Новик (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 36

- Лихие. Верные. Но особого разумения в них нет. Оттого и кажется мне дивным, что Андрей у них такой уродился. В кого?

- Чего гадать? Поговоришь. Подумаешь. Может и брешут про него. А если так, то нужно думать, откуда что взялось и где тебя пытаются обмануть. Может Макарий специально пытается спрятать своего розмысла от тебя за этим Андрейкой.

- Хм. Может быть… - кивнул задумчиво царь.

Часть 2. Глава 9

Глава 9

1553 год, 12 августа, поместье Андрея на реке Шат

Андрей ударил шпорами своего мерина в бока и сорвался с места, разгоняясь. Сначала рысь. Потом галоп.

Десять метров.

Пять.

Удар.

И та палка, которую он использовал вместо нормального копья, ударила в мишень, закрепленную на поворотном рычаге. Сильно.

Секунда.

И за спиной парня свистнул второй рычаг с подвешенным к нему грузом – мешком с песком. Если бы он скакал медленнее, то тот бы больно ударил в спину и, мог даже выбить из седла…

Андрей отрабатывал не только обычный тычок копьем, но и таранный удар, совершенно не применяемый в регионе. Из-за чего он рассчитывал в случае какого-либо конного поединка держать его как козырь в рукаве, сделав сюрпризом.

Понятно, что бытовавшие в регионе степные седла совершенно не годились для такого рода атаки. Слишком высокая и слабая посадка. Можно было очень легко самому вылететь из седла при нанесении такого рода удара. Поэтому Андрей применял ухищрение, придуманное для польских крылатых гусар в XVII веке. Он упирал задний торец копья в кожаный мешочек, а тот привязывал бечевкой к седлу. В итоге весь импульс удара переносился на седло и, как следствие, мерина. А рука Андрея лишь направляла его.

К счастью для Руси это нехитрое приспособление появилось достаточно поздно. В то время, когда копейный удар выходил уже из моды. Но не суть. Главное - Андрей тренировался конному бою. Наставил разного рода приспособлений и катался. То с сабелькой, то с копьем, то комбинируя. Тем более, что копьем он по-разному бил и с руки, и вот таким вот наездом таранным. Да и сабелькой отрабатывал конные удары как по пешим, так и по конным, натыкав прутики на разной высоте.

И не он один тренировался. Петр с Устинкой да Егоркой также к нему присоединялись каждый раз. И по паре часов в день в седле проводили. Причем не просто сидя, а вот так – выполняя упражнения. И если Петр, в целом, был неплох и явно имел определенные навыки верхового боя, то эти двое из ларца творили что-то несусветное.

Не зря он их не взял с собой в ту конную контратаку. Ибо они даже усидеть верхом нормально не могли. Вот бы потеха была… Однако старались. Серьезно. Ответственно. И с душевным рвением. Падали. Вставали. Снова залезали в седло. И пытались заново выполнить упражнение.

Параллельно шла подготовка и в другой плоскости.

Плюнув на все приличия, Андрей присоединился к Илье, и они в четыре руки в самые сжатые сроки подогнали трофейные доспехи под Устинку, Егорку и Петра. А потом еще и под самого Илью, потому что тому все одно в случае нападения на крепость пришлось бы сражаться. Особенно в отсутствие молодого помещика.

Быстро подогнали, потому что там ничего сложного и не было. Тут часть кольчужного полотна убрать. Там – надставить. Померить. И снова чуть подправить.

А бабы тем временем работали над поддоспешной одеждой - стеганками. Их ведь требовалось сшить по уму. Так, чтобы на корпусе хорошо сидели и при подъеме рук нижняя часть не тянулась за ними вверх. Для чего требовалось сделать правильные подкройные проймы и так далее.

Сам Андрей, понятное дело, не шил. Благо вдовушки иголкой мало-мальски владели. И тряпок на всю эту радость имелось трофейных в достатке. Требовалось только под чутким руководством парня заставить их сделать одну правильную стеганку. Подогнать ее под тушку. А дальше уже лепить что-то по аналогии, само собой, под его чутким приглядом, дабы не получилось ничего в духе славного кино-ПТУ, который поставлял костюмеров весь XX и XXI век для съемок «исторических» фильмов разной степени историчности.

