Алекс Кун - Петербург Страница 35

В любом случае, транснациональная транспортная компания будет нужна, и если ее не выйдет из Ганзы — будет жаль, но не смертельно. Пока, на пробу, нашпигую Ганзу русскими купцами, даже в ущерб себе — а там видно будет.

Написал представления в фактории на наших приказчиков, как на торговых агентов. Пока поживут при факториях, а потом и домик им купим, когда поймем, где филиал банка будет лучше всего смотреться.

Провозился до глубокой ночи. Приказчики уже давно разошлись по снам, а меня пробило на разрисовывание финансовых связей и оценку затрат. Последнее время стал относиться к тратам болезненно, моя казна напоминала хорошую стриптизершу, которая уже все с себя скинула, но умудряется прикрыть абсолютную наготу парой эфемерных лоскутков и интенсивностью движений. Но финал представления был известен и исполнительнице и зрителям — вопрос только, насколько умело подойти к этому финалу.

Утром был визит к воеводе. С одной стороны, продолжающийся второй год загул двинского воеводы, Федора Матвеевича, был мне на руку. В Архангельских приказах мог хозяйничать в меру своего разумения. А с другой стороны, воевода в Москве, а его воеводство сидит без пригляда, и на складах пусто. Лишний раз в этом убедился, выбивая положенное на полк содержание, в том числе пороховое довольствие. Сумбурный получился день — много беготни, много ругани, мало толку. Две ладьи загруженные порохом и свинцом, это мне только на испытания новинок. Надо решать вопрос, с поставками, централизовано, то есть, с Петром.

Остров под базу отдали без нареканий, и без денег — чего и следовало ожидать. Опять буду смешивать личную шкуру с государственной.

Зато отдали жалованье за два года. Удивился. Наверное, в лесу что-то сдохло.

Еще день потребовала инспекция соломбальской верфи. Точнее, дел там не на один день, но хватит пока и поверхностных взглядов. Поговорил с мастерами, наметили план дополнительных строений, которые в следующем году надо будет поставить. На большую верфь у меня были большие планы, и эти планы требовали дополнительных цехов и площадей. Не все же нам канонерки строить.

Со второго дня начались купеческие игры, то ужин у Аникея Чистого, то пара Василиев, Шорин и Федоров, день святого покровителя отмечают. Но подоплека была одна. Точнее две. А еще точнее — три. Вопросы всех времен и народов — Где деньги? Где товар? И кто виноват в последних нововведениях. Отсидеться, прикинувшись дурачком, не удавалось.

Дело в том, что члены гостиной сотни — это не только купцы определенного достатка, можно было иметь миллионы, но в сотне не состоять. Сотня, кстати, это просто красивая фраза — купцов было значительно больше. Гостиные купцы обязаны были выполнять казенные поручения. В частности, тот же Аникей купцом был московским, но на период навигации обязан был приезжать в Архангельск и помогать делам казенным, в основном — таможенным. Это, безусловно, не мешало ему использовать время с толком, и в Архангельске у него было свое большое подворье. И таких московских купцов в Архангельске набиралось полдюжины. Оба Василия, кстати, также имели московские прописки, как это назовут в недалеком будущем. Так что, о делах столичных тут все было известно из первых уст.

Но острый вопрос нововведений наложился на прослойку наросшего, благодаря моим стараниям, купеческого жирка. Ведь местные прекрасно понимали, отчего оборот рынка на миллион рублей подскочил. В результате нововведения обсуждали достаточно благодушно — мол, пусть тешатся, а мы поглядим. Членством в Ганзе интересовались, но без ажиотажа. Совсем зажрались. Видимо считают, что семь апостолов мне все одно не загрузить, так что для них местечко всегда найдется. Одним словом, паучиная возня и шебуршание лапками. Ожидал от купцов более активной позиции.

Вечерами наслаждался видами Архангельска. Прекрасный отдых. Сидел на банке шлюпки, неторопливо плавающей по рейду города. Курил трубку, перебрасывался фразами с дежурными нарядами на кораблях, если им было скучно просто так смотреть за проплывающей мимо шлюпкой. Идиллия. Правда, слуги Бажениных, смеясь, рассказывали мне новые байки про меня же. Мол, повадился князь по реке вечерами ходить, все чинно и благородно — князь на отдыхе после дня трудового. Да только иногда князю вожжа под хвост попадает, он вскакивает, да веслом об воду колотит, да еще ругается по иностранному. А потом опять сидит тихо, кутается, да на звезды любуется. Вот такая княжеская придурь.

Посмеялись. Но больше никаких странных слухов не ходило, специально интересовался. Хорошо. Ну а мне не привыкать быть гвоздем балагана.

