Евгений Красницкий - Бешеный Лис Страница 34

– Это я знаю! – перебил Мишку Илья. – Если бы я все подряд руками хватал, меня бы и в живых уже не было!

– Тем лучше…

– Что лучше?

– Не бери в голову, присказка такая. Потом иди на капище и потыкай землю возле идолов…

– Не, не пойду – боязно.

– Ты же христианин?

– Христианин, но все равно… как-то… того… – Илья поежился, хотя было совсем не холодно, мартовское солнышко пригревало вполне ощутимо.

– Понятно, – кивнул Мишка. – Есть надежное средство: выпростай крест из-под одежды, чтобы снаружи висел, и читай молитвы не переставая. Как молитва кончится, трижды осеняешь себя крестным знамением и начинаешь новую молитву. Ни одна нечисть и близко не подойдет, а идолы тебя вообще не заметят. Средство проверенное, помнишь, летом я колдунье попался?

– Болтали что-то…

– Вот, только тем и спасся, отец Михаил научил.

– Верно, Илья, – подтвердил Афоня. – Я тоже слышал: крестом и молитвой любую нечисть отогнать можно!

«Наивные вы, ребята, как избиратели на думских выборах, даже неудобно как-то. А что делать? Должен же я тебя хоть как-то за Чифа отблагодарить? Чиф, мальчик мой… Господи, если бы его оживить можно было! Никогда больше его на привязи не оставил бы, куда б ни собрался. Каждый день с ним разговаривал бы, он это любит…»

– Ты… Михайла, а креста-то у меня и нет, – признался вдруг Илья. – Веревочка сопрела, оборвалась, а новую завести… все никак руки не доходили…

– Возьми мой. Он сильный, кипарисовый, с горы Афон, что в Святой Земле. Бери, бери, у меня дома другой есть, который во время крещения надели.

Афоня схватил Мишку за руку:

– Михайла! Ты что делаешь? Он же твоим крестным братом станет! Ты – внук сотника, а он…

– Пошел ты на хрен, Афоня, Илья тело моего товарища с поля боя вынес…

Илья смущенно поддержал Афоню:

– Михайла, ты и правда, того…

– Слово сказано. – Мишка надел цепочку на шею Илье. – И дело сделано. Я – Лисовин!

«Что-то я часто это повторять начал, не доиграться бы».

– Спаси тебя Христос, Михайла Фролыч, чем и отдариваться-то…

– Ничем, ты уже все сделал.

– Только я… это…

– Что?

– Я ни одной молитвы до конца не знаю. – Илья смущенно потупился. – Я вообще к наукам неспособный, даже грамоте… Отец, покойник, порол, порол, а потом и говорит: «А на кой обознику грамота?» – и отступился.

– Ну это просто! – ободряюще заявил Мишка. – Повторяй за мной: «Отче наш, суший на небесах! да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя…»

Проезжающие мимо всадники с удивлением таращились на троих, ни с того ни с сего затеявших молебен посреди дороги. С девятого или с десятого раза Илья смог почти без запинки повторить несложный текст, и Мишка решил сделать перерыв.

– Все, пускай теперь в голове уляжется, а потом еще повторим, и будет от зубов отскакивать. Когда молишься, думать не нужно, молитва не от ума, а от души идти должна! Я устал чего-то, полежу.

– Полежи, полежи. Давай-ка я тебя поудобнее устрою. Афоня! Да подвинься ты, расселся тут, задница шире саней! Лежи, парень, отдыхай.

«А правда, перевели бы Писание в стихотворной форме, насколько легче запоминалось бы. О чем-то я таком важном думал… Хорошие мужики спиваются. Нет, не то. Ага! Клан. Дед создает многочисленную группу, повязанную родственными связями. Каждому человеку в ней есть свое место, и люди, имеющие хоть какие-то таланты или способности, получают возможность их развивать. Этому способствует весь клан, потому что успех одного члена клана – успех всех. В то же время почти исключено предательство, дурные наклонности пресекаются, а любая внешняя опасность встречает дружный и организованный отпор. Если кто-то из членов клана попадает в беду, он всегда может рассчитывать на помощь всех остальных.

Интересно было бы рассмотреть клан как структуру, стремящуюся к какой-то цели, решающую для этого какие-то задачи. Цель в общем-то проста – выживание, самосохранение. Задачи: расширение ресурсной базы, подконтрольной территории, увеличение численности. Хотя тут, похоже, имеется некий предел. Рюриковичи поначалу тоже были кланом, но сейчас их уже единой семьей не назовешь: слишком разрослись, проблема выживания утратила остроту… Да, все тот же закон: цель достигнута – Русь подмята, внешних врагов, достаточно сильных и опасных, нет. Результат – пошли внутренние разборки. Когда из степи придет серьезная сила, оказать сопротивление ей уже не смогут. А новые, региональные кланы сформироваться еще не успеют, а то навтыкали бы степнякам по самое некуда».

