Алексей Борисов - Смоленское направление 2 Страница 33

– Людвиг, срочно возвращаемся, в крепости что-то случилось. – Сигнал маячка сработал. Это означало только одно – нападение.

– Но мы ещё не договорились об оплате, Вяйнямёйнен прибудет только завтра, если уедем – будет обида. – Бренко решил вопрос о доставке камней, мяса, рыбы, пушнины и воска, но форма оплаты бартером стала камнем предкновения.

Старейшины согласились отправить своего представителя в крепость, что формально означало заключения союза, мы же в свою очередь пообещали защиту всеми имеющимися у нас силами. Вопросов религии не касались, чем и расположили к себе местных жителей. На следующий день был назначен большой совет и отчасти, Людвиг был прав.

– Придётся объяснить. Время дорого, до Орешка три дня пути. – Я отошёл от санок, где находились наши вещи.

Мы жили в доме главы общины, так что идти, далеко не пришлось. Пожилой корел выслушал, покачал головой и к моему удивлению предложил заменить нашу лошадь на свою, местную. О корелских лошадках ходили легенды. Возле реки Вуоксы, бродили стада полудиких лошадей, напоминающих тарпанов. Местные жители при необходимости приручали их, и часто продавали соседям. Более выносливой породы для севера – было не сыскать. Оставив кольчугу в качестве ответного дара и получив в провожатого четырнадцатилетнего родственника вождя, мы поспешили на Ореховый остров. Пятьдесят вёрст отмахали без остановок. Мальчонка всю дорогу учил русский язык, изредка подстёгивая мохнатую лошадку. За день, проведённый в санках, я узнал не менее пятидесяти слов, корел же, в отличие от меня, вовсю тараторил, путая падежи, но понять его было можно. Оказалось, что отец отправил его учиться. Ибо всякий, кто обошёл дом вокруг – знает больше, чем тот, кто остался внутри.

– Я могу научить тебя писать, читать и считать. Хочешь? – Мы грелись у костра, пока в котелке закипала вода.

– Хочу! Но этого мало. Мне нужно изучить ремесло, которое не знакомо нам. – Валит, так звали подростка, гордо вздёрнул подбородок.

– Чему бы тебя обучить? Что смогло бы пригодиться в твоей жизни. – Подумал я.

– А сколько времени учился ты? Отец сказал, что у тебя много чудесных вещей, и только ты знаешь, как ими пользоваться. – Валит держал во рту кусочек шоколада и вопрос прозвучал очень смешно.

– Семнадцать лет. А вообще, люди учатся всю свою жизнь. В одной далёкой стране, один мудрец сказал: – Я знаю, что ничего не знаю. А кто-то потом добавил: – Но другие, знают и того меньше. Так что, пока остановимся на обучении грамоте.

В котелок посыпалась крупа и мороженая оленина. После ужина Валита отправили спать в санки. Малец немного поупрямился, сказав, что уже взрослый, но стоило ему улечься, как моментально уснул. Мы с Бренко караулили всю ночь, будя, друг дружку по очереди. Отоспаться можно было и днём. До крепости оставалось семьдесят вёрст.

Яков на правах воеводы прогуливался по стенам, обозревая окрестности в подзорную трубу. Сынишка следовал за ним, отмечая на фанерке количество стрел и болтов у воинов.

– Учёт в первую очередь. – Таково было наставление отца.

Кольчуга была тяжела и немного великовата, но батька записал его в воины, а значит и одет, он должен быть подобающе. Дойдя до Флажной башни, парочка остановилась. На льду показались немцы, не менее сотни. Большие деревянные щиты, поставленные на ошкуренные брёвна, скользили впереди. За ними следовало шесть лошадей, запряжённых в какую-то странную конструкцию.

– Андрюшка, ну ка глянь, на что похоже? – Яков протянул сыну подзорную трубу и юноша, посмотрев в оптику, достал из сумки, перекинутой через плечо справочник по осадной технике в картинках.

– Так …, вот на это. Требушет. Ой, батя, тут красным помечено. – Это означало повышенное внимание.

– Бегом к колоколу! Тревога! – Прокричал Яков.

Под непрерывный звон колокола люди побежали на стены. Все интересовались, что случилось, лишь только пруссы оставались невозмутимы. Полибол был заряжен, и теперь 'велосипедист' ждал команды второго номера, когда мишень окажется в зоне поражения.

Щиты остановились в трёхстах шагах от крепости. Лошадок стали распрягать. Чиполло достал угольник, сверил расстояние до цели и закрепил палку с маленьким флажком, показывающим направление ветра. Впереди него, с ростовыми щитами стояли два телохранителя. На войне всякое бывает, лучше перебдеть. Позади осёдланная лошадь. В случае вылазки гарнизона, требушетник покинет поле боя, оставив разбираться специалистов меча и секиры. Требуше можно построить новый, а вот вторую голову приделать нельзя.

