Дмитрий Светлов - Черный князь Страница 34

— Волхвы добавили тебе красивую надпись, — желая сменить тему разговора, сказал Максим.

— Кстати, они похвастались дружбой с мордовскими коллегами. — Норманн и сам не хотел говорить о семенах. В любом варианте последнее слово останется за церковью.

— Культ Орхона с одноименными рунами начинается с башкирских земель и уходит за Енисей, — пояснил профессор.

— Ты говоришь об арийских племенах? — уточнил Норманн.

— Я говорю о турках, именно они являются ведущей нацией сибирского этноса, — ответил Максим.

Хорошая новость! Коль скоро земли от Енисея до Камы заселены древней цивилизацией, то люди живут по устоявшимся законам. У кочевников что ни стойбище, то свой закон, причем правила меняются чаще, чем направление ветра. С утра хан повелел одно, после обеда у него заболел живот, а шаман наступил на норку суслика и подвернул ногу. Новый закон запрещает пить кумыс раньше пятого дня. Нет, не зря новгородцы спокойно развивают на Урале свой бизнес. И новости с Камы весьма обнадеживающие, землепроходцы нашли и золото, и медь, и соль, и серебро. По договору Норманн получал только каменный уголь, а малое вече уже шушукалось по поводу обещания поставить крепость и прислать дружину. Дело за Иваном Калитой, хоть и немощен московский правитель, да разрывать с ним договор Новгород не спешил. Подними князь подати в Волоке на Ламе всего на копейку, и купечество потеряет огромные деньги.

Из Новгорода приходило много слухов, в том числе народ все чаще говорил о призвании карельского князя. Сам Норманн видел в этом руку мачехи, которая через театр формировала общественное мнение. Сейчас было несложно манипулировать настроением людей, городской базар являлся единственным источником информации. Так что театр с нехитрыми аллегориями в простеньких спектаклях стал в умелых руках серьезным оружием. Пасьянс мачехи пока что напрямую Норманна не касался, зато летом придется нос к носу столкнуться с волжскими булгарами. Кто они, будущие соседи? До Татарстана еще очень далеко, в Елабуге или Булгаре нет ни одной мечети, как и православных церквей. Живущий там народ сохранил самостоятельность, страной правит местный князь, а не монгольский хан. В Средние века совсем иные понятия о подчинении: если захватил земли, то ставишь правителем своего родственника. Истории о сборщиках дани оказались не более чем сказками про белого бычка, бесхитростное правило гласило однозначно: «мое» или «не мое». Руны Орхона Норманна не интересовали, возможные проблемы с ближайшими соседями — куда более важная тема, поэтому он спросил:

— Могут ли у меня возникнуть споры с князьями Волжской Булгарии?

— Не думаю, — пожал плечами Максим, — там живут земледельцы, неплохо развита обработка металлов. В целом спокойное и мирное государство.

— Они уже приняли ислам или нет? — Норманн задал самый главный для себя вопрос.

— Ислам? — удивленно переспросил профессор. — Сейчас нет такой религии, во всяком случае, в привычном для тебя понимании.

— Погоди, погоди, — Норманн выставил перед собой ладонь, — ты не забыл о персидском после Садиги ас-Хафизе? По его просьбе я отправил в Маскат два корабля с оружием.

— Ты должен понять суть. Арабы-ибадиты завоевали южный берег Средиземного моря, затем дошли до Багдада, на этом их пыл и закончился, — вмешалась в разговор Жанна Владимировна.

— Более развитая цивилизация всегда ассимилирует менее развитую, — добавила Софья Андреевна. — К тому же вероучение ислама изначально могло существовать только на арабском языке.

— Но мусульманство распространилось от Средиземного моря до Персидского залива! — растерянно воскликнул Норманн.

— На это потребовалось восемьсот лет, — усмехнулся Максим.

— Первая попытка перевести Коран на персидский язык моментально привела к расколу, — снова заговорила Софья Андреевна. — Живущие в Сирии персы моментально породили свою религию под названием шиизм.

— Аналогично с католицизмом, который отделился после перевода Евангелия с греческого языка на латынь, — пояснила Жанна Владимировна.

— Кстати, по этой причине греки сосредоточили академии только на своей территории, а беспечность латинян с университетами привела к дальнейшему расколу христианства, — с усмешкой сказал Максим.

— Первыми были сунниты, а шииты от них откололись, — уточнил Норманн.

