Константин Минаков - Харьков 354-286 Страница 34

— Да, слушаю.

— Михаил Ильич, выходите из здания, я встретил интересующих вас людей, сейчас мы стоим напротив Зеркальной Струи перед театром.

— Хорошо, спасибо, я сейчас выхожу.

Это был первый случай, когда Кошкину пришлось воспользоваться своим мобильным телефоном по назначению, но Михаил Ильич сразу оценил все удобства, которые давал это миниатюрный аппарат.

На улице Кошкин сразу заметил стоящих Степанова, Морозова и Кучеренко. Малышева среди них не было. Морозов, раньше других заметивший Кошкина, подбежал к нему и обнял изо всех сил.

— Михаил Ильич, здравствуйте, как я рад вас видеть в добром здравии. Весь коллектив, все кто остались, переживали за вас. И ваша жена в особенности. У меня для вас письмо от неё.

— Спасибо, спасибо, — ответил растроганный Кошкин, здороваясь с Морозовым и Кучеренко, — я тоже очень рад вас видеть. Соскучился и по вам и по работе.

— Ну, мы-то знаем, что без работы вы не сидели даже на койке. Евгений Алексеевич рассказал, что вы уже начали разрабатывать новый танк, — сказал Кучеренко, заместитель начальника КБ Кошкина.

— До нового танка, ещё далеко, я просто документацию изучал. А где вы остановились?

— Нас в гостинице поселили, — ответил Морозов.

— Давайте отметим встречу в каком-нибудь ресторане, — сказал Степанов, — а где находится ваша гостиница, я знаю. Я смогу потом отвезти вас туда. А с вашим руководством проблем не будет. Мы сейчас все решим.

Сделав пару звонков, Степанов сказал, что все нормально, и Кучеренко с Морозовым свободны до десяти вечера. И он раз уж является харьковчанином, а они гостями города, приглашает всех в ресторан. Возражений на это не последовало.

Кошкин извинился и попросил дать ему пару минут для того, чтобы прочитать письмо от родных – ждать, пока выпадет свободная минутка, Михаил Ильич не собирался.

В письме жена интересовалась здоровьем своего мужа, что было естественно, несмотря на то, что товарищи из органов безопасности её уверяли, что с Кошкиным всё в порядке, писала, что скучает и с нетерпением ждёт того момента, когда увидит своего Мишу. Потом шёл небольшой рассказ о жизни семьи в Москве, а в самом конце было несколько строчек, написанных, или если быть точным, то нарисованных, маленькой дочью Михаила Ильича. Как только письмо было прочитано, Кошкин аккуратно сложил исписанный лист и спрятал его в левый внутренний нагрудный карман пиджака и повернулся к что-то живо обсуждающим Степанову с Морозовым и Кучеренко.

— Ну что, Михаил Ильич, прочитали? — спросил Степанов.

— Прочитал, прочитал.

— Какие вести от родных?

— Потихоньку всё. Жена пишет, что дочка скучает сильно.

— Не волнуйтесь, дайте только срок и перетянем вашу семью в Харьков.

— Спасибо, Женя. Надеюсь, что так и будет.

— Ну ладно, а теперь можно ехать и в ресторан, — подытожил Степанов.

Вечер Кошкин провёл в хорошей компании. За столом, как это обычно происходит у отдыхающих вместе коллег, разговор вольно-невольно перешёл на работу. С работы переключились на заводчан, которые исчезли вместе со старым Харьковом и выпили за них, где бы они сейчас не находились. Тяжело было всем, у всех исчезли друзья и знакомые, а у Николая Кучеренко, уроженца Лозовой, пропала семья, жившая в то время в Харькове. И хотя радоваться чужому несчастью было нехорошо, Кошкин невольно радовался, тому, что это произошло не с его семьёй, а ведь останься она в Харькове, и не видать ему больше своих родных.

К себе в санаторий Михаил Ильич попал поздно – пока ушли из ресторана, пока отвезли Морозова и Кучеренко в гостиницу, которая, как рассказал любознательному Кошкину Степанов, находилась в районе станции метро "маршала Жукова". Уже, будучи в санатории, Кошкин удивился – это что такое надо было совершить Жукову, что даже в буржуазном Харькове не рискнули переименовать станцию метро, ведь он уже слышал до этого от Степанова, что станции, названные в честь известных деятелей СССР, после обретения Украиной независимости были переименованы.

Харьков. 17 июля 1940 года

Отчаянная попытка пилота выйти из-под огня скольжением не увенчалась успехом – трасса пушечно-пулеметного огня, возникшая на пути красноносого МиГа, буквально прошила ему крыло и двигатель. Летевший на бреющем истребитель, объятый пламенем врезался в землю. Над пылающими останками заложил победный вираж, покачивая крыльями с окрашенными в желтый цвет законцовками, сбивший его "мессершмитт". Включился свет, участники совещания кто потирая глаза, кто просто тряхнув головой, а некоторые с задумчивостью, переживали драматизм завершившегося на экране боя.

