StEll Ir - История Любви. Предварительно-опережающие исследования Страница 33

– Держи, держи йиго! – страстно неслась, кушери оминая, Ирина Мартова, нацелясь на голый уж Станины стараньями поджарый Мытри Потрипа зад. – Уйдёт-ыть, Станинка, уйдёт, смех голожопый, в реку!!!

– Не уй-уй-уй… ниуй-й-йдёттт!!! – волновалась не зря Станина-заводчица: в промежлеске добытая ветвь бойко отсекала путь, кладясь у Потриповых пят, направляя ступни ему к пролаге древесчатой, штоб иму там удобно и встрясть… – Понаддай ёму в зад, Иришечка!..

Но не тот оказался Потрип Мытря, што записан был глупым на перепись! На самом краю у пролаги извернулся, да вспрыгнул на высь, на сказавшийся около юный дубок… Там и завис.

– Высок сокол… Ах! – раздасадованно и вскользкую цвиркнула сквозь губу ласка-механик Ирина Мартова. – А добудем ведь всё ж, а Станин?

– Сложновато придётся теперь… Вон как ввысь-то забег! – правка-заводчица вдумчиво почесала распалённую бегом пизду сквозь холстяцки штаны. – Лезь перва, Ириш, я поддержу…

И поддерживая когда за талию, когда за бабий прорез на штанах, когда прямо за ступотку босую, Станина попёрла доверху Ирину Мартову. Было думал Потрип, видя гонки за ним, переброситься на соседнюю дереву, да ветвями провис: ближним деревом оказалась еловая ветка в ста каких-то локтях… Взглянул Мытря Потрип, знатный кузнец-промолотчик, вниз, да и понял тогда уже, как надвигается в гости пиздец!.. Две швали красивые, в щёки надутые, мыхами потные и разгорячённые во весь азарт лицами добирались уже до игошних свисших на низ причиндал…

– Ох-ха!!! – торжествующий клик был себе не перепутаешь: ухватила Иришка Мартова знатнокузню всем ротом за хуй!..

– Соси, Ирша, соси! Оневесть иво там!! – не терпелось сударке иё, Станине-заводчице. – Крепшей, крепшей… и́во хлобысть!

И взялась за полунапрягший насос ласка-механик до лёгка отчаяния в зажмуренных крепко глазах… Почуял вмиг Потрипка-кузнец – долго больше не устоять!.. Присел чуть в колени, дрогнул раз, другой, трет… Распрямилась вся стать у красавицы в мягко-горячий рот… Задом потёр о кору у дубка… Засопел-задышал, ровно мех… Да и хлобыстнул вниз струёй со ствола во весь свой могучий опор…

– У..уфх! – отстранилась наскорую от иго мимолёта старалица-Ирица, отобравшая мужию честь на одном лишь каком-то дыхании…

– Ирша, каза! – зашлась в смех восторжена боевая подруга иё, правка-заводчица, принимая на грудь гимнастёрки и на отмахивающиеся щёки весь бурно-поток с Мытри всё жопой дрожащего и толкающего струи на низ. – Он мне всю рассматривалку позалил ж…

– Я сдоила… – отдуваясь с невероятна усердия, обронила Ирина Мартова подруге своёй. – Попридержи чутка… щас грушей спадёт!..

Всем телом Мытря Потрип обессилен-добычею подался сквозь захрустевшие о его молодецкую стать дубовы ветки туда, в распростёрты объятья охотницев…

– Кушерями ломи, командир… я прикрою!.. – оглянулся собой напослед верный снарядчик-артист Исидор и потянул за яйца до жопы свой хуй: – Ух-иш, бля, одолеют ведь вра́ги-преследователи!.. Держись теперь моя обездолена жопа-голубонька!..

– Ну и нах тебя, Исидор! Какая же после этого буду я для тебя командир, если сдам нашим ворогам во взъёб-немилосердь! Я остаюс… Не бзди, отобьёмса уж как-нибудь… – проувещевала в ответ чернобровая стройница Оделенина, поводя мандой от предчувствиев. – Вон, трещат уже те кушери… Наготовились?

Утикали тропою одной в славный лёт – не виделось им ни погони, ни веток-царап в их хлеставшей окружности!..

Только разве ж от охоты прилюбленной хто-кода утикал насовсем?!

Мерно, гулко, кромешно, немного смешно, да тешно заугугукал топот развалов-сапог позади. Топотали то дед Охря Кудым и водитель-машины Крутилов подвыпивший на дорогу воды из калёна ручья для студьбы на охотном бегу…

– Не уйдём, командир… Зад прикрой! – Исидор задыхался от хлынувших внутрь до ёго страстей: перед ним бойко прыгала жопонька командир-руководственницы в задранной по самы плечи юбаре и в одних лишь военных чулках. – А то стался уже на тебя!

– Держись, мой боец Исидор! – лишь откликнулась командирка ему Оделенина, умудрившись ещё до того – растопырить себе на две стороны… – Нам бы до степи дотянуть!..