Припортальная братва переглянулась, после некоторой заминки снова заговорил профессор:

— Сунниты появились намного позже перевода Корана на персидский язык. Жители городов не собирались учить язык пришлых пастухов, поэтому мусульманские миссионеры перевели сунну — житие Мохаммеда — так возникла секта суннитов.

— Для них было достаточно вызубрить на арабском языке одну лишь сто двенадцатую суру, — добавила Жанна Владимировна.

Софья Андреевна неожиданно засмеялась и, утирая глаза платочком, сказала:

— Не переживай, «Великий князь», сейчас от мусульманства осталось множество раздробленных сект! Батыю не понравилась Европа, он вернулся в казахские степи, после чего монголы ударили по Месопотамии, взяли Багдад, где убили имама всех мусульман.

— Ну и что! — растерянно возразил Норманн. — Одного убили, другого избрали.

— Мусульманство станет организованной религией не ранее шестнадцатого века! — снова заговорил Максим. — Сейчас это всего лишь разрозненные секты. Что касается твоих опасений, то их не подтверждает ни одно письменное свидетельство.

— Вероятнее всего, свидетельств и нет, — сквозь смех сказала Софья Андреевна. — Ислам распространялся усилиями Османской империи. Мамелюки взяли не только Вену, но и Казань с Багдадом и Александрией!

— Они заразились имперскими амбициями и возродили сан имама всех мусульман, — пояснила Жанна Владимировна.

— Почему ты сказала, что, вероятнее всего, Волжская Булгария не будет мусульманской? — Норманн внимательно посмотрел на Софью Андреевну.

— Вскоре Казань станет османам не по зубам, — ответила та, — твои крепости не пропустят турецкое войско.

Развалившись в кресле, Максим начал рассказывать о попытке мамелюков прорваться к Астрахани. Османы вроде бы учли все факторы, да упустили из вида извечную вражду с Персией. Как только турецкая армия двинулась из Азова на север, так сразу получила от персов мощный фланговый удар. В результате вместо похода на Астрахань мамелюки ввязались в кровопролитную войну за западное побережье Каспийского моря и проиграли. Генералы Османской империи совершили победные марши на запад и восток, покорили Северную Африку и только на севере потерпели фиаско. В дальнейшем они несколько раз пытались вернуть Казань с Астраханью и всегда были не только биты, но и теряли свои территории. Русские, наоборот, расширялись за счет присоединения Крыма и Кавказа, Молдавии и Галиции.

Расклад возможных событий на несколько столетий вперед потянул было Норманна в сон. Какой смысл сейчас заниматься догадками по типу «будет-не будет»? Перед ним встала конкретная проблема построить на берегу Волги два города, заселить прилегающие земли и не ввязаться в войну с половцами. Попутно необходимо было установить контроль над существующим торговым маршрутом и поиметь выгоду с генуэзцев. Имелась еще одна тонкость: потомки Рюриковичей регулярно шастали в Каракорум. Как они отнесутся к появлению новой силы на своем пути? Бесцеремонно дернув приятеля за рукав, Норманн остановил разглагольствования профессора:

— Что ты можешь сказать о перевозке московскими князьями дани в Золотую орду?

— Ничего, — удивленно ответил Максим. — О подобных вещах нет ни одного свидетельства.

— Как это нет? Новгород с Псковом собирают денежку и отвозят в Москву, а ты говоришь — нет.

— Это плата за проход в Нижнее Поволжье, — возразил профессор. — Как таковую, дань никто не платит.

— Но князья ездят в Золотую орду, — наседал Норманн.

— Э-э-э, друг, ты путаешь божий дар с яичницей, — усмехнулся Максим. — Князья едут за женами и выплачивают за невест ясак.

— А в качестве приданого берут тумен? — предположил Норманн.

— Правильно заметил, — снова усмехнулся профессор. — Запомни, история не знает ни одного письменного свидетельства о получении Золотой какой-либо дани или хотя бы попытки отдать прямой приказ русскому князю.

— Как нет свидетельств об управлении Волжской Булгарией или Мордовским царством, — добавила Жанна Владимировна.

— Монголы не знают письменности, — не сдавался Норманн, — они не могли оставить летописей или прочих документов.

— Не пойму я тебя, — тихо заговорила Софья Андреевна, — сам бывал в улусах, даже ганзейцев отправил в Китай…

— И ничего не понял! — со смехом закончил Максим.