Александр Калмыков - На пути "Тайфуна" - 2 Страница 37

   Следующим селом, куда вел нас зимник, было Соколово. Если нам удастся его проскочить, то дальше поедем уже по большаку. Там дорога должна быть ровной, и колонна сможет ехать с большой скоростью. Однако сначала надо прорваться через это село, что оказалась не таким уж и простым делом. То, что мы в нем увидели, нам очень не понравилось. Судя по количеству машин, в деревне находилось не меньше батальона противника. Однако не все уж плохо. Немцы не стояли здесь постоянным гарнизоном, а находились проездом. Никаких укреплений, постоянных огневых точек и изготовившихся к стрельбе противотанковых орудий видно не было. Только пара часовых с пулеметом маячили на въезде в село. Ехать в объезд значило потерять много времени, и мы решили идти на прорыв здесь.

   На этот раз Яковлев сменил тактику и пустил вперед наименее защищенные машины - Ганомаг и Фольксваген, в расчете на то, что немцы примут нашу колонну за свою. Командирский танк вместе с самоходкой поставили в середину.

   План командира, хотя и был довольно рискованным, но вполне удался. Не видя на машинах никаких опознавательных знаков, часовые разумеется решили, что в тылу их армии никакой техники, кроме как германской, быть не может. Так как поднимать тревогу никто не спешил, то наш Ганомаг спокойно поравнялся с немцами, после чего автоматчики короткими очередями сняли обоих часовых. Шум выстрелов потонул в грохоте танков, и мы беспрепятственно въехали в село.

   По всей улице стояли многочисленные грузовики, и открытые, и тентованные. Многие были с прицепами, некоторые везли пушки. Сами же фрицы, как и следовало ожидать, сидели по избам и грелись. Заслышав шум моторов, самые любопытные вышли на улицу посмотреть на танки, и даже махали нам руками. Кто-то, особенно добродушный, или скорее, самый пьяный, показал нам бутылки, приглашая принять участие в попойке.

   Огонь мы еще не открывали, дожидаясь, пока вся колонна не втянется в село. Когда замыкающий танк поравнялся с крайними домами, по команде Яковлева все машины начали поворачивать орудия. Пока немцы не успели сообразить, что к чему, десантники открыли огонь. Больше полусотни пулеметных и автоматных стволов выплюнули огонь на стоявших немцев, сразу очистив улицу от оккупантов. После этого в сторону грузовиков полетели гранаты. Не дожидаясь ответного огня, танки рванули вперед, рискуя потерять гусеницы. Самим танкистам скорее всего, ничего не угрожало, но вот десантники были очень уязвимы для ответного огня противника. Достаточно было какому-нибудь автоматчику, притаившемуся за окошком, хорошо прицелиться, и очередь, выпущенная почти в упор, стоила бы нам больших потерь. Но внезапность дала нам большое преимущество, и мы использовали его на все сто процентов.

   Не жалея патронов, бойцы стреляли по каждому подозрительному движению, чтобы противник не осмелился высунуться и оказать сопротивление. Казалось, тридцатьчетверки были охвачены огнем, такую интенсивную стрельбу вели десантники. Стрелянные гильзы, разлетавшиеся во все стороны, дождем сыпались на землю, отмечая наш путь. То и дело раздавалось буханье от взрывов гранат. Заранее мы не это спланировали, но по молчаливому уговору бойцы с передних танков взрывали машины, припаркованные во дворах, а на долю десантников последних танков достались грузовики, стоящие у самого края дороги.

   Мне даже стало немножко их жалко, столько имущества, которое могло бы нам пригодиться, в них пропадало. Я почти почувствовал, как Свиридов смотрит жадными глазами на свою мечту - немецкую полевую кухню с огромными колесами и высокой трубой. Возможно, он бы даже решился остановить танк и прицепить ее к волокуше, но к счастью, кухня стояла в кузове грузовика, откуда ее пришлось бы долго снимать.

   Проезжая центр села, мы увидели здание сельсовета. Несколько легковых машин, припаркованных рядом с ним, говорили о том, что здесь располагается немецкий штаб. По команде Яковлева, Громобой и еще пара танков съехали с дороги и отсалютовали немецким офицерам орудийными залпами, после чего бросились вдогонку остальным.

   Как грозный ураган пронеслась наша колонна по селу. Танки мчались на полной скорости, гремели взрывы гранат, трещали пулеметные очереди, пылали подорванные гранатами грузовики. Замыкающая тридцатьчетверка развернула пушку назад и добивала уцелевшие машины. Хотя во время движения сильные колебания танка не дают точно прицелиться, но на небольшом расстоянии, да еще по таким крупным мишеням промахнуться было трудно.