В противовес стали закладывать свинцовые плиты. Это было самое дорогое во всей конструкции. Полторы сотни пудов тяжёлого металла занимали объём меньше кубического метра, что давало возможность падать отвесу вертикально, высвобождая чуть большую энергию, чем если б он был приделан намертво к мачте с петелькой на конце. Соотношение к заряду измерялось как один к ста. Ремесленник из Нортумберленда как раз выточил ядра на полтора пуда весом. Дорого брал, зараза, но делал качественно, хоть весы проверяй. Перед выкатыванием требуше, Чиполло проверил толщину льда, получалось рискованно, но снимать колёса с конструкции не стал, опасаясь за амортизацию на льду. После выстрела требуше подпрыгивает, а колёсики смягчают вибрацию.

– Паолло, проверь сетку, а то будет, как в прошлый раз. – Толстенький итальянец побежал к возку, где лежала петля.

– Всё в порядке, маэстро. В эти ячейки я бы положил и своего сына, клянусь Девой Марией.

– Если порвётся, то вслед за ядром полетишь ты. – Усмехнулся Чиполло.

В команде требушетника были 'белки'. На пушистых хвостатых зверьков они не были похожи, разве что чуть-чуть, передними зубами. Просто, орехи очень любили, да в колесе бегали, как лесные создания в неволе, готовя орудие к выстрелу. Когда всё было готово, бегуны залезли в колёса, в этот момент раздался свист.

Второй номер полибола отвёл руку с пятидесятисантиметровой бечевкой на линейке от своих глаз, прикусывая свободный конец зубами. Ещё раз сверил с нарисованным человечком на шкале и кивнул головой.

– Гландо, сыночек, ты уж постарайся. – Дивон отошёл к запасным стрелам и стал молиться, призывая своих богов отомстить завоевателям.

Прусс закрутил педали. Щелчок и звон высвобождающейся тетивы. Стрелы полетели к огромному монстру, растопырившие свои деревянные ноги на льду.

– Ааа! – 'Белка' в левом колесе упала на решётку. Длинная стрела торчала из груди. Правое колесо замерло, противовес остановился посередине.

– Что за …, но как? – Пробормотал Чиполло.

Ещё одна стрела вонзилась в бревенчатый щит, другая упала на лёд и разломилась. Телохранителя сдуло, словно воробья.

– Назад! Все назад! – Чиполло побежал к лошади, но, не успев вдеть ногу в стремя – свалился вместе с конём. Из расколотой головы бедного животного фонтаном брызнула кровь. – Паолло, помоги.

Куда там, пухлый Паолло бежал одним из первых, бросив ядро, как только увидел прибитого к щиту стрелой телохранителя. На такую войну он не подписывался. Кровь, боль, стоны и страдания должны быть только там, в крепости. Требушетников оберегали и лелеяли. Зачастую, именно от них зависела судьба осады. Внезапные действия со стороны руссов ошеломили прислугу.

Один только вид их инженерного монстра сеял страх в рядах защитников крепостей и замков по всей Европе. Тяжела доля поражения, вдвойне она тяжелее, когда тебя переиграли на собственном поле. Чиполло вытащил застрявшую под конём ногу. Дикая боль в сломанной ступне заставила взвыть. Из глаз брызнули слёзы.

– Паолло! Ты сукин сын. Помогите! Помо…. – Требушетник потерял сознание. Очередная стрела сбила шапку с головы Чиполло, срезая знаменитый клок волос, напоминающий прорастающие перья лука.

Посмотреть на первый выстрел собрались многие зрители среди орденского лагеря. Стояли вдалеке, ибо бывали случаи, когда снаряд срывался с пращи и летел в противоположную сторону.

– Ульрих, руссы наверняка попытаются уничтожить требуше, готовь отряд. Постараемся ворваться в крепость. – Хайнрик сплюнул от досады. – Подберите этого несчастного ломбардца, возможно, он ещё жив.

На стенах крепости воцарилось молчание. Ратники своими глазами увидели, как стрелы пронзали людей, опрокидывали их на лёд, а одна, наиболее удачно пущенная, убила сразу двоих.

– Эх, спалить бы эту заразу! – Яков обернулся к сыну. – Андрюша, сбегай к Снорьке, выпроси греческого огня, что в Воротной башне стоит.

– Я ща, мигом. – Юноша побежал к лестнице, примыкающей к стене, и уже спускаясь, спросил: – Бать, а если не даст?

Яков об этом как-то не подумал. Бывшему приказчику пришла в голову мысль, установить на санки 'Змея горыноча', подъехать к требуше и обдать огнём монстра, как давече, на Неве, когда жгли свеев. То, что Лексей запретил доставать огнемёт из башни – новгородец позабыл.