Сергей Арсеньев - Фройляйн Штирлиц Страница 35

Ой, сказанула. Блин, я себя совсем уже немкой считать начинаю. Во, как внедрилась-то!

А ребята где все? Ого! А чего это они так далеко? Или это меня ветром сдуло? А их тогда почему не сдуло? Ну-ка я к ним поближе попробую вырулить.

Не, нифига не получается. Слишком низко уже.

Внимание, садимся! Ап! Ой!! Куда?! Да куда ж ты меня тянешь-то, зараза?! Как он тут отстёгивается? Сюда, что ли нажать? Нет. Блин. Чёрт. Ааай!! Во, отстегнула. Вторую. Оп, готово.

Так, с парашютом я справилась. Но что мне с одеждой делать? Встаю на ноги и осматриваю себя. Нда, видок, конечно, колоритный. Ну и дерьмо! Вонючее, между прочим.

Это пока меня по земле везло за парашютом, я случайно в коровью лепёшку въехала. Пузом. И прокатилась по ней. Вот, зараза. Ребята точно смеяться будут…

Глава 28.

– …Сколько-сколько?

– До шести тысяч операций в секунду! Оперативная память, ну, то есть, та память, которая…

– Мне знаком этот термин, профессор. Не отвлекайтесь.

– Замечательно. Так вот. Оперативная память 2048 слов! Два накопителя на магнитной ленте по двести тысяч слов каждый! Колоссально!

– Хм… Неплохо.

– Неплохо?! Фройляйн Штирлиц, это не "неплохо". Это – прорыв! Такого нет ни у кого!

– В самом деле?

– Несомненно. И я не сказал ещё самого главного. Он – полностью программируемый! Для того чтобы поставить новую задачу, его не нужно никак перебирать или перекоммутировать! Совсем не нужно. Он просто считывает задачи с магнитной ленты. Гениально! К тому же он ещё и компактный.

– А сколько он весит?

– Сущие пустяки. Менее двух тонн. Герр Цузе превзошёл самого себя.

– Как он назвал эту штуку?

– "Вычислитель Z4". Фройляйн Штирлиц, у меня есть просьба.

– Да, внимательно слушаю Вас, профессор.

– Герр Цузе – очень деликатный и скромный человек. Но он создал шедевр. Его вычислитель очень сильно поможет, да нет, уже помогает мне в расчётах. Особенно последней стадии полёта. Пожалуйста, объясните фюреру, что это крайне важная и необходимая вещь. Пожалуй, работа герра Цузе не менее важна, чем ракетостроение и заслуживает государственной поддержки. Я верю в то, что у цифровых вычислителей – великое будущее.

– Не сомневаюсь в этом, профессор. А государственная поддержка у герра Цузе уже есть. Но я при случае ещё раз напомню фюреру о нём. Раз он добился таких успехов, финансирование ему можно и увеличить. И, возможно, даже наградить чем-нибудь.

– Вне всякого сомнения, герр Цузе заслуживает самой высокой награды…

Это я к фон Брауну приехала, на полигон Пенемюнде. Посмотреть, как тут у него дела. Конечно, доклады я и так читаю регулярно, но посмотреть своими глазами надёжнее. Мы к ключевой точке приближаемся. Вот-вот начнётся космическая эра. Скоро, буквально через три месяца, человечество шагнёт в космос.

Фон Браун считает, что следующий пуск будет успешным. У него уже четыре ракеты свалились, так и не выйдя из атмосферы. Но последняя поднялась почти на шестьдесят километров, после чего утонула в Атлантическом океане. И вот, готовится пятый пуск. Предварительно он назначен на май 47-го года.

И для меня ракета тоже строится. Корпус я видела, профессор Браун мне что-то вроде экскурсии по полигону организовал. Честно говоря, корпус не впечатлил. Какая-то она, моя ракета, грязно-серая. Впрочем, Браун утешил меня, сказав, что её просто ещё не покрасили. А так она белая будет. Называться же моя ракета будет "Арий".

Ещё я свой скафандр примерила. Он пока не совсем готов, но померить можно. Кстати, этот скафандр не надевают. В него залезают. Там на спине дверка есть, в неё просовываешься, после чего дверку помощник закрывает и герметизирует. Так что в одиночку такой скафандр надеть в принципе невозможно.

Спутник ещё мне Браун показал, который на орбиту вывести хочет. Больше 80 килограмм весит. Вообще-то ничего полезного этот спутник делать не умеет. Может только сигналы бессмысленные передавать. Типа "смотрите, я тут". Но сейчас это и не важно. Важен сам факт выхода в космос.

На полигоне все бегают, как оглашенные. Причём не похоже, будто это они передо мной выделываются. Мне кажется, что это у них обычный режим работы такой. Спешат. Быстрее-быстрее. Никто же не знает, на какой стадии там русские. Ну как, опередят. Я тоже не знаю. А любопытно. Я когда вечером 1 января звонила товарищу Сталину поздравить того с Новым Годом, аккуратно так пыталась расспросить его, как там у Королёва дела. Но неудачно. Товарищ Сталин только загадочно усмехался в трубку. Ничего я у него не узнала. Так что пришлось мне Рейнхарда целовать, проспорила я.

