Комбат Найтов - Антиблокада Страница 33

Хуун ответила коротко: Великая идея заморозила меня под русскими Важинами, а отогрели меня и вылечили люди, которых ты называешь врагами. Что-то не так в твоей теории, папа. Что-то не так было и есть в той и этой войне. Нам говорили, что мужество и героизм финского солдата почти принёсли нам Победу, но нас предали великие державы. Сооружения у Важин называли более сильными, чем линия Маннергейма на Карельском перешейке. Я хорошо помню тот приезд делегации Правительства. Нас уверили в этом, но они пали в один день. В один день пал Свирьлаг, такая же участь была у Куйтежей и Кургино. А ведь их защищали мужественные и героические финские воины, которых больше нет. Одни замёрзли, как я, другие убиты. Я разговаривала с теми, кто остался жив и попал в плен. Они говорят, что паёк в лагере больше, чем на позиции, и, главное: нет "молотов Молотова", русских крупнокалиберных снайперских винтовок, спасения от которых нет. Стоит высунуться, и конец. Задумайся об этом, папа. Великая идея постоянно требует жизни наших людей, а их совсем немного. В Ленинграде проживает больше людей, чем во всей Финляндии. Русские не хотят этой войны и дают нам шанс выжить. Другого шанса у нас не будет.

Письмо ушло в Швецию, и я подумал, что преодолеть упёртость господина Рамсая нам не удастся.

12 июля стало известно, что 11 армия получила приказ передислоцироваться в Псков. Бои шли на подступах к Луге, а Северо-Западный фронт взял Шимск. 4 армия прорвала немецкую оборону под Еглино, а 2-я Ударная перерезала дорогу на Лугу от Любани. Тридцатый корпус опять начал испытывать сложности со снабжением. 18-я армия Линдемана, как могла, помогала ему держаться, но у немцев в тот момент было мало авиации под Ленинградом. Немцам авиация требовалась на юге, где шли основные бои, поэтому наши лётчики смогли захватить господство в воздухе. Всё снабжение немцы могли доставлять только ночью, а ночи летом совсем короткие. Разгром 38 корпуса двумя фронтами окончательно убедил фон Кюхлера в необходимости срочного получения подкреплений. Все пленные говорили, что подход подкреплений вот-вот состоится. А мы усилили разведку и диверсии на железной дороге. Вовремя полученные вести из Крыма говорили следующее: 8 авиакорпус Рихтгофена остался на юге, 11 армия ускоренно грузится в вагоны, одна дивизия, точно, получила назначение во Францию. Офицеры дивизии устроили большую оргию в Симферополе. Румынские дивизии остаются в Крыму. Остальные отбывают в неизвестном направлении. Три поезда оформили как литерные, идут вместе. Назначение - Псков. Собственно, всё понятно. Хорошо, что армия идёт не в полном составе и без авиации. Озадачили через ГРУ нашу разведку литерными поездами. Если идут вместе, значит, есть возможность собрать их на одной станции. А у нас уже 6 полков пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и 5 полков истребителей: 2 на "Аэрокобрах", два на "Киттихавках" и один на Як-7. 15 июля 1-й корпус сосредоточился у Тарасово, и в ночном бою взял его, продолжив наступать на Лисино. Там находилась последняя железная дорога, снабжавшая 30-й корпус немцев. Наступать в том направлении было очень тяжело. Немцы здорово оборудовали позиции, учли недостатки более старых УРов на Волхове. В целом, немецкая оборона представляла собой позиционную оборону, с широко развитой системой опорных пунктов, составлявших узлы обороны. Основным элементом фортификационного оборудования опорных пунктов, узлов обороны и промежутков между ними являлись траншеи и хода сообщений, с открытыми площадками для пехотного оружия, дерево-земляными сооружениями (преимущественно противоосколочного типа), и железобетонными огневыми точками ("универсального" типа) с открытой площадкой и убежищем для расчета. На основных направлениях железобетонные сооружения являлись костяком опорных пунктов и узлов обороны. "Универсальные" сооружения усиленного, а иногда и тяжелого типов, были расположены главным образом в глубине обороны, в 800-3000 м от переднего края.