«Вот и дотянули… География в тёмном лесу – это не степь…», подумал боец Исидор, как стало к нему залезать промеж булок то, что по обычаю девкам засовывают. Рядом под водитель-машины Крутиловым крячилась горлицей и извивалась пиздой, не давая скорого входа, на стояк гоноша, командир Оделенина. Ей было, по всему, привычно ложиться на снег, а снарядник-артист натужился и натягивался прочно и тяжело: то понятно – вставлял дед Кудым!.. Уж тянул себе Исидор и тянул щёки жопыны, думал сраку порвёт на дугу…

Черноброву красавицу пялили до седьмых потов в полушубке иё командирско-разведчицком, с частой сменою: Охря-дед толкался то в зад, то в перёд; а Крутилов валял девку в рот сразу как только сымался от иёйной пизды… Исидор валялся в ногах у промокшей страстями красавицы-командирки и лизал, што ни попадя, всё чуя и чуя типерь в нём наставшую дырку в заду…

«Как служил службу я на Северном том, Блядовитом для всех океане, так не мог бы сказать, што была у кого с тех блядей така знатная задница, как у боцмана нашего внештатного Леррочки Обесхват! А вот же поди, тут какая краса…», думал себе Стоян Подоприевич Кожедуб, отвалавший в действительности как-то по молодости лет с пяток в морском флоте торговом и теперь ловко пялимший под округлистый зад Ольгу Заря, блядь-компании на туланьюшке.

«От же каюк!», помышляла Ольга Заря иму в ответ, поддавая крепко пиздой и упираясь осеребрёнными ручками в ручейный ледок, «Сколько ж раз приходилось давать на глыбки, а таков занозист проберун, чай, впервые зашёл!.. Ойё-ох… мине… дырку до сердца продрал! Сердце расплачеца щас по ёму пиздой…»

«Метка́ стрелка всё же наша левка-заводчица – крайне ловко вобрала в себя!..», смеялся в себе туланьюшкин-командир Полевой, видя зад Ивана Васильевича, напрочь застрявший в пизде у наводчицы и тщетно силящийся будто вырваться взад на рывок… но в заду уже был у иго сам туланьюшкин-командир своим клином неструганным.

«Быдто двое ибут!», мыслила Матрица, обхватя усердными ножками и Ивана Василича и командира свова, «Так тягнуться – весь снег растопить! Начинайсса весна…»

«Ольгу Заря б ишщо добыть к нам суда, да усадить к нам с девахою гостьею наперёд!», думал тоже Иван Васильевич, кряхтя жопою на хую и сам суясь до наводчицы-Матрицы в волосатые мягкие губы входуном, «Ох и крепко только ж у вас пробирают тылы, дети вы ёлыны! Так ить можно и надвое пораздать гобыльцом!»

«А и блядище ж ты, Оличка!», подмигнула себе сама Ольга Заря, как стал Кожедуб кряхтеть утюгом на задах, исторгая горючу струю ей в нутро, «Ох и нравицца же ж тебе твоя блядская промысел и в иго сотворимый подход! Ох… Ох! Ох… Проебёшь моё сердие… Ох, блядище, красанька-чесанька моя… Ох, и не обосцысь!.. Ай-их!.. Хороша-то как деревенская жисть!!! Ой, маменьки… ой, обосцусь сё ж таки… Нет бы!.. Нет!.. Охи… всё… и пошла…»

«Молоц..цы! Отдержалис-та…», гоготнул командир-Полевой, спуская внутрь Ивану Василичу боевито струящееся семя своё, «Вот и… Вот и… вот и Матрица ловко пошла!.. Забельмешила пиздой под оттоптанным топтуном!»

«На два фронта война!», осознал Иван Василич в себе стороннее семя и произливая в часто дышащую под ним пизду собственное. «Прямой уклон! Встреча Эльбою впереди!»

Тут и обрушился подтопленный Ольгой Заря в изобильности её произлияний на лёд ручейковый непрочный покров! Так на водах ебстись… Смеху было с нежданно купания столько, што уж думали попроснётся вдруг лес.

Но лес не спешил. Более наоборот – уложил скоро их, и бывших охотников, и охотницев, и собой жертвов пожертвовавших, всех в одну каюту туланьюшки: до нового утра насыпаться, да спать…

Алый слёт

– Как руководитель партейной и партизанской работы района – ставлю колом вопрос!

Третий день шло ходом своим заседание районного партийно-партизанского слёта весны 43-го. За огромными окнами рай-дворца культуры проходил серый дождь и низко заглядывало клубами сиреневых туч ранневесеннее небо. А в уюти-клуби актового зала посреди заседания речь держал Вовк Антип-Федорчук, секретарь парторганизации района. Под лаковым клёном трибуны его беспокоила за хуй штандарт-егерь и на деле немецкая контрразведчица Софьюшка (Агель) Талисман, и потому говор секретаря пламенел и рвался на части в произносимом в порывах дыхании…

– …Кабы невесть откуда весна пришла – было б неясно нам, што, зачем и куда! …А поскольку девица эта явно не пролетарского происхождения знамо дело откуда к нам прёт, то и порядок на неё рекомендуется нам со стороны самый обычный, налаженный! …Ещё возражения есть от фланга окаянных центристов? …Козьма?!