Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" Страница 34

– Удивительно, да? Обрати внимание: наш городок строится медленно. Он постоянно строится, но медленно – просто потому что строят его те, кто тут уже живет. Ну а кто канал копал – они даже не догадываются, что копали канал здесь, а не в "дублере". Те же, кто про городок знает, они с кулаками просто не пересекаются…

– Саша, я была о тебе лучшего мнения…

– Еще раз: "дублер" – не для умных людей, а для разъяренных идиотов. Или для высокопоставленных особ. Приедет, например, тот же царь городок посмотреть – пусть там и смотрит.

– Только и дел царю, что по твоим городкам шастать! – рассмеялась Камилла. Катька сердито засопела…

– Камилла, Мещерский уже наверняка отписал Императору, что в Царицыне выстроен лучший в мире трамвай, установлено лучшее в мире электрическое освещение. Борис Борисович уже намекал, что было бы неплохо и в Саратове так же все устроить.

– За твой счет опять?

– Я ему ответил, сколько все это будет стоить, и он, конечно же, запросил денег из казны. Ему не дадут, это-то понятно, но наверняка кого-нибудь пришлют посмотреть, на что губернатор миллионы просит…

– Миллионы?

– Я же сказал, за сколько я готов все это выстроить… неважно. Тот, кто приедет, царю об увиденном доложит. А тот – он же страну готов положить лишь бы пыль европейским монархам в глаза пустить – зашлет ко мне посланцев, уговаривать, чтобы я и Петербург оттрамваил. Но посланцев его я, как следует из самого названия их должности, пошлю… далеко пошлю. И тогда он попробует – наверняка попробует – "лично распорядиться". Понятно, что Мельников его отправит сразу ко мне в городок: ему-то зачем такая головная боль?

– И что?

– Ты хочешь царя встречать? За обедом ему прислуживать? С женой его, дурой, светские разговоры вести?

– Я не знаю как вести светские разговоры…

– И правильно, ты знаешь как сделать метилметакрилат, что гораздо полезнее и интереснее. Так что приедет царь со свитой в тот городок, спросит: где хозяин? А ему ответят: а Бог его знает, надысь здесь был, да уехал – токмо он нам не докладывает куда едет.

– А он телеграмму заранее пришлет, чтобы мы его встречали…

– Куда? Почты в городках нет, почтальона за периметр не пустят. Ладно, вахтер на проходной телеграмму возьмет… и потеряет. Неграмотный вахтер попадется…

– И зачем ты про пиратов каких-то пишешь? Тебе бы комедии писать, как у Шекспира.

– Я комедии не пишу, я их строю.

– И нам теперь из комедии уже никуда не поехать будет?

– Почему? А… нет. Вот Даница и Лизавета научатся пулей выбивать пистолет из рук преступника до того, как он его поднимет – и катайся куда хочешь!

– Даница? Лизавета? Так вот зачем ты этих девочек привез! Но разве хорошо учить девушек стрелять?

– Милая, я тебе открою один секрет. Даница, защищая своих, чужих уже застрелила то ли четверых, то ли пятерых. Причем первого – семь лет назад.

– Но ведь ей всего…

– Пятнадцать, я знаю. Она – девочка-воин, а там, где она жила, шла война. Необъявленная, но поэтому еще более жестокая. И она лучше кого угодно знает, кто "свой", а кто "чужой" – а еще лучше прочих знает, сколь ценна человеческая жизнь. И – сколь хрупка… ее мать застрелили у нее на глазах.

– И Лиза…

– Нет, Лиза нет. Но она уже сейчас стреляет лучше всех из тех, кого я встречал, наверняка будет самым быстрым стрелком в нашей стране, и вместе в Даницей они защитят нас от любых покушений. Вас защитят, а мне без вас…

– Так, чему ты Катеньку учишь?

Катюша лежала, лупая глазами и недовольно сопя, но молчала – и казалось, что она внимательно слушает.

– Вот видишь, даже ребенок понимает, что я говорю правильные вещи – усмехнулся я.

– Ты всегда говоришь правильные вещи… кстати, а что такое метилметакрилат?

Да, Камилла всегда остается женщиной-химиком, но я это и так знал. А вот кем станет Катюша?