За неделю набрали товаров для завода еще на две ладьи. Даже ртутные запасы завел, отставив плетеные корзины с соломой, предохраняющей опасную тару, в самый дальний закуток трюма, под отдушину. Не пожалел даже серы, с боем выгрызенной у порохового двора. Отсыпал серу в несколько полотняных мешочков и разложил сверху на корзины. Худо-бедно, но сера будет реагировать с парами ртути, образовывая более безопасное соединение, сульфид ртути, или киноварь. Киноварь, испокон веков использовали как основной пигмент красной краски, а в более позднее время, когда еще не изобрели антибиотики, киноварью лечили сифилис, говорят, даже помогало. По крайней мере, в то время более надежного средства не существовало. Так что, если моя ртуть разольется — будет, чем ее нейтрализовать. А заодно, выйдет средство от «френчью», как тут называют сифилис, который в Россию уже сто лет как завезли, и широко тиражировали. Тиражировали широко не потому, что нравы у русских фривольные, а скорее наоборот — больно много народ русский делать с собой позволяет. Вот и с болезнью этой — заражали, в основном, деревенских девок, которые отказать барчукам не могли согласно своему холопскому положению. А все лечение для них сводилось к проповедям батюшки о том, что это ее наказание за грехи. Только два десятка лет назад аптекарскому приказу было вменено осматривать лиц с «прилипчивыми» болезнями, да и то ограничились боярским сословием, отсеивая больных от государевой службы. Скорей бы Тая разворачивала сеть медиков.

Кстати, в Архангельске фактория строилась, хоть и без ударной работы, как в Вавчуге. Специально сходил на стройку, поговорил с рабочими. Думаю, следующее лето будет решающим — Россия вспахана, хоть пока и редко — пора засеивать.

Множество мелких дел. Еще больше мелких идей и идеек. На этот раз решил не портить себе отдых, перед очередным нырком в сумасшествие карусели — все идейки накидывал на отдельных листиках в общих чертах, с кинематикой, если требовалось, но без проработки. Пора заводить конструкторское бюро на заводе, вот и будет им первое задание. А что? Они уже вполне способны спроектировать двуколку с откидывающимся верхом и рессорами — нам потом этот конструктив для артиллерии пригодиться. Или, например, керосиновая лампа — все очень просто, но надо экспериментировать. Вот и дам им принципы и общие схемы, а они пусть доводят до ума. Таких общих схем успею набросать десятки, за то время, пока одну бы доводил до ума сам. Пора изыскивать способы экономии личного времени. Вижу, что в ближайшее время дел будет избыточно много, мне еще, по программе максимум на это лето, надо электроникой заняться.

Вечером, аккурат после приема у Ивана Кобелева и прогулки на шлюпке по рейду, уселся за стол перед чистым листом, озаглавленным «телефон». Хотел сделать для Петра диковину, но даже с простой электроникой, без практики, мои конструкторы могут не совладать. Придется самому. А коль самому, то нечего ограничиваться полумерами.

Что такое телефон? Самый простой вариант — два провода соединяют пару динамиков. И ничего смешного в этом нет — это и есть простейшее переговорное устройство. В динамике колебания электричества, попадая в обмотку, приклеенную на подвижную, например бумажную, мембрану, создают электромагнитное поле и оно, отталкиваясь от закрепленного рядом постоянного магнита — колеблет мембрану — мы слышим звук. Но это процесс обратимый — если как следует орать в динамик, мембрана будет колебаться, и таскать за собой обмотку в магнитном поле постоянного магнита — в результате в обмотке наведутся электрические колебания и уйдут по проводам на другую сторону, где стоит второй динамик, в нем они и будут преобразованы в звук. Достоинства схемы — предельная простота. Все остальное — недостатки. Звук слабый, провода далеко проложить нельзя, колебания в них затухнут. Вызов абонента это вообще отдельная песня. Когда эту схему придумал Белл, он предлагал свистеть в мембрану специальным свистком. Одним словом — не наш метод.

Усложним. Поставим посередине телефонной линии гальваническую батарею, а на обоих концах добавим к динамикам угольный микрофон. Сразу возникает проблема совмещения постоянного напряжения питания и переменного разговорного. Тут схема отработана годами — если между проводами надо отфильтровать переменное напряжение — ставим дроссель. То есть, катушку проводов с сердечником — тогда постоянная составляющая будет проходить через нее свободно, а переменная составляющая будет испытывать большое сопротивление, так называемое индуктивное, и в катушку не полезет. У электричества тот же самый принцип, как и у человека — всегда идти по пути наименьшего сопротивления, и не лезть туда, куда не пускают. И если для человека, порой, есть исключения, то у электричества никаких исключений нет.