Андрей Мартьянов - Большая охота Страница 36

Соображалось с трудом. Пускай Бьянка не обладала большим опытом, зато юношеского пыла, настойчивости и выдумки в ней крылось – хоть отбавляй. После нее любая женщина из прежних знакомых Франческо представала неповоротливой колодой, вялой и заурядной. Смутное подозрение, что его пытались околдовать, бесследно испарилось, сменившись восхищением и робким недоумением: за какие такие скрытые достоинства судьба вдруг решила преподнести ему такой подарок?

И как теперь распорядиться этим даром?

«Жениться!»

Франческо так и эдак повертел простую и незамысловатую мысль. За пределами Лангедока наверняка отыщется церковь, где их обвенчают. Придется обойтись без присутствия родителей – мол, те проживают очень далеко и не смогли приехать. К тому же венчающиеся сами находятся в паломничестве. Едут в Марсель, дабы присоединиться к крестоносному воинству. Звучит убедительно. С подтверждением мессиров Гисборна и Дугала – убедительно вдвойне. Плотский грех убелен законным браком, Бьянка навсегда останется с ним…

Да, но что скажет она сама? Вдруг она совершенно не испытывает желания быть супругой какого-то итальянского торговца, без имени и гроша за душой? Может, проснувшись, Бьянка заявит: случившееся – всего лишь мимолетная прихоть, спасибо за все, а теперь каждый вернется на отведенное ему Господом место? Она – в Ренн-ле-Шато, он – в безвестность, из коей возник на мгновение в ее жизни?

Жить без нее? Но разве можно прожить, лишившись сердца?

И что скажет отец, достопочтенный Пьетро Бернардоне, если в один прекрасный день на пороге объявится любимый отпрыск с потрясающей новостью: «Отец, матушка, я женат, и вот моя супруга. Ее зовут Бьянка де Транкавель, она дочь лангедокского вельможи, правда, незаконная…»

– Я все решила, – не открывая глаз, отчетливо произнесла Бланка, словно подслушав мысли лежавшего рядом с ней человека и заставив Франческо вздрогнуть. – Домой я не вернусь. Поеду с тобой. С тобой и твоими попутчиками. Куда вы направляетесь?

– В Марсель, – опешил от звучавшей в голосе Бланки неженской твердости Франческо. – Оттуда – еще не знаю…

– В Марсель, так в Марсель, – девушка аккуратно зевнула, прикрыв рот ладонью, и сонно заморгала. – Который час, как думаешь? Надо бы незаметно убраться отсюда.

Толстая свеча с чередующимися красными и желтыми полосками сгорела на две трети, что означало глухую полночь. Бланка со вздохом сожаления выбралась из-под одеяла и принялась собирать разбросанную по полу комнатушки одежду, отделяя свои вещи от вещей Франческо.

– Погоди, но куда же ты денешься посреди ночи? Дождись хотя бы утра! – сама мысль о расставании причиняла настоящую муку. – Тебя не выпустят за ворота!

– Выпустят как милые, – девица Транкавель натянула облегающие штаны и на мгновение состроила болезненную гримаску. – Если я останусь, начнутся вопросы: откуда в вашей компании вдруг взялся лишний человек? А уж если доложат отцу – нам не жить на этом свете. Поеду к воротам, выберусь из города и стану ждать. Где бы нам встретиться? – ее пальцы быстро затягивали шнуровку на колете. – Какой дорогой вы поедете, не знаешь?

– Нет, – обескураженно помотал головой итальянец. – Но я слышал, якобы отсюда к Марселю ведет не так много путей…

– Немного, – согласилась Бланка. – Арлесия, большой оживленный тракт через Монпелье и Арль, и виа Валерия, что вдоль побережья. Это дорога, построенная в те времена, когда тут были римские колонии, – пояснила она, не дожидаясь вопроса. – Сейчас ее забросили – море подмыло берег и она кое-где обрушилась. Если б мне понадобилось срочно удрать из нашей провинции, я бы выбрала римскую дорогу. Она короче и куда малолюднее. Кстати, вы едете одни или храмовники дают сопровождение?

– Сулили охрану… – пожал плечами Франческо.

– Тогда наверняка поскачете по Валерии, – девица затянула пояс, вновь превратившись в тощенького самоуверенного подростка. – Я буду ждать у ее начала, в холмах. Увижу вас и догоню.

– А вдруг храмовники выберут какой-нибудь иной путь? – испугался молодой человек.

– Все равно отыщу, – решительно заявила Бланка. Выдернула из болтавшихся на поясе ножен короткий кинжал, подержала в ладони. Собрала в горсть распущенные волосы и внезапно провела по черным прядям лезвием, отсекая чуть ниже плеч.

– Что ты делаешь?! – скорбно взвыл Франческо. Транкавель-младшая, не отвечая, сунула ворох отрезанных локонов в жаровню – те мгновенно вспыхнули и затрещали, распространяя острый едкий запах.