Мы с Рейнхардом на поцелуй спорили, узнаю я что о русской ракетной программе у товарища Сталина или нет. Если узнаю, то Рейнхард меня поцелует. А если не узнаю, то я его. Не узнала. Пришлось целовать.

Рейнхард теперь у меня живёт. С той самой новогодней ночи. Он ко мне приехал встречать новый, 1947-й, год. И остался. Я прислугу распустила, а Рейнхарду наврала, будто не знаю, где постельное бельё для гостевых спален хранится. А отпустить его зимой в три часа ночи домой я не могу. Правда, он всё порывался переночевать в кресле или в гостевой спальне на голом матрасе, но я всё-таки его к себе затащила.

Поэтому и пришлось мне поздравлять с Новым Годом товарища Сталина в восемь часов вечера. Мы же с Рейнхардом заснуть смогли только в девять утра. А когда проснулись, то тоже встали далеко не сразу. Вот с тех пор Рейнхард у меня и живёт.

Кстати, скоро он, похоже, новым рейхсюгендфюрером станет, сменив на этом посту Аксмана. Артур уже слишком старый для такой должности. Ему сейчас далеко за тридцать и руководить юношеской организацией ему уже не по возрасту.

После экскурсии по полигону Пенемюнде, я вернулась в кабинет фон Брауна. Там он угощал меня чаем и рассказывал о своих грандиозных планах на будущее. На дворе февраль 47-го года, а он о полёте на Луну рассказывает. Представляете, мечтает человека на Луну отправить.

А потом, видя, что я не возражаю и с интересом его слушаю, фон Браун дофантазировался даже до колонизации Марса и Венеры. Не нужно, говорит, воевать за жизненное пространство. У нас совсем рядом две подходящие для заселения планеты. Проще и дешевле колонизировать их, чем драться с другими народами, рискуя получить по шее. Хм… ну, в чём-то он прав, пожалуй.

И вот, в самый разгар пламенной речи фон Брауна, в его кабинет без вызова и даже без стука ворвался секретарь. И сказал такое, что у меня сразу челюсть на пол упала. Чего?? Как это??

А Фон Браун даже не поверил сначала. Но нет, всё точно. Никакой ошибки. Секретарь включил стоявший в углу радиоприемник, и мы всё услышали своими ушами.

Донельзя поражённая, я перевожу взгляд на хозяина кабинета. На фон Брауна смотреть страшно. Для него это шок. Весь бледный, профессор дрожащими руками рванул галстук на своей шее, снял его и бросил на стол. А потом сел в своё кресло и вдруг заплакал. Так что мне ещё и утешать его пришлось. Нельзя ему сдаваться и опускать руки.

Знаете, почему фон Браун так расстроился? Да всё из-за этого экстренного сообщения по берлинскому радио. Секретарь-то, когда в кабинет ворвался, сказал вот что:

– Профессор, мы опоздали! Русские сегодня запустили искусственный спутник. Он уже на орбите!..

Глава 29.

– Даю отсчет: 1… 2… 3…. 4… 5… 6… 7… 8… 9… 10. Как поняли? Приём.

– "Щука", "Щука", я "Окунь-1". Вас понял отлично. Продолжайте работать.

– "Окунь-1", я "Щука", вас поняла. "Окунь-1", я "Щука", проверка связи. 1… 2… 3… 4… 5… 6. Как поняли? Приём.

– Слышу вас хорошо. Как меня слышите?

– "Окунь-1", я "Щука". Вас слышу хорошо. 1… 2… 3… 4… 5. Как поняли? Приём.

– "Щука", я "Окунь-1". Слышу отлично. Все понял. Продолжайте проверку.

– "Окунь-1", я "Щука". Приём на телефон. Приём.

– "Щука", я "Окунь-1". Как чувствуете себя?

– Чувствую себя превосходно. Проверка телефонов и динамиков прошла нормально. Перехожу на телефон.

– "Щука", я "Окунь-1". Понял вас, у нас дела идут нормально. Машина готовится нормально. Всё хорошо. Приём.

– "Окунь-1", я "Щука". Вас поняла. Я так и знала. "Окунь-1", я "Щука". Проверку связи закончила. Как поняли меня? Приём.

– Понял вас хорошо, всё нормально, я "Окунь". Приём.

– "Окунь-1", я "Щука". Вас слышу хорошо, Приём.

– Эльза, значит, я хочу вам просто напомнить, что после минутной готовности пройдет минуток шесть, прежде чем начнется полёт, так что вы не волнуйтесь. Приём.

– Вас поняла, я совершенно спокойна.

– Ну и отлично, прекрасно. Имейте в виду, что после минутной готовности шесть минуток будет для всяких дел.

– "Окунь-1", я "Щука". Чувствую себя хорошо, к старту готова, настроение бодрое. В общем, всё в порядке. "Окунь-1", как поняли меня? Приём.