– Опять уснул? – вполголоса спросил Афоня.

– Дите еще, ночью не выспался, рана открылась.

– Ну и как тебе родичем сотника стать?

– Помолчал бы ты, Афоня, парень мне крест по простоте детской дал, грех его глупостью пользоваться, да и Корней… нужны ему такие родичи, как же!

– По простоте детской? А кто говорил: «Бешеный Лис родился?»

– А я и сейчас скажу. Лисовины ни в чем удержу не знают: ни в добре, ни во зле, ни в любви, ни в ненависти. Только такие сотню в узде держать и могут. Вот смотри: сани в том лесу с кровавым месивом, мужик изуродованный и умирать брошенный…

– Наши его добили, чтоб не мучился.

– Ну и зря, может, заслужил он ту муку. Я о другом толкую. Там да здесь, на дороге, лесовик изодранный, кажется – зверь лютый. А глянь по-иному: от засады он нас спас, от лазутчиков тоже, с тобой наукой вчера поделился, со мной – сегодня. Так какой он?

– Если друг – лучше не сразу и найдешь, а если враг – не дай бог.

– Вот! Потому-то народ за ними и идет. Понятны они, с ними всегда ясно: что хорошо, что плохо. А что удержу не знают… Знаешь, откуда слово «боярин» происходит? Я грамоте не разумею, но думаю, что так: «Бо ярый» – потому что яростный.

«Вот тебе и неграмотный! Как там мне отец Михаил читал? „Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих“. То же самое! Нет, умен Илюха, хоть и неграмотный, даже обидно, что такой в обозе сопьется. А может, то, о чем он говорит, и есть пассионарность? Но Юлька! Почему даже махнуть на прощание не захотела? Только в самом конце, так это и мать могла велеть.

Приедем в Ратное, попробую новым методом полечиться. Интересно, как это будет? Рана прямо на глазах зарастет или просто вылечусь в рекордные сроки – скажем, за пару дней? Юлька не удержится, согласится попробовать. Если получится, всех ребят на ноги поставим и Немого. А вдруг таким способом можно процесс регенерации запускать? Деду новую ногу вырастить! Омолодить. Татьяне детородную функцию подправить. Мать… а что я для нее сделать могу? Отца не оживишь, а если Татьяна начнет нормальных детей рожать, Лавр к матери и охладеть может. Последней женской радости ее лишу».

– Михайла! Царствие Небесное проспишь!

– Деда? Что случилось, чего стоим?

– Все проспал! Обоз из Ратного встретили, сейчас тебя в другие сани перенесем, а Илюху отпустим – заслужил. Ну-ка, ребята, взяли его!

Новым возницей, к величайшему Мишкиному удивлению, оказалась женщина. Имени ее Мишка не знал, но все почему-то называли ее Донькой.

– Так, Донька, принеси-ка нам с Михайлой поесть, а сама с Афоней у котла поешь, да помоги ему с одной рукой управиться. Пока не позову, не возвращайтесь, нам с Михайлой поговорить надо.

– Да что ж это я, как бездомная бродяжка, должна… – начала было скандальным голосом Донька, но дед тут же ее угомонил:

– Цыц! Я тебя спрашиваю, почему вместо твоего мужика ты приехала? Не спрашиваю. Вот и помалкивай!

– Молчу… командуют тут…

– А ну быстро нам еды неси, лахудра! Афоня, у тебя одна рука здоровая, поучи ее, если надо. Пошла, я сказал!

Баба поплелась в сторону костров, что-то ворча под нос, но Афонин пинок под зад заставил ее заткнуться и начать передвигаться несколько быстрее.

– Про казнь слыхал? – спросил дед, дождавшись, пока Афоня с Донькой удалятся на достаточное расстояние.

– Слыхал, деда.

– Что люди говорят?

– Ну всех я не слышал.

– Дурака-то не строй, о важном говорим.

– Акима ругают, что негодным десятником оказался, десяток его – за то, что выбрали себе такого, мать Андрюхи Плясуна жалеют.

– А про меня?

– Что по обычаю поступил. И еще что Лисовины ни в добре, ни во зле удержу не знают.

– Кхе! По обычаю, значит? Понятно. Ну а сам чего думаешь?

– А я-то что?

– Отвечай, если спрашиваю!

Тут только до Мишки дошло, что дед страшно зол, непонятно на кого или на что, но зол ужасно.

– Я думаю две вещи, и обе – хорошие, хотя хорошего в этом ничего нет.

– Михайла!

– Первое: хорошо, что Акима выбрали, а не ты его назначил. Второе: все увидели, что порядок возвращается. Сразу станет видно, кто за порядок, а кто… ну то, что ты тогда говорил. И тех, кто за порядок, по-моему, намного больше, и всем видно, что от тебя польза: городище без потерь взяли и добычу везем. А еще я думаю, что род Лисовинов теперь самым сильным в Ратном будет, а еще через какое-то время – самым богатым. Только вот куда ты столько народу денешь?