Елена Асеева - Зачин (СИ) Страница 33

  Огнь не отвечал среднему сыну Небо, по-видимому, обдумывая его слова, ибо будучи младше Воителя вельми мощно зависел от тех наставлений. Вздернутым кверху долгим указательным и ставшим ноне, почитай прозрачным, пальцем, он легохонько оглаживал тонкие, огненно-красные губы каждый раз чуть зримо прочерчивая на их поверхности голубоватые полосы.

  Воитель, узрев ту задумчивость младшего брата, и не желая его торопить, сызнова развернулся к окну да воззрился чрез него. А морг погодя пурпурно-черным полыханием пошел его обод, творенный из червонного золота, полностью поглотив сияние аметиста, из него нежданно выплеснулся сине-алый дымок каковой, точно застлал очи Бога. И тогда, похоже, единым веянием взор Воителя преодолел огромное расстояние от окна одного из сегментов космического хурула вниз до планеты Земля. По всему вероятию он разорвал плотное марево атмосферы и очутился на яйцеподобном материке, в окруженной зелеными нивами большущей прогалине, хоронящей внутри себя Лесные Поляны. Еще должно быть лишь полвздоха, и очи Воителя разглядели полный ребятни и гомозулей Ребячий мешок. Мгновенно выдернув из той разноволосой, занятой ратным делом толпы, сидящую прямо на земле, обнявшую полусогнутые в коленях ноги Владелину, хмуро взирающую на ходящего подле нее Двужила оживленно, что-то ей говорящего.

  - Хмы,- гулко усмехнулся Воитель и порывчато потряс головой, изгоняя виденной чрез алый дымок.

  - Что она?- мягко вопросил Огнь, не скрывая нежности прозвучавшей в отношении девочки.

  - Она как всегда своевольничает... и это хорошо, что она не такая как все... такая уникальная, неповторимо-сияющая,- молвил Воитель и его молочная кожа, подсвеченная изнутри золотым полыханием, еще лучистей засветилась.- Иначе мне было бы безотрадно быть Богом, Творцом. Вельми я благоволю, в отличие от иных Расов, к людскому племени, потому как непременно оно меня порадует своей непосредственностью. И как в самом начале своего пути даруя незабываемых личностей, так и на самом конечном этапе поразив своей ни с чем несравнимой извращенностью. Оттого и мои народы так схожи с людьми... Меня не утруждает разрушая наново их создавать. И в том я не вижу, как к примеру Седми аль Дивный, какую-то смурь.

  Бог резко смолк, и в зале вновь установилась тишина. Такая, что казалось кучные облака, наполнившие это необычное помещение, принялись, набухать, а потом и вовсе укрупняться, да немедля заурчавшая в них дождевая капель затянула какую-то заунывную песню.

  - Хорошо,- наконец вставил свое последнее и вельми весомое в уделе Влады слово Огнь.- Пусть будет, как предложил Седми. Но поверь мне Воитель я так поступаю всего-навсе потому что не хочу, абы Владу на меня гневалась. И еще, покуда меня не будет в Млечном Пути, прошу тебя, проследи за тем, чтобы белоглазые альвы помогли нашей девочке. Думаю это в их силах... Если нет, сообщи мне... Я залечу к Вежды, на обратном пути из Ледного Голеца, и возьму у брата бесиц-трясавиц Димургов, чтобы они вернули здоровье Владе, так как нашим лисунам и водовикам не доверяю... Дажба говорил, что они ничего хорошего по состоянию девочки еще в полете с Золотой Галактики не обещали,- не спешно поднимаясь с кресла, закончил он.

  - Ладно. Ладно, мой дорогой малецык,- протянул Воитель, услыхав в тембре голоса особое беспокойство младшего члена своей печищи.- Не тревожься... я непременно дам указания альвам излечить нашу девочку. А коль это не поможет, сам загляну к Вежды, або не стоит тянуть с ее излечением.- Бог медлительно повернулся, в направлении поднявшегося с кресла Огня, и добавил весьма по теплому,- и доброго тебе пути, мой любезный! Вмале увидимся, ибо я хочу повидать Круча и Асила в ближайшее время.

  Глава четырнадцатая.

  Лишь избранных, по-видимому, примечают Боги. Каким-то необъяснимым, непостижимым образом выделяя их средь пестрой стаи людей. Лишь избранных они ведут по жизни, вмешиваясь в их удел, направляя их выбор в нужное им... и только им русло реки жизни... поощряя аль наоборот наказывая за те или иные поступки... оберегая, защищая, а изредка даже ограждая. Каким образом происходит тот выбор и почему Зиждители порой замечают таких людей, кажущихся на первый взгляд ни чем не примечательными. И при этом подчас Боги и вовсе не видят целые роды... народы... племена... словно их никогда и не рождалось.

  Чем? Чем таким один отличается от иного?

  Цветом глаз?.. ростом?.. сложением?.. умом?.. полом?.. или быть может, что вернее всего, заложенной внутри него неординарной душой.

