Александр Тюрин - Ядерное лето 39-го (сборник) Страница 33

– Дмитревна, запускай, – едва кивнул он сизой головой. Прошаркав к дверям, мелкая согбенная бабулька в синем халате отперла задвижку, и в магазин, озабоченно бормоча, полезли люди с опухшими, щетинистыми лицами, неряшливые и нечистые, кто зажав в руке замусоленные мятые десятки, кто на ходу пересчитывая монеты в ладони, шевеля губами и тупо хмурясь. Среди них через никелированный турникет в зал протолкался и Вадим, своим свежим видом выделявшийся из похмельной братии. Немного оскалясь в нарочито глуповатой улыбке, он наклонил набок голову, криво глянув на бейдж охранника; тот безразлично смерил Вадима скользящим взглядом и, сцепив руки за спиной, установился на расставленных на ширину плеч ногах. Из прохода неспешно выступил второй безлико выглаженный парень с бейджем, и охранники переглянулись, жуя почти в такт, словно говорили на беззвучном языке.

Ханыги отползали от водочного отдела и выстраивались к кассе. Вадим нес бутылку, крепко взяв за горло и с недоверием рассматривая этикетку.

– И пакет, – сказал он кассирше.

На кассе висели пакеты с изображением верблюда на фоне грандиозного завода и надписью: «ТРУД ДЕЛАЕТ ГОРБАТЫМ».

Вадим возился с пакетом, пробуя засунуть в него непослушную бутылку, а синяя бабушка, расталкивая ранних покупателей плещущим ведром и волоча за собой по полу мокрые лохмотья швабры, сварливо приговаривала про себя:

– За вами мыть впятером не успеешь. Кто будет ноги вытирать? Кому тряпку постелили? Молодой, а с утра водку жрать…

– Иди ты дальше, – беззлобно бросил Вадим, совладав с бутылкой.

– Кончай, Дмитревна, – проплыл мимо охранник. – Ты чего, не выспалась?

– До кишок достанут, – оживился Вадим на слово поддержки, но секъюрити не удостоил его вниманием, зато синяя бабушка забурчала вслед:

– Поживешь, сколько я – тогда и обзывайся. Чтоб мне тут всякие говорили!.. У меня муж без ног, я сама из детдома.

В сердцах она махнула шваброй. Вадим легко увернулся от шлепнувшей по полу водянистой бороды.

– Из дурдома. Че, был день открытых дверей? И много вас убежало?

Но уборщица удалялась, пугая шваброй посетителей и горячо, но глухо продолжая с болезненной гордостью мученицы рассказывать историю своих мытарств, при этом угрожающе оглядываясь на Вадима:

– Кости варили с картошкой… Поешь косточки-то, поешь!.. Бычий хвост ели…

Вадим немного задержался поглядеть, как охранник непринужденно и сильно, как за дверную ручку, взялся за рукав криворотого дедка:

– Отец, платим за вермишель.

– Где?! – встопорщился дед с возмущением.

– Быстренько платим, не будем смотреть по карманам. Вадим полюбовался, как у парня с бейджем все здорово получается.

На выходе он с удивленным интересом отследил два микроавтобуса «скорой помощи», с воем мчащихся друг за другом. И вообще сирен на улице звучало как-то слишком много.

На стоянке перед офисом внимание Вадима привлекла редкостная черная автомашина довоенной марки; оглядев ее со всех сторон, Вадим заглянул в офис с опаской, на всякий случай так же придурковато улыбаясь. Здесь охранник был седой, с газетой, в камуфле на широком крепком теле отставника.

– К кому?

Вадим поглядел на стенные часы. Минутная стрелка, щелкнув и дернувшись, перевалила на новую отметку.

– К Брыкину. У меня тут сестра работает.

– Сумочку показываем, паспорт достаем, – сухо и привычно велел охранник, уставясь на Вадима немигающим взглядом питона. – Кто сестра?

– Лида, секретарша.

Лидка скатилась в вестибюль по лестнице – на невообразимых шпильках, с густым слоем оптимизма на лице, в штампованных пластмассовых очочках, зависших на кончике носа, отчего она всегда держала голову вскинутой, как цапля в зоопарке.

– Сергеич, я ж тебе сказала – брат придет!

– А я за так и пущу, что брат, – Сергеич расплылся от удовольствия созерцать гладкую, аппетитную секретульку. – У меня все записаны, – прихлопнул он ладонью по амбарной книге и добавил строже: – Потому что терроризм.

– Ты на Вадьку погляди! – тыкала Лидка наманикюренными перстами. – Где тут терроризм?!.. Ты водку принес? – нахмурилась она.

– Во! – Вадим тряхнул сумкой.

– Ну, идем.

Взгляд охранника провожал Лидку с прицелом на арбузы ягодиц, перекатывавшихся из стороны в сторону под дешевым сукном самострочной, в обтяжку, юбки. Тонкие лодыжки, мощные икры с рисунками-цветками на чулках, толстые ляжки – Лидка покоряла вызывающей, дразнящей плотью.

