Алексей Волков - Флаг Командора Страница 35

Оставшись одни, мужчины переглянулись. На трех непохожих лицах появились одинаковые улыбки. Понимающие, снисходительные, мол, что возьмешь даже с самой лучшей девушки?

– И угораздило же вас ляпнуть! – с укоризной подытожил молчаливый обмен мнениями лорд Эдуард.

– Само с языка сорвалось, – вздохнул сэр Чарльз.

Уж ему-то было не знать дочь друга!

Лорд кивнул, принимая извинения.

– Кстати, джентльмены, у меня появилась мысль. Не использовать ли нам любимый прием Санглиера? – сэр Чарльз вновь обрел деловитый тон.

– Каким образом? – заинтересовался новый губернатор Ямайки.

– С моря Пор-де-Пэ труднодоступен. Единственный вход в гавань прикрывает мощный форт. Да и корабли, которые окажут ему поддержку. Так почему бы не высадить десант в стороне от города с тем расчетом, чтобы он атаковал перед рассветом? Если у Санглиера это с успехом прошло не один раз, чем хуже мы? – подробнее развил мысль толстяк.

Собеседники молча обдумали ее так и сяк.

– Сил мало. – Лорд с сомнением качнул головой. – Надо бы подождать, пока не прибудет подкрепление.

Напоминать ему о том, что сил у Санглиера тоже было немного, никто не стал. Одно дело – вольные ловцы удачи, и совсем другое – регулярные войска и флот. У первых заведомо больше наглости, которая не только города берет. Да и до сих пор было непонятно, каким образом Санглиеру удается тихо захватывать фортификационные сооружения. Он же человек, а не привидение, которое в состоянии передвигаться невидно и неслышно!

– Можно обратиться за содействием к испанцам или голландцам, – предложил капитан Джексон и сам тут же устыдился неуместности своего предложения.

Делиться добычей и славой со вчерашними врагами, неожиданно ставшими союзниками, – это, знаете!.. И пусть формально никто не сможет упрекнуть, однако шепоток за спиной бывает хуже официального порицания.

– Что ж, подождем. Стянем все силы из Архипелага, запросим помощи из метрополии, а затем попробуем нанести удар, – подытожил губернатор. – Или попробуем действовать другими методами.

– Подкупом или… – многозначительно не стал договаривать сэр Чарльз.

– Как получится. Но второй вариант мне кажется более верным. В чем леди Мэри безусловно права, это в том, что такого человека было бы неплохо использовать для блага Англии. Повесить его мы всегда успеем, – заявил лорд Эдуард. – А теперь прошу прощения, но я пойду и попробую успокоить дочь. Девочка в первый раз услышала такое, так что поневоле приходится побеспокоиться о ее здоровье.

Но попытался он зря. Двери в комнаты Мэри были закрыты изнутри, и сколько ни стучал благородный лорд, его так и не пустили.

Удалось добиться ему лишь одного. Наружу выглянула служанка и заявила, что Мэри закрылась в спальне даже от нее.

– Судя по звукам, она рыдает без перерыва, – докончила фразу Элиза. – Лучше зайдите попозже, сэр.

– Рыдает? – удивился лорд Эдуард. – Моя дочь?

Благородная леди может тихонько поплакать, однако рыдать пристало простолюдинкам.

С другой стороны, понятно, почему леди Мэри не хочет пустить даже родного отца. Есть вещи, которые лучше не видеть никому.

– Хорошо. Я зайду утром, – вынужден был кивнуть лорд.

Его счет к Санглиеру вырос еще на несколько пунктов.

22

Флейшман. Ссора

Мы зашли в кабак втроем, но восторженный рев посетителей относился исключительно к Командору.

Ни я, ни Мишель не были в обиде. После неизменно удачных походов популярность Командора среди Берегового Братства сравнялась с популярностью былых апостолов флибустьерства. В нем видели не просто собрата, а олицетворение общей моряцкой мечты. В меру сурового, не в меру удачливого, до совершенства умелого. Несколько месяцев – и каждый, кто ходил под Веселым Кабаном, обзавелся неплохими деньжатами. Такие пустить в дело – и при умелом ведении можно достаточно безбедно прожить хоть всю жизнь.

Правда, заводить свое дело вольные добытчики не любили. Были, разумеется, те, кто удалялся на покой, а то и вообще перебирался в далекую метрополию. Но все-таки подавляющее большинство настолько привыкало к постоянному риску, что просто не мыслило себе другой жизни. Пусть сегодня густо, завтра – пусто, зато ты вольная птица, и нет над тобою никого, кроме капитана. Если же капитан наподобие нашего Командора, то большего самому королю не стоит желать.