В течении часа руководство авиапромышленности и ВВС РККА смотрели на экране проектора как грозные отечественные машины, в которые вложено столько труда и связывалось столько надежд, превращались в пылающие обломки – компьютер, которым управлял худощавый юноша моделировал всевозможные боевые ситуации в которых в будущей войне придется оказаться отечественной авиатехнике.

Больно было смотреть, как девятку красиво летящих сверкающих неокрашенным алюминием бомбардировщиков СБ, расстреливает свалившееся со стороны солнца звено "мессершмиттов", а сопровождающие И-16 не могут воспрепятствовать избиению – только из-за того что они соблюдали "современные" инструкции. Бронированный штурмовик Ил-2 беззащитный сзади из-за отсутствия стрелка только потому, что кое-кто из присутствующих посчитал, что он ему не нужен. На экране разворачивалась катастрофа, которая могла ожидать советские ВВС в будущей войне, если пустить все "на самотек" по старому руслу. Апофеозом демонстрации стал только что трагично закончившийся на низкой высоте воздушный бой новейшего МиГа с Ме-109Е.

Была и ложка меда -- на экране продемонстрировали тактику правильного применения авиации на опыте, не состоявшейся еще, войны.

Так, даже устаревшие И-16, сумели разбить строй летевших Ju-87. Один "ишачок", зайдя снизу в хвост "Юнкерса", одной короткой очередью убил стрелка, и затем просто и без затей, спокойно расстрелял, внезапно ставший беззащитным, самолёт врага. В другом бою, маленький и юркий Як, умудрился на вираже зайти в хвост гнавшемуся за ним Me-109E и превратил хищника в жертву, отстрелив "мессеру" крыло.

Рычагов не спеша встал и подошёл к ректору Харьковского авиационного института.

— Сергей Владимирович, спасибо за демонстрацию, одно дело читать из ваших источников, другое увидеть своими глазами, — задумчиво разглядывая блеклое от солнечного света изображение летящего угловатого "мессера", добавил, обращаясь к оператору компьютера демонстрирующего эту реалистичную картину, — молодой человек, я опытный пилот и думал, что знаю все возможности "ишака", но вы меня поразили. Использовать штопорную бочку в бою мне никогда в голову не приходило. У вас, наверное, большой налет.

— Да нет, просто мне нравятся самолёты Великой Отечественной, а полетать на них можно только в симуляторе. Вот я и гоняю с друзьями по сети, а фигуру эту изобрел Покрышкин. Скажу честно, что поначалу, пока не стал изучать мемуары пилотов-фронтовиков, летать было совершенно невозможно. Потом, уже после того, как почитал их книжки, стал применять описанные там приёмы в бою. Покрышкин, Кожедуб, Евстигнеев -- из наших. Из немцев Хартманна читал. Знаете, думаю, что врёт он очень много. А из японцев читал про Сакаи Сабуро. Они хоть и враги наши были, но их опыт я учёл.

— Я попросил племянника продемонстрировать игру "Ил-2", — видя, что Рычагов не совсем понял, дополнил ректор, — это симулятор, точнее тренажер воздушного боя. В него заложены модели всех серийных самолетов с середины тридцатых до сорок шестого года, — повернувшись, попросил, — Вадик, покажи нам, например, что-нибудь из японцев.

Несколько стремительных нажатий клавиш и на экране монитора возникло изображение изящного светло-серого истребителя с лобастым двигателем воздушного охлаждения над фюзеляжем которого возвышалась каплеобразная кабина пилота

— Пожалуйста, знаменитый "Зеро", как прозвали его американцы, новейший японский истребитель, родное название А6М модель 1940 года.

Самолет стал медленно вращаться, показывая себя во всей красе.

— Красивый самолет, — спросил подошедший Яковлев, — а есть его летные характеристики?

— Без проблем, — пожал плечами Влад, и перед находившимися у монитора участниками просмотра возникла таблица характеристик самолета.

— Только это всего лишь маленькая статья, более подробные данные нужно смотреть в справочниках и книгах по авиации, — добавил парень.

— Да-а-а, он при том еще и опасный, — задумчиво ответил Яковлев, не услышавший последней реплики Влада.

Рычагов смотрел на японца, но думал не о самолете, а о том, что знать свою судьбу очень страшно, но еще страшнее ничего не делать. Было желание все бросить, попроситься простым командиром, хоть комполка, может Хозяин отпустит. Но сейчас, когда он увидел пылающий МиГ и представил что это кто-то из своих боевых друзей, пришло решение, идти до конца, даже если все закончится лубянкой и пулей в лоб в итоге.