СССР. Книга 1. С чистого листа - Анатолий Бурак Страница 34

— Пятнадцать минут, товарищ майор. — Умоляюще посмотрел на следователя я. И, добавив в голос как можно больше убеждённости, кивнул на всё-ещё сидящего на переднем сиденье Артемьева. — Давайте, я с этим… немного поработаю. Ну а, ежели через четверть часа не будет результата, то отложим поиски до привлечения кинологов.

— Не убей только. — Открыв дверцу и довольно бесцеремонно выволакивая уголовника из машины, проворчал Анатолий Викеньтьевич. И, слегка штурхнув его в моём направлении, без особого энтузиазма поинтересовался. — Помощь нужна?

— Да нет… — Быстренько взвесив все «за» и «против», отрицательно покачал головой я. — Подождите пока в машине. А я с гражданином поброжу пока… — Я обвёл взглядом довольно обширное пространство, напоминающее, если и не руины Сталинграда, то находящееся в состоянии где-то очень близко к этому. — Глядишь, что-нибудь и отыщется…

Видимо, что-то «такое» помимо воли прозвучало в моём голосе. Так как довольно-таки независимо державшийся Артемьев вдруг резко сбледнул с лица и, втянув голову в плечи, попятился.

— Товарищ майор! — Чуть ли не заплакал он. — Я с этим… чернокнижником, оставаться на буду!

— Ма-алча-ать! — Не поддался жалости старший оперуполномоченный. — И, отступая в сторону, и тем самым не давая урке скрыться за его массивной фигурой, обнадёжил. — Ты не бойся, родимый. Ежели что, оформим как несчастный случай.

При этом улыбнулся так иезутски, что холодные мурашки пробежали по спине даже у меня.

А я, вопреки давным-давно сложившимся канонам игры в двух — доброго и злого, — следователей, не стал идти на поводу у шаблонов и, крепко взяв Артемьева за плечё, холодно спросил.

— Может, сам покажешь?

— А-а-а! — Заскулил тот! — Су-у-у-ки-и-и! — И, попытавшись завалиться на спину, засипел. — Ничего не зна-а-аю!

Собственно, этого было достаточно. Так как во время миниатюрного импровизированного спектакля, бросив лишь один короткий взгляд, он успел выдать требуемые для поиска начальные данные.

— Пошли, милый. — Развернув подследственного лицом в нужную сторону, не стал церемониться я. — И, по затравленному выражению пропитой небритой морды, понял, что действую в верном направлении.

Так, не особо торопясь, но и не слишком задерживаясь, мы постепенно приближались к месту Петиного упокоения. Было довольно-таки темно. И, хотя в небе висела Луна, света её было недостаточно, чтобы как следуем рассмотреть все нюансы мимики Артемьева.

Но, и без того, сведений он выдавал достаточно. То и дело учащалось дыхание. Урка сбивался с шага и, когда поворачивали в нужную сторону, невольно притормаживал и подавался назад.

Не то, чтобы я читал его, как открытую книгу. Но и совсем уж «чёрным ящиком» и «террой инкогнитой» он не был. Так… Средней сложности ребус. Для разгадки которого, как выяснилось, не нужно быть Конан-Дойловским Шерлоком Холмсом.

Наконец, после очередного, сопровождаемого саботированием поисков и последовавшим за этим моим несильным тычком, зигзага, мы оказались у спуска в то-ли подвал а, может, просто часть цокольного этажа и я понял, что это здесь.

— Чёрт! — Со страхом попятился от меня Артемьев. — Мне бабка про таких рассказывала! — Он окончательно побледнел и, вот честное слово, у меня появилось такое чувство, что, если бы у него были свободны руки, уголовник обязательно бы перекрестился. — Дьявол!

— Дебил, бля! — С чувством выругался я. И, так как дело было практически сделано, беззлобно поинтересовался. — Вы зачем ко мне вообще полезли, дурни?

— Знал бы — десятой стороной обошёл! — Смачно сплюнул Артемьев. И, неожиданно, не стал играть в несознанку дальше. — Внизу он. В правом отнорке, мусором заваленный.

— Вот видишь, а ты боялся. — Удовлетворённо улыбнулся я. И тут же, насторожившись, чутко повёл ухом.

Что-то такое… то, чего не должно быть, случилось в это короткое мгновение. То ли неуловимый звук. А, может быть, еле слышный шорох. В общем, интуиция громко и настойчиво давала понять, что нужно действовать. И, как можно скорее.

— Бегом. — Приказал я и, не оглядываясь на моего несостоявшегося убийцу, начал спускаться по ступеням. И, так как урка особо не спешил, обернулся и пообещал. — Поторопись, а то я счас что-нибудь тебе сломаю!

— Сука. — Совсем уж безэмоционально выругался Артемьев.