Когда же выполнили программу минимум по доспехам, взялись за Андрея. Он же лидер этой обороны и этого коллектива. Поэтому должен быть максимально крепко упакован. Просто потому, что угрозы с каждым днем становились все суровее и суровее. И начали они со шлема. Ведь «рассекать» в мисюрке с каждым разом становилось все опаснее.

Главной проблемой оказался материал. Дельной стали у него не было. А строить купольную печь индийского типа и выплавлять тигельную сталь он пока опасался. Растрезвонят же. Шутка ли? Настоящий персидский уклад! Он и обычный стоил в среднем раз в десять дороже кричного железа[1]. Он своим людям пока не сильно доверял. Ну, Илья, допустим будет молчать. А остальные? Особенно бирюки.

Поэтому он пошел другим путем.

Взял поганое железо и начал делать шлем из него.

- Дрянь же будет! – убивался Илья.

- Дрянь - это всяко лучше ничего, - философски отмечал Андрей, продолжая ковать.

Конструктивно он выбрал тип шатрового шлема, как его называли в XX-XXI веках. Здесь же, в реалиях XVI века он именовался попросту – шелом, являясь его цилиндроконической разновидностью.

Как он был устроен?

Нижняя часть тульи – широкий обруч самого обычного цилиндрического профиля. Сверху над этим обручем располагался шатровидный купол конического вида, собираемый из двух половинок. Их соединяли на заклепках и приклепывали их к обручу.

Просто и сурово. А главное – квалификация особенно высокая не требовалась. В принципе даже Илья самостоятельно справился бы без Андрея, но времени бы потратил больше.

Так вот. Сделали этот шатровый шлем. Но материал же говно. Его не закалить. Не говоря уже об однородности. Однако решение имелось. Парень измазал шлем изнутри глиной и поместил в большой горшок, засыпав пылью древесного угля. И закрыв сверху притертой крышкой ставил на костер. «Вариться». Для поверхностного насыщения углеродом металла. Из-за чего материал шлема с внешней стороны приобретал качества углеродистой стали, а изнутри оставался все тем же мягким железом. Это никак не устраняло проблем низкой однородности материала. Но это было хоть что-то… И главное, теперь шлем можно было попытаться закалить после нормализации. Тот еще квест с совершенно непредсказуемым результатом. Но попробовать было можно. И шансы на успех были не такие уж плохие…

В XVI веке этого приема не знали и для Ильи он оказался весьма прорывным ноу-хау. Но для людей со стороны, что они там делали не было понятно вообще. Они вообще не понимали в делах кузнеца. Да, им конечно, казалось несколько странным, что с кузнецом возится и Андрей. Но не более. Подсоблял. Чтобы побыстрее. Во всяком случае таким объяснением все удовлетворились. Парень ведь не чурался работы и вполне охотно помогал там, где это требовалось. И землю наравне со всеми копал, и деревья валил, и так далее.

Но на этом с шеломом не закончили.

Андрей очень стал опасаться получить стрелу в лицо. И если с какой-то более-менее значимой дистанции хотя бы шагов в двадцать-тридцать подобную проблему можно было компенсировать козырьком на шлеме, то в стычках накоротке этим уже не обойдешься. И он решил делать максимально примитивную личину. Только не на центральной петле, а на боковых шарнирах. И кнопкой-стопором, благодаря которой личина могла как подниматься вверх, так и опускаться, фиксируясь в крайних положениях.

Но и это еще не все.

Парень опоясал свой шелом замкнутой бармицей, сходящейся спереди на уровне подбородка. И сделал ее не кольчужной, а чешуйчатой. Да заведя верхние края ближайшего к шлему ряда чешуек под кромку. Чтобы клинку не за что было цепляться, и он скользил дальше.

Собиралась эта бармица шнуровкой на стеганой тканевой основе. Чтобы легче было в полевых условиях ремонтировать. И защищала не только шею, но и плечи, прикрывая почти полностью ключицы.