Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator Страница 35

/28 сентября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени/

— ... год, два, но не три и, уж тем более, не четыре, — продолжал говорить Эйрих. — Да, здесь хорошо и привычно, но меня сильно беспокоят гунны.

— Мы слишком ослаблены, чтобы срываться с насиженного места и идти в неизвестность, — резонно возразил отец Григорий.

— Лучше столкнуться с неизвестными врагами, чем дождаться прихода известных гуннов, — выдал контраргумент Эйрих. — Они точно придут.

— Откуда ты это знаешь? — спросил священник. — Может, им уже достаточно завоеваний и они осядут?

— Осевшие кочевники? — переспросил Эйрих, представив столь фантастическую картину. — Нет, святой отец, они не остановятся. Ведь гунны знают о богатстве римлян не хуже, чем мы.

— Я не одобряю набеги на правоверных христиан, — сразу же заявил отец Григорий.

Пока что, от этого человека была большая польза. Его паства вызвалась спасти деревню и, фактически сделала это, ведь Эйрих с Зевтой могли, максимум, попортить римлянам кровь и погибнуть бесславно. Но сейчас у священника проявляются его интересы, потому что свою заслугу он чувствует и знает, что способен влиять на многое. Это источник для будущих конфликтов.

«Убивать его — подрывать доверие паствы», — подумал Эйрих. — «Придётся работать вместе и учитывать интересы друг друга».

Они сидели у римской печи в доме Зевты, ожидая приготовления ужина. Теперь, когда в деревне радикально изменилась расстановка сил, самым важным стал именно этот дом.

Вчера были самые большие похороны, какие только знала эта деревня. Триста девяносто три покойника, дружинники и вожди, были похоронены в одном большом кургане, который будет насыпаться до наступления зимы. Идея с небольшим курганом, как у воинов древности, принадлежала Эйриху, который хотел присвоить оружие и брони дружинников в пользу деревни и «общего котла» для вооружения новой дружины из самых способных воинов.

Римлян тоже похоронили, но вокруг основного захоронения — там меньше почёта и, если верить верованиям готов, есть шанс, что в посмертии убитые римляне тоже пройдут Валгринд (1) и будут прислуживать вождям с дружиной в Валхолле. (2) Хотя более вероятно, что римлян ждёт Хельхейм, ведь они пусть и бились, но делали это подло, а таких Вотан не любит и не привечает.

Вера в асов мало волновала Эйриха, потому что он считал её ложной, но жителей деревни это очень заботило и они даже вытащили из леса старого жреца, Зигибоду, которого, как оказалось, подкармливала семья Нимана Науса.

Бородатый и немытый старик в старой и грязной жреческой робе, ярый последователь веры в асов, провёл положенные ритуалы и вслух надеялся на то, что его, наконец-то, реабилитируют. Увы, отец Григорий, пусть и, скрепя сердце, потерпел проведение торжественного похоронного обряда, яростно изгнал языческого жреца из деревни, дальше куковать в лесу остаток своей никчёмной жизни. Эйрих тут всю жизнь, а об обитании в окрестных лесах целого жреца даже не подозревал. Видимо, действительно очень хорошо прятался и боялся гнева новообращённых христиан, раз далеко не только Эйрих не подозревал о его существовании...

— Мы грабим римлян только ради того, чтобы прокормить семьи, — возразил Эйрих священнику. — Но у меня есть идея, исполнение которой позволит нам не нуждаться в пропитании.

— О чём ты говоришь, сын? — заинтересовался Зевта.

Отец, с некоторых пор, воспринимал сына очень серьёзно. Дело было в том, что он, пусть ему и не хотелось этого признавать, встал у порога к невиданному могуществу лишь за счёт советов «несмышлёного» сынка, который, вот уж диковинка, никогда не говорит не по делу. В их семье все знают, что если уж Эйрих открыл рот, то это, как правило, совершенно не напрасное сотрясание воздуха, а что-то важное, к чему необходимо, как минимум, прислушаться.

Авторитет нарабатывался все эти годы и возник неслучайно, ведь Эйрих с самого детства придерживался правила не трепаться попусту. Собственно, буквально вчера это дало свои плоды и Зевта почти не сомневался, когда исполнял план Эйриха. Не сомневался он, во многом, потому, что Эйрих наводил его к плану, а не озвучивал его в лоб. Часть плана, разумеется, пришлось давать в открытой форме, но вот остальное... Зевта считал, что пришёл к этому сам, на основе «ценных замечаний» от сына.

— Я говорю об Аларихе, — ответил Эйрих.

Гот Аларих — это живая легенда. Противоречивые слухи с запада доносятся изредка, но всегда сообщают то о громких победах, то о громких поражениях Алариха. Эйрих так и не смог сложить полноценной картины происходящего в Италии. Ведь каждый слух может быть ложью, а может оказаться и правдой. Согласно одному слуху, Аларих уже умер, потому что невозможно было выжить в настолько кровавой битве у римской реки, где визиготы были наголову разбиты. Согласно другому слуху, Аларих уже покорил империю римлян и стал там безраздельным правителем. Настолько противоречивые слухи, доносимые через десятых людей, не позволяли делать какие-то определённые выводы, и Эйрих рассчитывал разбираться самостоятельно, на основании того, что увидит своими глазами.

То, что под рукой Алариха будет лучше, чем за одну реку от непобедимых гуннов, это очевидный вывод. Как бы там ни было плохо, в этой Италии, в придунайских лесах намного опаснее, пусть сейчас и кажется, что дело обстоит наоборот.

Ещё был слух, что Аларих заключил договор службы римлянам и защищает сейчас северные пределы их державы. Вот в этом Эйрих видел большие перспективы для их небольшого племени.

К своему несчастью, Эйрих, до этого дня, не имел возможности попутешествовать по окрестным деревням, чтобы оценить истинную численность родственных готов. Зевта и Тиудигото не знали даже примерного числа воинов, которых может выставить их сообщество в случае объявления большого похода. Герцога (3) не избирали уже довольно давно, с тех самых пор, как произошла ссора с Аларихом и отказ их племени идти дальше на запад. Эта ссора произошла во времена неразумности Эйриха, причём Зевта вспоминает о посланнике Алариха, который страшно поругался со старейшиной Торисмудом.

Вероятно, Аларих, если услышит об их прибытии, будет не очень рад.

«Нельзя же вечно дуться за дела давних времён?» — не очень уверенно предположил Эйрих.

Он сам, конечно, ничего не забывал и старался десятикратно воздать за обиды, но он жил достаточно долго, чтобы понимать, что не все люди такие. Есть и добряки, забывающие о понесённом уроне чести, буквально, на следующий день. И Эйрих питал надежду, что Аларих будет где-то посередине