Курсант: Назад в СССР 13 - Рафаэль Дамиров Страница 32

Спортсмены (а их я насчитал чуть больше десятка) молчали, как один. Рыхлый, что пришел в себя, сидел на полу и удивленно хлопал на меня глазами. Тоже молча. Лишь сопел. Всю его спесь, как рукой сняло. Взгляд недоуменный и задумчивый, соображал, как так вышло, что на полу проснулся.

Двое помогли ему встать, пошатываясь, каратист побрел в раздевалку подальше от своего позора.

— Я так и знал, — укоризненно проговорил главный, наблюдая, как его подопечные опустили головы. — Ну тогда я попробую, — холодно улыбнулся Филин, уже обращаясь ко мне. — Не возражаешь?

— Попробуй, — пожал я плечами, будто соглашался не на бой, а на пребывание в парке на одной скамье.

Филин надел перчатки. Зашнуроваться ему и мне помогли. В зале повисла гробовая тишина, слышно было лишь как льется водичка из крана в раздевалке. Наверное, Рыхлый отпаивался.

— Готов? — Филин вышел в центр зала.

— Всегда готов, — ответил я пионерской фразой.

— Поехали! — выдал он по-Гагарински и стукнул перчатка о перчатку.

Жест совсем не каратистский и не по «фэншую». Судя по всему, в этой секции не особо чтили традиции Японии, занятия были больше прикладного характера без всякой философской мишуры.

Я встал стойку, кулаки закрывают лицу, локти корпус. Левая нога чуть впереди, тело, как пружина, чуть покачивается на носочках.

Противник же наоборот, казался открытым и ноги расставил так широко, что казалось на шпагат вот-вот сядет. Руки опущены, кулаки вывернуты пальцами вверх и прижаты по бокам к ребрам. Морда открыта в традиционной стойке каратэ. Но к ней, к морде то есть, так просто не подступишься. Запросто на выброшенную ногу напороться можно. И передвигается Филин так ловко, так легко, не выходя из этого самого «шпагата».

Стали играть в перебежки — туда-сюда. Я отступал, разрывая дистанцию удара ногой, а каратист тоже уходил назад, когда я пытался провести разведку боем.

Толпа, наконец, снова оживилась. Из нее посыпались крики.

— Мочи его Филин!

— Ногой бей!

— Близко не подходи!

— Не давай в ближний бой войти! С ноги давай! Ну!

Советы сыпались, как из рога изобилия, только мне они тоже помогали. В отличие от меня, парни знали боевые навыки своего собрата и советовали ему то, что считали тактически правильным и для него приемлемым. Но я слушал их тоже и уже оценивал возможности своего противника по этим самым советам. Уже знал, на что он способен, и к чему быть готовым.

Преимущество каратиста — он может работать на длинной дистанции. Ногой достать, пока ты только наступать собираешься. Преимущества боксера — все остальное, даже перечислять не буду. Как говорил Саныч, ноги каратисту нужны, чтобы отбиваться от боксера, а боксеру ноги нужны, чтобы догнать каратиста. Я это хорошо усвоил, и тут дело не в том, чье «кунг-фу» лучше, а кто из противников больше спортсмен. Боксеры — спортсмены, иначе никак. Каратисты не всегда спортсмены, некоторые больше показухой занимаются.

Но Филин спортсмен, это чувствовалось в каждом его движении, в каждом выпаде. Он несколько раз попытался зацепить меня ногой. Один раз даже чиркнул стопой по плечу, от остальных попыток я ушел. Усыпил его бдительность «танцем», а потом сам перешел в быстрое наступление. Удар ногой впечатался в мой корпус, я успел подставить плечо. Второй удар пошел поддых. Я успел развернуться, подставляя локоть. Закрылся. Нога, однако, пробила и локоть и пресс. Немного свело в животе, но страдать от боли совсем недосуг. Я должен завершить атаку и продолжал напирать, выкидывая обманные дальнобойные джебы.

Вот я вышел на хорошую дистанцию удара. Вот Филин делает отчаянную попытку сдержать мой натиск и бьет уже руками. Для ног я слишком близко подошел. Его удары — кулаки из-под ребер — для боксера кажутся смешными, но он вкручивает кулаки так, что воздух свистит. Не попадает, потому что я танцую, словно с тенью. На кулачках — моя стихия.

Бац! Заряжаю боковой и попадаю ему в ухо. Бац! Бац! Вот она родимая дистанция. Теперь не уйдешь, бабочка ногокрылая!

Филин поплыл. Толпа ревет. А я заряжаю коронный апперкот. Классический снизу в подбородок. Кулак мой вырывается, как локомотив из тоннеля. Вкладываюсь в удар по полной. Подворачиваю пятку, ногу, корпус — всю массу тела отправляю на помощь кулаку. Бам! Есть! Точно в челюсть.

Филин откидывается назад. Мне даже показалось, что его ноги на миг оторвались от пола. Все как в замедленной съемке. Безвольно раскинув руки, он заваливается на спину. Сзади его подхватывают свои и тут же пытаются поставить на ноги. Но Филин будто труп, стекает безвольной тушкой по рукам помощников. Лишь спустя несколько секунд его дружки понимают, что это полный ахтунг. А по-боксерски — нокаут.

И снова тишина. И снова множество пар злобных глаз сверлят меня. Кажется, что их обладатели готовы броситься и разорвать меня. Лишь один выкрик со стоны провокатора и они бросятся в атаку. Я это чувствую… в воздухе искрит напряжение. Но я взял ситуацию в свои руки. Не дал наброситься.

— Хороший бой, — спокойно и как ни в чем не бывало проговорил я, потянув зубами за шнуровку перчатки. — Больше нет желающих? Мне понравилось. Хочу к вам парни в секцию походить. Часто у вас спарринги?

— Раз в неделю, — пробурчал кто-то, остальные ошалело молчали.

— Замечательно… Меня это вполне устраивает. Ну так что? Найдется для меня местечко?

Немного ошарашенные моим спокойствием и сдержанной доброжелательностью каратисты, сразу умерили пыл. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, чесали затылки и крутили на палец чубы. Кто-то усы поглаживал.

— Это надо Филина спрашивать. А ты зашиб его…

— Нормально все со мной, — раздался голос главного.

Пошатываясь, Филин встал, отбросив от себя руки помощников.

— Добрый у тебя удар, боксер. Как тебя звать?

— Андрей.

— Ладно… Возьму я тебя в секцию, Андрей. При одном условии.

— Каком, — улыбнулся я лишь уголками губ. — Полы мыть опять попросите?

— По ударке моих ребят подтянуть сможешь. Техника работы руками.

— Хм… Только бокс — это не карате. Там и стойки другие, и удары иначе выполняются.

— Да пофиг… — вдруг заявил каратист, поправ японские традиции. — главное, чтобы эффективно было.

— Это уже будет не карате… — теперь я чесал затылок. — А некая смесь единоборств.