Глава 10

Илларион Иванович, хотя и привык к определенному жизненному комфорту, спокойно воспринимал и мелкие бытовые неудобства – ну куда же без них в провинции? Провинцию он знал неплохо, по российским городам и весям поколесить довелось изрядно – и, отправляясь в эту поездку, он ничего особо хорошего (в смысле именно комфорта) и не ожидал. Мало ли что напишет какой-то газетчик!

Впрочем, и "удобств" он повидал немало, да в том же Париже, например – хотя, положа руку на сердце, по сравнению с Берлином Париж был все же помойкой. Тем не менее Илларион Иванович свято верил, что удивить его русский провинциальный город не сможет ничем.

И – ошибся: удивляться пришлось сразу по приезде. Во-первых, вокзал… нет, сам вокзал был похож на любой другой вокзал в России, и выделялся разве что удивительной чистотой полов – ну так мало ли заскоков бывает у вокзального начальства! Может у здешнего мания после каждого поезда полы мыть…

Однако мысль о "мании" пришлось оставить сразу за дверьми этого вокзала: привокзальная площадь мало того что мощеной оказалась, так ещё и посреди площади имелся сквер с фонтаном! Вокруг которого очень необычно – вровень с землей – были проложены трамвайные рельсы. Точно трамвайные: над рельсами на столбах провод был подвешен.

Но не это удивило пожилого мужчину, а стеклянная крыша над двумя рядами столбов, ведущая от дверей вокзала к этим рельсам. А за столбами в два ряда были высажены какие-то кусты с мелкими листочками, причем кусты эти были ровно пострижены, как в каком-нибудь дворцовом парке…

Когда адъютант сообщим станционному смотрителю о цели приезда, тот тоже повел себя… необычно. Не забегал, суетясь, в поисках подходящего экипажа, а поинтересовался числом прибывших, затем подошел к стене, взял трубку явно электрического телефона(!), и, поговорив, сообщил, что "сейчас вам подадут трамвай". Илларион Иванович хотел было уже и скандал закатить, но через окно этот трамвай увидел… да, такого и в Париже, и в Берлине не увидишь. То, что раза в два был он больше любого из знакомых трамваев, было бы и не удивительно, но ведь и сам трамвай был… не такой. Илларион Иванович было пошел к выходу, но станционный служащий его остановил:

– Извините, ваше высокоблагородие, но это не ваш трамвай, рейсовый. Вам же вип-трамвай подадут.

– Какой?

– Вип, это господин Волков так его называет. Для особо важных персон… не соизволите отдохнуть тут? – он указал на кресла зала ожидания, – трамвай минут через десять будет. Дали бы телеграмму, он бы вас тут и ждал – как бы попенял железнодорожник, но сказал это адъютанту, так что без обиды прозвучало.

Без обиды высказался и местный предводитель дворянства, сообщив, что "все это господин Волков выстроил, только теперь он в городе и не бывает почти – а у него в поместье красоты и удобства куда как поболее будет, непременно вам к нему нужно".

В то, что в поместье у этого господина "красоты и удобства" действительно будет поболее, Илларион Иванович поверил уже на пароходике, который его в это поместье вез: тот был хоть и невелик, но мчался не медленнее поезда на железной дороге. При этом и дыма из трубы особо не видно было… Но даже представить себе масштаб этих "удобств" он, конечно же, не мог. И при разговоре с хозяином "поместья", неожиданно оказавшемся весьма немаленьким городом, он невольно поглядывал в огромное окно, через которое видно было широкий канал с выгнутыми мостами, красивые – хотя сразу видно, что недавно устроенные – аллеи…

– Так почему же вы не желаете участвовать в конкурсе на устройство трамвайного движения в столице? – поинтересовался он у хозяина всей этой красоты.

– Невыгодно.

Илларион Иванович, в делах понимавший более чем немало, саркастически поинтересовался:

– А в крошечном Царицыне выгодно?

– Просто трамвай – нет. Но я строил сразу и электрические линии освещения, и канализацию. Расходы на стройку почти те же, а доходу втрое больше – но все равно невыгодно. И строил я все, чтобы получить земли для моих заводов, привилегии на дела в городе – но все же в основном для того, чтобы купечество тутошнее в товарищества привлечь, по иным проектам.