В ряде случаев, немцы приспосабливали к обороне жилые дома и другие постройки, но основные огневые позиции устраивали вне зданий, на улицах или даже вне населенных пунктов. Опорные пункты, как правило, обносились проволочными заграждениями в один или несколько рядов. Наиболее характерным для большинства участков в районе Пулково являлся следующий порядок постановки проволочных заграждений: первый ряд - рогатки, второй - проволочная сеть на низких кольях, третий - спираль Бруно, четвертый - усиленный забор или рогатки, пятый - проволочная сеть на низких кольях. Глубина проволочных заграждений на наиболее ответственных участках достигала 100 м, причем промежутки между рядами минировались. Громадное количество "ежей" и контрэскарпов значительно затрудняли использование танков и самоходных установок. Приходилось каждую атаку готовить в инженерном отношении: проделывать проходы, минировать "ежи" и надолбы. Обеспечить внезапную атаку в этих условиях было невозможно. Мы пользовались тактикой огневого воздействия: снайперская группа брала под плотный огонь участок, и начинали действовать сапёры. Немцы, обычно, сразу пытались вызвать огонь артиллерии, и начиналась артиллерийская дуэль. Наши 122-мм гаубицы обычно выигрывали её. Плюс, помогали самоходчики. Если сапёрам удавалось подготовить проходы, и расположить, активно применявшиеся нами, шнуровые заряды, в игру вступала корпусная и фронтовая артиллерия. Следовала артподготовка, и, прикрываясь огневым валом, вперёд шли танки с тралами, самоходки и штурмовые батальоны. Дважды или трижды делался перерыв в артподготовке, и САУ "контролировали" действенность артогня, уничтожая прямой наводкой ожившие цели. Скорость наступления была низкой, 3-5 километров в день. Но, глубина обороны на основных направлениях достигала 25-30 км. Особенно упорно сопротивляющиеся опорные пункты уничтожались полностью и огнём артиллерии, и авиацией, и пехотой. Система многослойного огня, на которую уповали немцы, в этом случае давала сбой. А малое количество авиации позволяла с не очень большими потерями активно применять пикирующие бомбардировщики. На пятые сутки боёв мы перерезали железную дорогу в Лисино, и немцы начали покидать позиции под Тосно, и отходить к Вырице и Сиверской. Довольно большой участок Ленобласти был полностью освобождён от немцев. Линия фронта теперь проходила от Урицка до Пушкина, потом Павловск - мимо Форносово к Сусанино и Вырице, затем Дружная горка, Дивенская, Мшинская и Луга.

21 июля корпус сменили части переформированной 55 армии генерала Свиридова, и его перебросили в Шушары. Корпус спешно пополнялся, но личный состав пополнения месяц гоняли на полигонах на Свири. Все бойцы имели фронтовой опыт и были обстреляны. Заканчивал формирование 2 УШК в Ораниенбауме. Коршунов нашёл слабое место в немецкой обороне: участок между Горелово и Пушкиным. По каким-то причинам, видимо связанным с тем, что участок почти полностью открытый, и хорошо простреливался как нашей, так и немецкой крупнокалиберной артиллерией, там, кроме нескольких рот и трёх батарей противотанковых Pak-40, больше ничего не было. Довольно обширные минные поля в трех местах перекрывали открытые участки. Два опорных пункта в районе теперешнего Волхонского шоссе имели большое количество 105мм гаубиц. Грунт слабый, немецкие танки и машины в нём вязли, но для наших танков местность была проходимая. Плюс установившаяся жаркая погода подсушила грунт, а недостаток личного состава в войсках Линдемана начинал существенно влиять на всё. Второй корпус спешно передислоцировали в порт, тем более, что большая часть автотехники находилась ещё в Ленинграде. И мы ударили! Прорвав с ходу оборону, часть 2 корпуса ударила на Красное Село и захватила Дудергоф, а остальные пошли на Форносово и соединились с частями 4 и 55 армий. Две пехотные дивизии, одна моторизованная и много артиллерии оказалось в мешке под Пушкином. Говоров ввёл в прорыв войска восьмой армии: четыре гвардейских и три стрелковых дивизии, которые были его резервом. И 122-ю тяжёлую танковую бригаду 52 армии на танках КВ-1С Кировского завода. Завязались бои за Красногвардейск, сегодняшнюю Гатчину. В Тайцах были захвачены какие-то странные установки, оказавшиеся крупнокалиберным железнодорожным орудием. Говоров активно расширял прорыв, стремясь отрезать Петергофскую группировку немцев. Но, каждое село, немцы превратили в опорный пункт, а бойцы Коршунова уже приволокли немца с "Крымским Щитом" на мундире. Вывезти орудие в Ленинград не получалось: дорога была перерезана у Горелово, взять которое не удавалось. И тогда Говоров развернул вторую штурмовую, приказав, во что бы то ни стало, обеспечить работу этой ветки. На хрена ему эта "дура-дора"? Штурмовые батальоны пошли на ночной штурм Горелово, а со стороны Ленинграда ударила 44-я, бывшая 3 ДОН, стрелковая дивизия от поселка Володарского. Ценой больших потерь, этот "бесценный", в смысле: не имеющий цены и нафиг никому ненужный, трофей несколько десятков лет загромождал пути сначала на Варшавском вокзале, а потом под Лебяжьем. Но, естественно, этот эпизод раздули фанфарами до небес! Командир батальона 8 армии, обнаружившего это сооружение в Тайцах, получил звание Героя и славу "спасителя Ленинграда". В общем, всё как по нотам. Для того, чтобы она больше никогда не стреляла, было достаточно двух-трёх 500 килограммовых бомб, подложенных в нужные места. А положили больше роты "штурмовиков" и батальон 44 дивизии. Но, сейчас главное не это! А вовремя перейти к обороне! Манштейн прибыл, а вместо крепкой обороны, у нас слоёный пирог из плохо промешанного теста! Несколько длинных языков-выступов с неподавленными очагами сопротивления. Однако, авиация работает, флот активно помогает. На всём фронте движение, ежедневно отмечаем освобождённые города и деревни. Взяв, наконец, Ропшу, у Говорова, всё-таки, сработал инстинкт самосохранения. Он приказал перейти к обороне, используя остатки УРов немцев, а сам вплотную занялся Пушкиным. Из Ставки сообщили, что в наш адрес направлена 20 армия, снятая с резервов Калининского фронта. Это ещё восемь дивизий и танковый корпус. Только бы успела, хотя тут совсем рядом. По железной дороге меньше суток.