Но, тем не менее, угроза возымела действие и он, матюгаясь и поминая чью-то матушку, последовал за мной.

Видимость была не так, чтоб очень. А, если конкретнее, то скорее соответствовала определению «хоть глаз выколи» или, ещё более ёмко, «как у негра в заднице». В общем, пару раз спотыкнувшись и, пожалев, что не имею спичек или зажигалки, зачем-то смежил веки и…

И мысленно присвистнул. Так как передо мной отразилась не то, чтобы совсем уж чёткая картина погруженного во мрак помещения. Но, по крайней мере, схематичные контуры проступили довольно-таки отчётливо. Немного поудивлявшись я, тем не менее, не преминул воспользоваться этим странным умением, появившимся словно по мановению волшебной палочки.

И, ориентируясь… Да, ж хрен его знает, по каким таким признакам я выбирал дорогу. В общем, действуя скорее интуитивно, чем осознанно, я торил путь, пока, в конечном итоге на добрался до кучи мусора. И только когда остановился, до меня дошло, что во всей этой ситуации не так. Потому что, из-под обломков кирпича доносилось еле слышное дыхание.

— Да, он жив, бля! — Во всю глотку заорал я. И, обернувшись к блуждающему где-то в потёмках придурку, крикнул. — Артемьев, козёл безрогий, бегом сюда!

— Не ори, начальник. — Задыхаясь, прохрипел мой затюканный проводник. — Видишь же, ни хрена не видно!

— Ты же куришь? — Внезапно осенило меня.

— Ну да, и спички есть. — Подтвердил Артемьев. И, повернувшись нужной стороной, сказал. — Вот в этом кармане.

Морщась от брезгливости, я вытащил помятый картонный параллепипед с двумя бумажными наклейками. Но, прежде чем зажечь первую спичку, потряс его возле уха. Мда-а, десятка полтора, не больше. И, если бездумно палить, то хватит их не больше, чем на пару-тройку минут.

Пока вытаскивал коробок, мимоходом отметил, что рядом лежала квадратная сигаретная пачка. И, рассудив, что лучше хоть какой-нибудь факел, чем ничего, завладел и этим имуществом.

— Ты что делаешь, начальник? — Удивлённо и, даже как-то обиженно, залепетал Артемьев, когда я безжалостно разорвал тонкий, выкрашенный в красную цвет с надписью «Прима», картон. — Это ж курево!

— Курить вредно. — Не особо заморачиваячь расстройством уголовника, небрежно бросил я.

Но, потом, рассудив, что не мне судить о чужих зависимостях, засунул горсть сигарет обратно в карман законного владельца. И, уловив умоляющий взгляд, даже приклеил одну к его губе и… попросил подождать.

— Спичек мало. — Констатировал очевидный факт я. — Так что, постой пока. Я сейчас разгребу этот хлам, что вы на Петюню навалили. А потом уж, добудем огонь и посмотрим, что и как. Ну, и ты заодно покуришь.

— Последнее желание приговорённого. — Сипло выдохнул Артемьев.

— Не сцы, дятел! — На радостях, что все мои интуитивные выкладки подтвердились, обнадёжил уголовника я. — Мокруху в душевой вполне могут признать убийством по неосторожности. А, ежели Петюня выживет, то глядишь, лет через десять снова на воле будешь.

— Твои слова, да Богу в уши, начальник. — Как-то вдруг размяк убийца. И, неожиданно поторопил. — Начинай уж. Вдруг, выживет!

Вообще-то, по-хорошему, стоило припахать этого долбодятла. Но, так как руки у него были скованы за спиной, а ключёи я — ну кто бы сомневался! — не озаботился, то всю черновую работу пришлось делать мне.

Обледенелые кирпичи, вернее, их острые и так и норовившие уколоть и порезать, обломки неприятно холодили руки. Но, так как перчаток меня, само-собой, не имелось, пришлось терпеть и, иногда помогая себе ногами и отшвыривая мусор носком ботинка, я разрывал импровизированную Петину могилу.

Ни хрена не видящий уголовник сопел рядом, то и дело тыкаясь мне в спину. Но, так как от слепого, как крот, помощника толку было мало, я тихо рыкал и продолжал трудиться самостоятельно.

Наконец, когда тело было наполовину отрыто, я схватил не подававшего признаков жизни Петюню за одежду и резким рывком выволок его из неглубокой ямы.

— Фух! — Облегчённо выдал Артемьев, а мне на ум отчего-то пришло выражение «мы пахали». — Достал, голубчик!

— Ну да, ну да… — Недобро усмехнулся я. — И, к моему удивлению, с совсем небольшим усилием, подняв довольно-таки массивное Петино тело, водрузил его на плечи убийцы. — Поехали.

— Кх-х-х-а-а-а! — Жалобно хекнул Артемьев, при этом выплюнув сигарету изо