– Вадька, всегда ты опаздываешь, – песочила она братишку. – Я тебе когда велела прийти, а? А сейчас сколько?

– Да я вовремя приехал, – оправдывался он, – но вкругаля идти пришлось, всю площадь обходить. Ты знаешь, что там было? Взрыв в переходе! кто-то бомбу заложил… Все оцепили, кругом менты. А ведь я там шел минут за десять до того! Чуть бы задержался – и готово. Прямо не верится.

– Мастер ты на отговорки; лучше молчи, чем врать-то.

– Кто врать, я?! – вскипятился Вадим. – Ты не слышала, как бахнуло? Новости погляди, там покажут!

– Есть мне время ерундой заниматься, новости смотреть… Я шефу говорила про тебя, – от кипучего характера Лидка обгоняла Вадима в спешной ходьбе по коридору. – Он не против. Сразу ставь на столик. У нас как у людей, все через стакан начинают. Шапку дурацкую – сними. Блин, ну ты постригся!..

– Нормально, – Вадим огладил короткие ершистые волосы, озираясь на девок, проходящих мимо с кипами скоросшивателей; девчонки пошептались и, оказавшись позади, расхохотались.

– Выпрямись, а то как крючок гнутый. Ну-ка, сделай радость на лице! Представь, что миллион выиграл. Нет, два! Ну вот, теперь похож на человека. Пал Андреич, привела! – Лидка втянула Вадима в кабинет.

Лидкин шеф так плотно занимал собой помещение, что входящие невольно плющились по стенке; одна Лидка вела себя тут вольготно, как рыба в аквариуме. Круглоголовый Пал Андреич издал горлом одобрительный звук и сделал толстой пятерней какой-то неопределенный гребущий жест, словно перебирая струны; спохватившись, Вадим выдернул бутылку и водрузил ее на стол.

– А! – кивнула шарообразная голова. – Лидок, дай стакашки. Закусь, чего там?

– Сырок, лучок, балычок.

– Ставь.

Отворив литую дверцу сейфа, Лидка извлекла десертную тарелку с объедками. Шевеля пузом, Пал Андреич скрутил пробку и набулькал себе граммов сто.

– Ты че, не пьешь?.. Не стой как чужой, наливай. Ну, за поколение «пепси»! – сглотнув дозу, Лидкин шеф захрустел повядшей половинкой луковицы. – Значит, Вадик. Мне Лидунчик про тебя доложила.

Вадиму ни соглашаться, ни даже говорить не требовалось – только слушать.

– Короче, принят. Завтра в ночь приступай. Завод… – шеф, не глядя, ощупал на столе бумаги, вынул лист, заглянул в него и сморщился. – Лидок, найди-ка…

– Вот, – безошибочно выхватив, Лидка подала нужную бумажку.

– Ага, оно. Улица Третья Промышленная, БМЗ, сам найдешь. Дед там в охране сидит, он все покажет. Завод на слом опечатан, чтоб никто лишний не шлялся, ясно? Что пропадет – с тебя вычту. Ты что, немой?

– Так точно! – браво брякнул Вадим, изображая понимающего и надежного служаку.

– Ну, клоун! – укоризненно покачал щеками шеф. – Лид, откуда у тебя такой брательник?

– Он двоюродный.

– А я думал – юродивый. Ни кожи, ни рожи. Только для тебя беру, учти. Мне с улицы никого не надо. Надо с вэо, ты понял? «Рогачка», диплом – это все кошка чхнула, нет ничто. Чувствуешь? – рявкнул он и загоготал. Вадим растерялся, на его лице вновь проступила жалкая улыбочка. – Сторож из тебя, как из дерьма пельмень. Иди, работай.

Вадим красовался у трельяжа в новеньком, коробящемся на плечах мышастом комбинезоне с маскировочными разводьями и почетными нашивками – на груди желтым по черному «ОХРАНА», круглая блямба в виде раскинувшей крылья пучеглазой совы над строкой «СПЕЦИАЛЬНОЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ», на плече латунная эмблема в форме щита со звездой и латинскими литерами.

Можно подбочениться, заложить пальцы за ремень и вскинуть голову, железно сомкнув губы и глядя на всех змеиными глазами. А еще лучше надеть темные очки – или зеркальные! Вадим примерил – супермен! Резиновая дубинка воинственно и тяжело висела в петле на поясе – как ее выхватывают? Вот так. И многозначительно похлопывают по левой ладони.

Он описал дубинкой стремительный круг, затем быструю сложную петлю; словно игрок в гольф, перехватил орудие двумя руками и винтом развернулся на месте – о-па! И еще – снизу вверх, и сразу вниз и влево. Вот как мы умеем.

Он не сдержал гордую улыбку, любуясь собой в зеркале, потом крутанул дубиной небрежно, как-то очень залихватски – и она, вырвавшись из руки на половине взмаха, полетела в сторону. Вадим резко выбросил руку и поймал ее в полете, но длинная и вредная палка свободным концом звучно брякнула по телефонному столику, свалив баллон дезодоранта, рожок для ботинок, флакон и книжку расчетов за электричество.