Я был всего лишь одним из помощников легендарного флибустьера. Не последним человеком в команде, но все-таки помощником. Ни на что другое я претендовать не собирался и был доволен положением и жизнью. Что до Мишеля, то офицеры никогда не пользовались популярностью среди населения. Даже трех мушкетеров вкупе с д’Артаньяном никто не знал, кроме товарищей по полку да всеведущего кардинала Ришелье. Широкой публике они стали известны намного позже благодаря гениально написанным, хотя и насквозь неверным романам Дюма.

Как следствие, вопрос на засыпку. В нашей ли мы реальности или в некой параллельной?

Командор Санглиер – личность популярная, да и его дела достойны любой легенды. Однако наш крупнейший знаток пиратства Ширяев нигде такого не встречал. Правда, это тоже ни о чем не говорит. Нам ли не знать, что «делам и людям срок дан малый» и с годами благодарная людская память может забыть и не такое, но все-таки?

Единственная реальная зацепка – землетрясение в Порт-Ройале. Плюс имена некоторых наших предшественников-пиратов и ныне здравствующих королей. Что опять-таки ничего не доказывает.

Но и черт с ним! Вопрос это философический и к практическим делам отношения не имеющий. Для нас что подлинное прошлое, что параллельное – не более чем настоящее. Объективная реальность, кем-то нам данная в ощущениях…

Да и о чем не подумаешь, слегка приняв на грудь?

Народа в кабаке хватало. В основном здесь гуляли разнообразно одетые флибустьеры. Их можно было узнать по заткнутым за пояс ножам, торчащим отовсюду пистолетам. Когда оружие является инструментом для добычи пропитания, то поневоле привыкаешь к нему так, что расстаться с ним все равно, что расстаться с собственной кожей.

Обычные моряки здесь были тоже, только было их намного меньше. Три или четыре оседлых жителя Пор-де-Пэ выделялись из толпы лицами, не такими обветренными, как у профессиональных морских бродяг.

И в довершение картины за угловым столиком сидели четыре офицера с королевской эскадры, разодетые, с несколько высокомерным выражением. Аристократия! А вот какая…

Мишель давно поведал нам, что служба на королевском флоте не является особо престижной. Настоящие дворяне, ведущие свой род едва ли не от Христа, предпочитают сухопутные силы, в крайнем случае – галеры. Под парусами большей частью ходят те, кто не вышел знатностью или обеднел настолько, что пустился в море в расчете на богатые призы. Исключения сравнительно редки, да и те имеют в основе какие-то конкретные причины. Это в Англии на флоте собран весь цвет дворянства. Куда ей, горемычной, деваться, когда кругом моря, а в тех морях – добыча?

Толстый Поль, владелец заведения, имел лишь один глаз, но замечал всегда и все. Он сразу подскочил к нам, провел к свободному столику.

Командор на ходу кивал знакомым: среди флибустьеров было немало тех, кто ходил под Веселым Кабаном. Мы уселись по соседству с королевскими офицерами, вежливо поздоровались с ними, и те важно кивнули в ответ.

Общего восторга они явно не разделяли. По крайней мере двое из них. Один, молодой, со шрамом на щеке и с видом задиры, и другой, с породистой мордой и высокомерно-брезгливым выражением. В другой обстановке они с радостью проигнорировали бы нас, однако здесь против коллективного настроя идти сразу не рискнули, хотя в их ответных кивках сквозило нечто оскорбительное.

Верный себе Кабанов предпочел сделать вид, что не замечает скрытого недоброжелательства. Он демонстративно уселся к офицерам спиной и ни разу не сделал попытки обернуться. Словно сзади была глухая стена.

Приветственный рев давно смолк, но наша компания оставалась в центре внимания посетителей. Это не значит, что все собравшиеся непрерывно глазели на нас и смотрели нам в рот. Слава богу, подобного не было. Просто время от времени поглядывали украдкой да пытались уловить что-нибудь от наших разговоров.

Так в будущем, которое для нас стало прошлым, в ресторанах смотрели на всевозможных эстрадных кумиров, дабы потом рассказать знакомым, с кем прихотливая судьба свела в одном зале. Разница была лишь в том, что те кумиры были дутыми, навязанными телевидением и рекламой. Командора же никто никому не навязывал, и он пользовался уважением исключительно благодаря удачным делам.

– Тост! – в отдалении приподнялся Антуан, один из тех, кто был с нами, начиная с бегства с плантации. – За нашего славного Командора, человека, с которым мы ни разу не знали неудач!

Флибустьеры дружно вскочили с мест. Если кто и недолюбливал по каким-либо причинам Кабана, то высказывать это не собирался.