предположил Ведж. И по ослабленному галстуку полковника и похмель-ному выражению лица Ведж интуитивно понял, что встреча прошла не очень хорошо. Полковник поднял газету, которую Ведж оставил в баре. — Ты не возражаешь? — спросил он.

 — Весь ваш, сэр, — сказал Ведж, который оторвался от Галаги , чтобы присесть на ближайший барный стул.

Подполковник начал читать, его лоб прорезали горизонтальные морщины. Он указал на заголовок редакционной статьи: "неуместное технологическое преимущество американских военных". — Ты видишь это дерьмо, — сказал он, перелистывая страницу. Ведж заметил кольцо класса "Аннаполис" размером с грецкий орех, которое он носил. — Они называют нас неуместными.