   В таких условиях немцам было трудно отважиться на ответный огонь, а тем более метнуть гранату, поэтому убитых и раненых у нас оказалось мало, в основном это были пострадавшие от взрыва грузовика, груженого боеприпасами.

   Вот уже почти вся колонна миновала село, но радоваться пока рано. Последний танк ехал медленно, чтобы забрать раненых, упавших с брони во время этой отчаянной гонки по улице. Даже на хорошей дороге тормозной путь разогнавшейся тяжелой машины составляет метров сорок, а на скользкой, покрытой снегом, еще больше. Поэтому задача подобрать упавших была возложена на замыкающею машину.

   С каждым мгновением вероятность того, что фрицы придут в себя, возрастала, и я нетерпеливо отсчитывал секунды. Хотя несколько пулеметов держали улицу под прицелом, пресекая всякие попытки шевеления, но все равно я был весь на взводе. Но вот, наконец-то, последний танк покинул село, где мы оставили после себя полсотни горящих машин, и колонна устремилась вперед.

   Скорее всего, убитыми немцы потеряли не так и много людей, но зато лишились всей своей техники и припасов. Так что теперь это не боеспособное подразделение, готовое в любой момент двинуться на фронт, а скопище дезорганизованных солдат. На то, чтобы привести батальон в порядок, назначить новое командование, обеспечить транспортом и боеприпасами, потребуется много времени.

   Теперь мы едем прямо на юг, где нас ждут окруженцы. Больше половины пути пройдено, и еще километров пять никаких населенных пунктов у нас на пути не будет. Идиллия, да и только.

   Нарушая идиллию, с головного танка сообщили, что видят впереди колонну машин. Подъехав поближе, мы насчитали больше двадцати крытых грузовиков. Готовиться к бою никто из немцев явно не собирался. Ну кому в голову может прийти что здесь, глубоко в тылу они могут встретить советские танки. Совершенно очевидно, что выкрашенная в белый цвет бронетехника без опознавательных знаков была своей. Да и Ганомаг, возглавлявший нашу колонну, подтверждал это.

   Уступить нам дорогу немцы могли, поэтому грузовики остановились, ожидая пока мы не объедим их по снежной целине. Ну что же, мы ребята покладистые. Как хотят, так мы и сделаем. Притормозив, передние танки развернулись на месте, и осторожно переехали через глубокий кювет. Пользуясь моментом, водители грузовиков вышли из машин, и устроили перекур. Только когда башни стали синхронно поворачиваться влево, кто-то посообразительнее догадался броситься наутек.

   Танки остановились, и бойцы занялись привычным делом. Боем это назвать было нельзя, скорее избиением беззащитной техники и отстрелом бегущих. На этот раз у нас была возможность уделить внимание каждому грузовику, и от вражеской колонны не осталось ровным счетом ничего.

   Собрав взводных, я начал выслушивать доклад об отсутствии потерь и собранных трофеях, как вдруг Яковлев прервал такое приятное занятие.

   - Сашка, пойдем, я не знаю что делать.

   Проблема, вставшая перед нами, действительно была очень серьезная. Около полутора десятка немцев сдались в плен, и теперь робко жались друг к другу, старательно задирая руки повыше.

   Одно дело, когда убивают в горячке боя, тут уж ничего не попишешь. Могу я закрыть глаза и на то, что в отсутствии командира бойцы потихоньку пустили в расход пленных. Но отдать приказ на расстрел безоружных мы, разумеется, не могли. Однако и везти немцев с собой никакой возможности не было, их просто некуда посадить. Если бы мы вели обычное наступление, и за нами следовали части второй волны, можно было бы просто оставить для охраны пленных пару легкораненых красноармейцев. Но у нас то рейд в тыл врага.

   Выход из ситуации не придумывался, и пришлось позвали политруков, предоставив им право решать, что делать. В конце концов, моральные проблемы - это их работа.

   Взглянув на пленных, Коробов не стал долго рассуждать, и достал пистолет. Перед тем, как мы покинули нашу дивизию, ее политработники сделали нашему политруку роскошный подарок, вручив на память трофейный Маузер 712, чтобы он больше походил на классического комиссара.

   Увидев, как политрук вытаскивает оружие, немцы сразу оживились. Кто-то упал в обморок, кто-то встал на колени. Но некоторые опустили руки и решительно выступили вперед, выкрикивая что-то на своем языке, и вряд ли это были слова благодарности.