Анатолий Матвиенко - На службе зла. Вызываю огонь на себя Страница 33

Любое опасное дело можно делать основательно. Предположим, чтобы перевезти какую-то ценность, крайне важную для противоборствующих сил, можно перекрыть движение в городе, выставить армейское оцепление, патрулировать небо, заказать мощный военный конвой и везти объект в танке. А можно просто найти очень потертый автомобиль, на который никто не обратит внимания, и спокойно двигаться в уличном потоке. Часто конспиративный подход эффективнее, чем неизбежная шумиха от крупных дел.

Посему Никольский заранее арендовал помещение недалеко от британского посольства, нанял туда охрану из частного сыскного агентства и привлек четверых русских из белоэмигрантской организации. На утро встречи снял маленький номер в гостинице близ площади Пигаль, задействовав всего одного помощника — сына давно умершего белого генерала, которому объяснил необходимость обеспечения приватной встречи торговых партнеров. Не говоря, естественно, что предметом торга будет цена войны и мира в Европе. Михаил Орловский, человек нового поколения, воспитанного на сложной технике, прекрасно разбирался в средствах прослушивания и звукозаписи, поэтому легко согласился помочь в проверке помещения на наличие вражеской электроники.

Англичане, получившие адрес гостиницы за час до встречи, прибыли вдвоем. Один остался в машине, прекрасно видимой из окна номера, второй — сэр Реджиналд Монтгомери — поднялся в отель. Михаил изображал слоняющегося по коридору зеваку, когда в номер вошел Константин Думбадзе из советской парижской дипмиссии.

Никольский рассчитывал, что встреча займет до одного часа. Шауфенбах уверял, что так долго шпионы не разговаривают. Англичанин выскажет свои требования, возможно — завышенные, потом огласит минимальные уступки, на которые готова идти Британия ради того, чтобы склонить СССР уступить ее воле. Русский или огласит заранее заготовленные пожелания своего начальства, или, в зависимости от английского текста, просто обязуется довести британскую точку зрения до руководства. В тайной дипломатии не принято на первую встречу отправлять людей, уполномоченных на переговоры и обсуждение условий возможных соглашений.

Классовые враги сдержанно пожали друг другу руки и уселись за чуть обшарпанный гостиничный стол. Из конспирации, понятное дело, выбиралась гостиница, совершенно не соответствующая важности события. Но агентов это не смущало, скорее наоборот.

Англичанин как инициатор встречи выразил вежливую радость по поводу того, что представители крупнейших государств мира могут, наконец, обменяться мнением по наиболее тревожному вопросу современности — нарастающей германской угрозе. Пока он говорил, русский шпион-дипломат не сводил с него глаз. Британец в аккуратном сером костюме, поджарый, с короткой щеткой усов контрастировал внешностью с явным выходцем из рабочего класса. Коричневый костюм из дорогой чистой шерсти топорщился, выдавая отсутствие привычки и навыков носить такую одежду, чисто выбритые щеки набухли нездоровой полнотой. На трехминутный спич коллеги он отреагировал лишь кивком, стараясь больше выведать, нежели говорить самому. Стиль НКВД в действиях товарища пробивал навылет тонкую и неровную дипломатическую оболочку.

Закончив вводный текст, британский агент добрался до сути.

— От разработки планов Германия перешла к практической подготовке наступления на Польшу, планируя начало операции на середину июля. Великобритания не имеет сухопутной границы с рейхом и не может оперативно вмешаться, если Германия решится начать войну. Россия в более выгодном положении — она имеет возможность ввести армию в Польшу и дать отпор агрессору.

— Советский Союз предлагал Польше разрешить проход наших войск через ее территорию для отражения угрозы. Они отказались, — русский дипломат говорил таким тоном, будто разгласил совершенно секретную информацию, хотя о срыве переговоров с поляками писали газеты.

— Конечно. Но мы не предлагаем заключать польско-советский договор. На самом деле не существует угроз, при которых Польша может помочь России. Действенным может быть только англо-советское соглашение по обузданию агрессии. Великобритания не будет иметь претензий, если Красная Армия войдет в Польшу при ее частичной оккупации вермахтом. Мы рассчитываем, что после начала военных действий на германо-советском фронте британская армия в обозримом будущем также вступит в войну с Германией на стороне России и Польши, а также вовлечет в коалицию Францию.