– Во-первых, это здешний старинный обычай: собираясь менять свою жизнь, надо отказаться от чего-нибудь важного – в знак того, что твои намерения тверды, – Бланка покрутила головой туда-сюда, привыкая к новым ощущениям. – Во-вторых, ежели моя семья начнет искать меня, они будут разыскивать и расспрашивать о сбежавшей девице. Женщине, а не мальчишке. Назовусь другим именем и никто ничего не заподозрит…

Она вдруг замолчала, растерянно глядя на Франческо. То ли запоздало представила, какие испытания ее ждут, то ли повзрослевший разум развеял радужные надежды и планы, напомнив: не стоит так поспешно принимать решения за других.

– Ты… ты же не против? – чуть запинаясь, спросила Бланка. – Ты ведь хочешь, чтобы я поехала с тобой, правда? А твои спутники – они не начнут возражать против моего общества? Я не стану обузой, обещаю! Думаешь, я капризная взбалмошная девчонка, привыкшая, что ей все позволено? Я совсем не такая, вот увидишь!..

– Ты единственная в мире и ты лучше всех, – молодой человек слетел с разворошенной постели, словно под ним развели костер, и сгреб не успевшую увернуться подругу в объятья.

– Пусти меня, – слабо отбивалась Бланка. – Франческо, мне надо идти… Я еще сколько буду искать выход из этой прецептории… Ну пусти же, будь умницей!..

– Как – уехал? – недоуменно переспросил Бертран де Транкавель. – Когда?

– Так затемно еще! – привратник прецептории нахмурил низкий лоб, соображая. – Явился посреди ночи, начал требовать – выпусти его да выпусти. Мол, срочнейшее дело, не терпит промедления. Я ему твердил, что выехать из города ему все равно не дадут, а он только отмахнулся. У меня знак, говорит. Должны открыть, не то господин Бертран всю городскую стражу вверх ногами на стенах развесит, не в обиду вашей светлости будь сказано. Ну, я калитку и отпер. Он понесся вниз по улице – только его и видели.

«Вот уж воистину – вожжа под хвост попала, – поступок любимой дочери, по мнению хозяина Ренн-ле-Шато, заслуживал только такой оценки, высказанной грубым языком простецов. – Куда ее могло понести? Заночевала где-то в городе? Умчалась домой?»

Особого беспокойства за судьбу Бланки мессир Бертран не испытывал. Разбойники и уличные грабители ей не страшны, с иными же трудностями девица вполне способна управиться самостоятельно – не маленькая. Конечно, он бы предпочел, чтобы дочь вернулась вместе с ним, но раз уж ей приспичило ехать в одиночестве…

Ошибка выяснилась ближе к вечеру 15 октября, когда владелец графства Редэ и его небольшой эскорт въехали под гулкие своды барбикена. Первым, кто попался на глаза мессиру Бертрану из обитателей замка, был его средний отпрыск, вместо положенного приветствия резко осведомившийся:

– Бланка с вами? Она подменила моего гонца и ускакала в Безье. Вы привезли ее обратно?

– Разве она не возвращалась? – не успевший покинуть седло Транкавель-старший и его сын в растерянности уставились друг на друга. В помещении въездных ворот повисло нехорошее молчание, заставившее стражников и вертевшуюся поблизости челядь предусмотрительно попятиться. – Она не стала дожидаться меня, выехала из города нынешней ночью…

– Здесь ее нет, – медленно проговорил Тьерри. – Нет и не было.

Мессир Бертран в сердцах проклял день, когда Бланка-Терезия появилась на свет, спрыгнул на землю и решительно поволок среднего сына за собой, не обращая внимания ни на выстроившийся для встречи господина почетный караул, ни на маячившего поблизости и весьма недовольного всем сущим епископа Олибу.

Ушли отец и сын недалеко – на прилепившуюся к стене барбикена площадку, откуда открывался вид на склоны горы и лежащую у ее подножья Куизу, выглядевшую аккуратной детской игрушкой.

– Ее нужно разыскать и вернуть прежде, чем она влипнет в неприятности, – непререкаемым тоном заявил мессир Бертран. – Только где она может быть?

Не отвечая, Тьерри наклонился, собрал пригоршню мелкого розового песка с красными вкраплениями частичек гранита и рассыпал ее по широкому зубцу крепостной стены. Ветер немедля принялся изменять очертания песчаной горки, превратив ее в изогнутую полукруглую линию. Тьерри слегка отсутствующим взглядом смотрел на россыпь перемещающихся песчинок, по привычке вращая на пальце кольцо.

В такие моменты он ощущал себя эдаким пауком в центре кружева из разноцветных тончайших нитей, связывавших отпрысков Бешеного Семейства. Дрожащий, готовый вот-вот оборваться волосок цвета крови и режущих глаз отблесков рубина – Рамон. Движется куда-то, поспешно удаляясь от Ренна. Истончающаяся паутинка цвета аквамарина тянется далеко-далеко, сливаясь с голубизной морского окоема – Хайме в своем безнадежном странствии за чужой невестой, Беренгарией Наваррской. Еще одна нить, выдернутая из неоконченного гобелена, перепутанная с черной шерстью золотая канитель – Бланка.