  Владелина, вне всяких сомнений, обладала именно такой душой, потому и обратила на себя внимание еще в космическом хуруле, а позднее в капище, когда Воитель и Огнь вступились за нее, один подарив клетку, другой приняв удел в свои руки. Но девочка никогда, за прожитые четырнадцать лет, не обращала собственную избранность или как выразился Воитель "уникальность" против иных жителей поселения. Временами она даже стеснялась того преимущества собственного положения, и, понимая, что на нее наложены определенные обязанности, прилагала все усилия, чтобы оправдать свою привилегированность. И коли молвить точнее, Двужил и Воитель, были не правы, она никогда не своевольничала, будучи всегда... всегда послушна слову учителя и уж тем более Расам. И всего только нарушала волю Огня, позволяя себе убегать в дни хвори в луга.

  Однако нынче она не на шутку осерчала на Двужила. Ей совсем стало не по нраву, что он по первому хотел ее взнуздать. Засим на протяжении почти недели, ежеутренне, начинал занятия с долгой и дюже уныло текущей речи в каковой пред стоящими по стойке смирно Владелиной и Грабом осуждал поступок первой, позволившей себе... такую, по мнению гомозуля, непростительную дерзость, как панибратская беседа с Зиждителем Седми. Всяк раз, во время того долгого поучения, повторяя имя этого весьма строгого Бога, Двужил вскидывал вверх сомкнутую в кулак руку и покачивал ею туда-сюда так, точно грозил им не дерзкой юнице, а самому Седми. Потому, когда и на десятый день, после беседы девочки и Зиждителя у капища, утро началось с очередного нравоучения Двужила, Влада не выдержала. И во время очередного круга гомозуля, обок ребят, нежданно уселась на оземь. Девочка пристроила тренировочный щит и меч подле, подогнула ноги в коленях, обхватив их руками, да уперлась взором в свои низкие, кожаные, сапоги, ложившиеся складками, стоило лишь присесть.

  -Владелина!- сердито дыхнул гомозуль и потряс, словно баран своей кудлатой головой, и тотчас заколыхавшись на ней, пошла мелкой рябью его рыжая шевелюра.- Сейчас же поднимись и выслушай мои наставления стоя.

  - Ох! учитель Двужил,- обращаясь к гомозулю по установленной форме, откликнулась отроковица, меж тем продолжая сидеть.- Да скока в самом деле можно об этом талдычить. Право гутарить который день ты разводишь тут эти турусы. Ну, ладно раз сказал... ну, два... Но ведь нельзя каждое утро начинать с одного и того же нравоучения.- Девочка зыркнула на онемевшего в шаге от нее учителя бездвижно застывшего и дополнила,- все я поняла уже. Вы, гомозули не смеете обратиться к Небожителям, покуда они сами вас не призовут. Одначе ты забываешь Двужил я не гомозуль... я мальчик, вернее девочка,- поправилась торопливо Влада.- А посему не могу поступать, как то делаете вы. И мне кажется не испепелит меня гнев Бога Воителя ежели я о чем его попрошу. Уж он завсегда может мне отказать... и я тогда буду знать, что нет так нет. А не буду мучиться неведеньем.

  - Ах!- совсем бесшумно проронил гомозуль, внутри себя, поражаясь столь неприсущей его народу развязности.- Да как так можно и вообще мыслить.

  - И мыслить и говорить так можно,- заметила весьма бодрым голосом девочка, не сводя пронзительного взора своих зеленых очей с Двужила.- Так учил нас Бог Дажба. Учил и учит. Он всегда сказывал, что лучше спросить у тех, кто знает больше, чем поступить самому и тем самым содеять непоправимый шаг. И чтобы не уехать в Похвыстовские горы без спросу я решил попросить.- Владелина взяла в руки меч и щит да проворно поднялась на ноги.- Тебе, что Двужил больше бы понравилось, если бы я уехала, не узнав волю Богов?

  В сине-голубых глазах гомозуля мгновенно блеснул испуг. Он торопливо закрутил головой и уже было желал чего-то молвить, ибо дюже подался всем корпусом вперед, как внезапно в беседу встрял Граб и своим низким голосом проронил:

  - Эт, выходит Владелиночка поступила верно.- Лицо юницы чуть зримо дернулось от столь слащавого величания.- Нешто можно без спросу куды ехать?!

  И немедля Двужил выдернул из ножен свой меч, и, приветствуя учеников, вскинул его вверх, тем самым завершая этот обернувшийся, лично для него, вельми неприятными мыслями разговор.

  На следующий день уже под вечер Влада сидела на скамейке, опершись спиной об ее ослон, твореный из двух горизонтальных узких брусов. Эту скамейку сварганил для нее не так давно Стогость обучающейся у Батанушки и Ведогоня мастерству плотника. Она примостилась, недалече от избы, прямо под значительно подросшей за это время березой, достигшей в высоту метров трех, с достаточно пышной кроной, где опущенные к долу гладкие ветви были украшены круглое лето клиновидными листочками, то зелеными, то степенно желтеющими и опадающими к оземе. Белая, залащенная кора березки, слегка темнеющая к основанию, местами была покрыта тонкими трещинами. Девочка раздумчиво, как то почасту бывало, толковала с пришедшими к ней Грабом, Братосилом и Миронегом. Поместившись как раз между Братом и Негом так, чтобы вздыхающий Граб не касался ее рук своими многажды раз вздрагивающими пальцами. Оттого Грабу досталось место на краю скамейке, с нешироким в одну гладко-отполированную дшицу, сидалищем.