Бригадир - Алексей Викторович Вязовский Страница 35

Новогодняя ночь 1992 года наступит вот-вот. Мы дали денег кому надо и сняли баню на Вовкином автокомбинате. Отдельное здание, в два этажа. Неплохая такая банька, с печкой-каменкой и цветным телевизором. Правда ни бильярда, ни бассейна, ни мрамора. Обычная советская баня с подобием метлахской плитки на полу и вагонкой на стенах. До Нового года еще целый час, и там уже крутят какой-то Голубой огонек, на котором еще не видно голубых. Их туда пока не пускали. Хотя Киркоров уже есть, Леонтьев в лосинах тоже.

— Парни! — поднял я свой стакан. — Спасибо за теплые слова, но гордыня — грех смертный! И за него неизбежно придет наказание. Надо жить скромно и не злить людей своим благополучием!

— Ты это сейчас к чему? — недоуменно уставились на меня пацаны.

— К тому, — ответил я, — что мы не будем гулять так, что все местные бляди начнут тоннами скупать ювелирку. Мы даже виду не покажем, что подняли денег. Потому что пока этого делать нельзя. Нам не нужно лишнее внимание. Мы просто живем, хорошо едим, не считаем копейки и покупаем зарубежные шмотки. И на этом пока все!

— Во блин! — Карась почесал стриженый затылок и переглянулся со Штырем и Китайцем. У них явно были другие планы на жизнь.

— Нас запалят, — усилил я натиск. — Везде есть стукачи ментовские. Да и у бригад тоже разведка налажена.

Насчет последнего я уверен не был — не доросли еще. Но обязательно дорастут. Те, кто выживут.

— Ну если так то да… — пацаны закивали — Хмурый быстро подтянет и начнет вопросы задавать, откуда бабло на красивую жизнь.

— Вот именно, — с нажимом ответил я. — А если кого-то из нас пассатижами за одно место подержат, то он очень быстро и во всех подробностях расскажет, откуда дровишки. И поедем мы в стольный град Москву, упакованные в изоленту, как наш недавний друг. Он же крыше платит, вы сами слышали. А раз так, то подгон Хмурый уважаемым людям сделает царский. Он после этого с ними будет в десны целоваться, потому как диких беспредельщиков приструнил. Ну а мы с вами составим компанию еще двум гражданам, имен которых договорились больше не упоминать. Хотя… Наверное, это будет совсем другой пруд, и даже не в нашем районе.

— Согласен, — коротко сказал Штырь и забросил в себя коньяк одним глотком. — Что с деньгами делать будем?

Всего с московского перекупа мы подняли почти сто пятьдесят косарей. Это без золота. Немало так-то.

— Возьмем по два косаря на жизнь, остальное в общую кассу пойдет, — пояснил я. — Нам для серьезных дел машина нужна. Мы не можем на встречи с людьми на метро приезжать. Нас всерьез никто не примет. Девятку брать надо.

— Девятку! С длинным крылом! — простонал Китаец, в глазах которого появился восторг и детская мечтательность. Он бы за такую машину душу продал.

— А за такую машину Хмурый не спросит? — задал резонный вопрос Копченый. — Она не меньше сотки стоит.

Это в декабре. Если протянуть хотя бы пару месяцев, и в 200 не уложимся. Цены продолжают расти как на дрожжах.

— С кого спросит? — недобро усмехнулся я. — С меня? Ну пусть попробует. Я ему быстро обосную, что почем. Он никто, чтобы с меня спрашивать.

— Опасно, — ответил, подумав, Штырь, который местный криминал знал куда лучше, чем остальные парни. — Хмурый за авторитет порвет. Его у него и так немного.

— Вот и посмотрим, — пожал я плечами. — Зубов бояться, в рот не давать. Кстати, о досуге! А что у нас с культурной программой на сегодня? Мы что, проведем лучшую ночь в году, как…

— Телки сейчас подвалят, — уверил меня Димон, который был парнем обаятельным и остроумным, а потому нелегкое дело обеспечения товарищей женским полом облегченного поведения поручили именно ему.

— Нормальные хоть? А то намотаем на конец, чего не надо, — подозрительно спросил Вовка, который недавно в очередной раз разругался со своей медсестрой, но это никак не повлияло на глубину его познаний. Медицинский взгляд на жизнь, полученный крайне нетривиальным путем, укоренился в нем крепко.

— Я всё купил, — коротко ответил Димон, который настраивал двухкассетник. — Подо что бы такое потанцевать?

— Си-си-кетч давай! — загорелся Копченый, который слыл тем еще меломаном. — И Саманту Фокс! Тач ми! Тач ми нау! — пропел он фальшиво, перебирая гондоны, что Димон вывалил на стол. Импортные. Ну как импортные — индийские..

— Тач ми! О, гля! Со вкусом клубники, пацаны! Тач ми нау!

М-да… На Саманту Фокс «прожаренный» Гриша не был похож точно.

— Лучше наше чего-нибудь, — попросил Вовка, который парнем был консервативным — Есть отечественное на кассетах?

— Малиновки заслышан голосок? Или барабан был плох, барабанщик сдох? — скривился Копченый. — Ну ты и лошара, Вован. Давай я тебе Пинк Флойд дам послушать? И Скорпов? Хоть на человека станешь похож. А то ведь деревня деревней!

— Не надо мне твоих Скорпов, — величественно отмахнулся Вовка. — Я по-ненашенски все равно не понимаю.

— Да там и понимать нечего, — захохотал Копченый. — Слушай и наслаждайся! Нет, ну ты и валенок!

— Стучат! — поднял голову Штырь. — Телки пришли.

Девчонки завалились шумной гурьбой. Я пригляделся: вроде не проститутки. У нас в Лобне такого добра пока не водится. Хотя судя по тому, что в Москве уже стоят на Тверской — скоро будем ждать наплыва. Эти же просто умеренной симпатичности шалавы с района, которые готовы прыгнуть в постель к малознакомым мужикам за еду, бухло и веселую компанию. Впрочем, и от денег с подарками «по итогам» дамы тоже не откажутся.

Мы уже попарились, а потому сидели в простынях на голое тело.

— Я Света, — подсела ко мне одна,