Староград - Артем Рудик Страница 36

Вместо тёмных шпилей и паутины толстых стен, повсюду стояли массивные храмовые пирамиды и аккуратные поместья, сложенные из красного песчаника. Рыночные площади, стадионы для игры в уламу и прочие величественные постройки моего народа канули в лету под катком рыцарских завоеваний.

И пусть бетонные застенки Специального Комитета по Вопросам Коренных Народов (СКВКН или просто Комитет), находящиеся в бывшем здании бойни, в которые меня бросили, гораздо больше походят на уже ставшими родными бункеры и убежища, но меньше отвращения не вызывают. Особенно учитывая то, что меня вот-вот должны продолжить пытать.

Вот, в маленькую комнату, без мебели и окон, вошёл орденский рыцарь. Он сел на корточки перед моим, ослабшим от избиений и распластавшемся на полу, телом. Говоря на моём языке без какого-либо акцента, он спросил:

– Ну что, долго ещё будешь терпеть? Четыре недели ты треплешь нам нервы. Может, хватит уже упорствовать? Вряд ли ты выдержишь больше...

Едва шевеля языком, я слегка приподнялся на дрожащих руках, и, сплюнув кровь, произнёс:

– А может ты уже наложишь на себя руки, псина орденская?

Истязатель усмехнулся, а затем отстегнул от своего пояса увесистую флягу. Грубо взяв меня за подбородок и насильно открыв рот, он начал вливать её содержимое в меня. На вкус это была... вода. Обычная, чистая вода. Даже без привкуса ржавчины. Живительная влага наполняла энергией моё иссохшее нутро.

Закончив поить меня, офицер вновь заговорил:

– Вас, в Освободительной Армии, самих, словно собак, с самого детства, натравливают на всё, что связано с Карнимом. Вас, хоть стреляй, хоть газом трави, да всё равно ненависть эту не вытравишь. Но мы с тобой попробуем иную тактику. Вместо кнута, я предлагаю тебе пряник.

Тут рассмеялся уже я:

– После всего, что вы сделали? После того как веками перерабатывали мой народ в пепел? Вы видели толпы осиротевших детей, на глазах которых твои колпакоголовые братья проводили свои чистки? Их худенькие сгорбленные тела, потерянный взгляд и одежду, свисавшую лохмотьями? Думаете хоть что-то может перебить этот вид и убедить меня сотрудничать? Ну тогда подумайте ещё раз.

– Я уже ни один раз видел своими глазами, как молчуны ломались, стоило нам перейти к "пряникам". Так что есть определённый опыт. Кроме того, я покажу тебе, что под землю вы сами себя загнали. Некоторые из вас могли бы даже жить как люди... Но нет! Надо противиться неизбежному, надо убивать простых карнимцев… Может, ты и убеждён, что Орден несёт лишь смерть вашему народу, я всё же попробую тебя разубедить.

– С чего бы это вдруг?

– Скажу честно, мне очень нужно знать, как ты смог несколько месяцев шпионить в самом сердце Карнима. Да ещё и не выдать себя, своей ротхаутской внешностью. Я должен узнать, кто тебе помог. И за эту информацию, готов даже закрыть глаза на твои преступления. Знаешь ли, далеко не всех террористов, взрывающих здания в центре города, прощают подобным образом. К слову, зачем ты вообще взорвал тот культурный салон? Если бы не этот акт, мог бы ещё долго злодействовать у нас под носом...

– Не смог больше терпеть. Меня послали лишь наблюдать, но видя день ото дня то, как ваши граждане, беззаботно совершают вечерние променады, да пьют кофе в кафе, я уже не мог сидеть сложа руки. Сразу захотелось стереть эти улыбочки с их лиц. Вот я и решил, что подниму на воздух несколько ваших «культурных заведений», вместе с их посетителями. Жалею только, что не все бомбы сработали и я забрал слишком мало ваших сограждан.

– Ну и кадр... Неужели почувствовал несправедливость?

– Именно. Это нечестно, что вы жуёте сдобные булочки и радуетесь жизни, пока в бесчисленных лагерях к востоку, дети, с самых малых лет, работают на подпольных фабриках на благо Индейской Армии Освобождения!

– Разве это не плата за бесконечную войну со своими благодетелями? В чём же ситуация «нечестная»?

– Какие вы благодетели?! Вы уничтожили и растоптали все надежды на светлое будущее многих народов! Вы убили бессчётное количество людей, которые лишь защищали свою землю от ваших посягательств. Вы хотите стереть нас с лица земли. Вот в чём несправедливость! Вот в чём ваше преступление, за которое вы не понесли наказания. Преступление, на которое весь остальной мир, два века закрывает глаза.

– Ну не надо вот этого морализаторства. Скорее всего, до вас, на этих землях тоже жили какие-то люди. И вы их наверняка сместили с насиженных мест. Может даже вырезали подчистую. Это, понимаешь, закон мироздания: сильный ест слабого. Тупиковые эволюционные ветви вымирают. Для тех из вас, кто не противится у нас даже есть альтернатива.

– И что же это за «альтернатива»? Что могут предложить чудовища?

– Ты скоро сам узнаешь. Ну и касательно чудовищ, хочу сказать, что убивая мирных граждан, ты сам нам уподобился.

– «Мирных» среди вас нет. Да и невиновных тоже.

– Забавно, я ведь считаю точно также... Давай, вставай! Перейдём уже к прянику.

Я не смог подняться сам, а потому меня взяли под руки двое солдат и отнесли к машине, в которой, к тому времени, уже сидел допрашивавший меня офицер. Усадив на заднее сидение, меня повезли куда-то далеко за пределы Цитадели. Вероятнее всего даже за пределы самого Ордена. Видимо в Ронию. Мы ехали несколько часов, мимо проносились пустыни, горы и долины. Порой мы проезжали маленькие деревеньки и городки, пока наконец не въехали в одно из таких поселений.

Оно было огорожено высоченной стеной, с колючей проволокой наверху. У массивных стальных ворот дежурили солдаты Ордена. Сопровождавший меня офицер, подал им знак и те открыли проезд. То, что довелось увидеть внутри... поразило.

Это была точная копия городов мохаве с тех картинок... Неразрушенный, с праздно гуляющими по улице людьми, в наших национальных костюмах. Аккуратные домики, запах свежих кукурузных лепёшек витающий по улице, приветливые лица и звучавшая отовсюду речь на родном языке, сводили меня с ума. У меня даже пропала способность говорить, пока мы ехали по широкой центральной улице...

Вернулась она, лишь в тот момент, когда меня усадили за столик в одной из местных столовых. Приветливая официантка налила мне кофе и поставила огромную тарелку супа суккоташ. Передо мной сел мой мучитель, также снабжённый вкусной едой. Он сказал, жуя хрустящий жареный