— Что же мешает Англии заблаговременно разместить сухопутный контингент в Польше и во Франции на германской границе? — спросил советский дипломат, хотя ответ был очевиден и так: британцы или вообще не хотят участвовать в операциях на суше или предпочтут вступить в игру, когда противник будет измотан ценой потерь союзной армии.

— К сожалению, наш кабинет подвержен политике умиротворения и не будет развертывать армию у германских границ, чтобы не подталкивать эскалацию конфликта. Если война начнется — другое дело.

— В чем тогда интерес нашей страны? Польша — ваш союзник, с нами у них отношения натянутые.

Британец выдержал небольшую паузу и торжественно выложил на стол главный козырь:

— В случае обуздания германской агрессии силами Красной Армии Британия не будет возражать против восстановления России в имперских границах 1914 года.

То есть лучший друг поляков на западе не возражает против принесения в жертву польской независимости в уплату за достижение британских геополитических целей. Разумно. Чехословакия предана точно так же, чем лучше ясновельможные паны? Да, кстати, не забудем Закарпатскую Украину, которая нынче у Венгрии, и Бессарабию, входящую в состав Румынии. Прибалтику не упустили? Иными словами, Британия благословляет Советский Союз, не подвергшийся прямому нападению, на объявление войны Германии, Финляндии, Польше, Румынии, Венгрии, Литве, Латвии, Эстонии с неизбежным вовлечением Италии. Пикассо, нарисуй голубя мира над головой островных миротворцев. Желательно, чтоб птица почаще опорожняла кишечник.

Думбадзе заверил, что доведет предложения британской стороны до советского руководства и передал коллеге листок с телефонами и условными фразами для прямого контакта. Монтгомери протянул лист бумаги с отпечатанным машинописным текстом. Естественно, не на бланке и без подписи.

На прощание обратил внимание советского коллеги, что официальные переговоры о коллективной безопасности в Европе будут умышленно затягиваться для дезинформации Германии.

Коротко поклонившись и даже не пожав руку на прощание, советский агент вышел из номера. С этой секунды события сорвались с проложенной сценарной колеи и понеслись в неожиданном направлении.

Михаил Орловский стремительно влетел в номер, вскинул руку с револьвером и выстрелил в грудь британского подданного. Перевел ствол на поднимающегося с кресла Никольского и рявкнул:

— Стоять, не двигаться!

Тот замер.

— Кончиками пальцев достать оружие и бросить на пол.

Никольский повиновался, глянул на Монтгомери, который с хрипением сполз по стене, оставив на ней густой красный мазок. Убедившись, что браунинг шлепнулся на пол, Орловский добил англичанина выстрелом в голову, затем снова взял на прицел земляка.

— Стреляй.

— Зачем? Как вы не понимаете, Владимир Владимирович, англичане — вечные враги России и продажные твари. Они только что пытались предать поляков, с которыми подписали в марте военное соглашение. Россию точно так же подставят и бросят. Мне главное ваши переговоры сорвать и сделать их невозможными потом. Так что — извиняйте.

Проклиная несвоевременную самодеятельность молодого помощника, Никольский сел в кресло и дождался полиции, которая приехала невероятно быстро. Видать, кто-то быстро позвонил, заслышав стрельбу в номере.

Орловский протянул револьвер рукоятью вперед и быстро начал врать по-французски:

— Месье, этот русский господин застрелил того англичанина.

Полицейский принял оружие, ощутил кислый запах из ствола. Поднял браунинг, нимало не заботясь об отпечатках пальцев, обнюхал его и не учуял ничего, кроме обычной ружейной смазки. Перевел взгляд на труп. Даже начинающему ясно, что стреляли от двери.

— Жан, наручники обоим и в участок. Надо вызвать детектива.

Задержанных провели на улицу. Машина англичанина стояла на месте, автомобиль Думбадзе уехал. Полицейский аккуратно подтолкнул арестантов к служебному «Рено», где состоялась развязка драмы. Орловский неожиданно вывернулся от Жана, придерживавшего его за локоть, и кинулся бежать к противоположному тротуару с припаркованным черным «Хорхом». Конвоир выхватил оружие, но люди в немецком авто оказались проворнее. Михаил налетел на пули как на невидимую преграду, взмахнул скованными руками, и начал валиться на мостовую. «Хорх» резко газанул с места. Жан ругнулся и спрятал табельный ствол — стрелять на людной улице вдогонку умчавшемуся лимузину бессмысленно и опасно для парижан.