Леонид Сидоров - Демон поневоле Страница 37

– А, это бывает с непривычки. Обычно они всегда пугают, а кусают, только если наступить, или растоптать гнездо, – успокоил словоохотливый змеелов. – Ну что, темнеет, пора домой, – двинулся по тропинке наверх.

Глава 27

Компания вернулась в деревню, когда уже начало смеркаться и в домах зажглись первые вечерние огоньки.

Алексей наскоро освежился и вернулся в комнату. Присев на кровать, некоторое время прокручивал в голове предстоящий непростой разговор. Врать не хотелось, да и противоречило натуре. Помучившись, обречённо махнул рукой. «Эх, будь что будет! А кто знал, что я могу делать такие выкрутасы…», – тяжело вздохнул и направился к старику.

Садхир задумчиво листал какую-то древнюю книгу при неярком свете лампады. Завидев гостя, бережно закрыл и отодвинул на край стола.

Алексей уселся с противоположной стороны, и некоторое время смотрел на мигающий огонёк, собираясь с мыслями. Старик не торопил.

– Уважаемый гуру. Ты сам сказал, что хочешь услышать любую правду, какой бы она не была.

– Так, – ровным голосом согласился Садхир.

– Хорошо, расскажу, – словно кидаясь в бездонный омут, вздохнул Алексей. – Чтобы ты не подумал обо мне страшное, сразу хочу сказать, я не чёрный колдун или злой демон, а обычный человек. Я действительно родился и долгое время жил в далёкой отсюда северной стране. Случилось так, что однажды в меня ударила молния. Я упал без чувств и очнулся в пустыне неподалёку от гор. После этого со мной стали происходить странные вещи. Разыскивая дорогу домой, я направился через горы. Там я и стал свидетелем нападения свирепого чудовища на Ашока. О дальнейших приключениях ты уже знаешь. Сегодня я очень напугался змеи. Могу лишь предположить, что молния наделила меня и способностью исчезать. Ничего другого просто в голову не приходит!

Рассеянно поглядывая на книгу, Садхир покивал, словно соглашаясь.

– Что ж, мой опыт подсказывает, что ты говоришь правду. Но не всю, – неожиданно подняв жёсткий взгляд. – Совсем недавно ко мне наведывался один богатый торговец, мой старый знакомый, очень почтенный и просвещённый муж, кстати, большой друг нашего раджи. Увидев твою диковинную пиалу, восхищённо её рассматривал и расспрашивал о происхождении. Потом рассказал о волшебной лампе раджи. По его рассказам, Вишал никогда с ней не расстаётся.

– Я рад, что мои подарки показались ему столь удивительными, – дипломатично произнёс Алексей.

– Да, – согласно вздохнул старик. – Они оказались настолько удивительными, что он долго перечислял мне далёкие страны, в которых побывал, или чьи товары покупал и продавал. Самое странное, он не знает ни одной страны, мастера которой настолько искусны, что смогли бы изготовить такую лампу или пиалу. Он долго изучал надписи на донышке пиалы и на лампе раджи, и прямо сказал, что он может говорить и читать на большинстве известных языков, но никогда не видел такой письменности. Что ты на это скажешь?

«Да уж, удружил этот местный эксперт-полиглот! Всё на свете он знаёт, а элементарного английского он, видите ли, не знает!» – мрачновато потупился Алексей.

– Я допускаю мысль, что твои необыкновенные способности являются следствием удара молнии, ибо остаться в живых после этого само по себе достойно изумления и объяснимо лишь прямым вмешательством богов! Но как объяснить удивительные для столь юного возраста знания? Эти странные вещи, о которых не знает даже самый опытный и уважаемый торговец, побывавший почти во всех известных странах! Уж его-то словам, что их не может изготовить ни один мастер, а также моему жизненному опыту я могу доверять. Всё вместе это становится просто невероятно! Поэтому, хоть это и противоречит всем нашим традициям гостеприимства, по-прежнему хочу знать, кто ты, Алахей? – Садхир пронзительно глянул прямо в глаза.

Алексей потупил голову. Тоскливо разглядывая лампаду, глухим от волнения голосом произнёс:

– Да, всё верно, с этим не поспоришь. Эти вещи сейчас действительно не сможет сделать ни один, даже самый искуснейший мастер. Нет даже страны, где их сделали. Впрочем, нет и страны, где я родился. Даже меня здесь сейчас быть не должно, потому как я родился много позже…

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – потрясённо перебил старик.

Алексей поднял голову и грустно усмехнулся.

– Да не, на самом деле всё просто. Удар молнии перенёс меня сюда из грядущих веков.

Садхир оторопело замер. Алексей, грустно улыбаясь, посмотрел прямо в глаза старику.

– Вот и вся правда, уважаемый гуру, какой бы невероятной она тебе не казалась. Такие вещи смогут изготавливать только через очень много лет, в огромной стране, которая будет к востоку отсюда. А я родился и вырос в Руси, которая будет с ней граничить. Но всё это будет через очень много-много лет, – горько вздохнул и умолк.

Повисла гнетущая тишина. Садхир изумлённо рассматривал Алексея, безучастно смотрящего на мерцающий огонёк. Кашлянув от волнения, негромко хлопнул в ладоши и попросил слугу принести кипяток и чайные принадлежности.

Привычно заварив чай с кардамоном, Алексей аккуратно разлил по чашкам. Садхир добавил мёда и начал молча прихлёбывать чай.

– Это самая невероятная история, которую я когда-либо слышал, – наконец прервал молчание. – Но она многое объясняет, а то я уже и не знал, что и думать. Скажи, раз уж там у вас прошло много лет, слышал ли ты истории о чём-либо подобном?

Опасаясь совсем другой реакции, Алексей облегчённо вздохнул.

– О, у нас вообще много разных историй о чудесах. Лично я до сих пор не верил ни одной, потому что на всяких небылицах у нас зарабатывают огромные деньги.

– Да, но теперь-то ты здесь, – Садхир впервые слегка улыбнулся.

– Да здесь, вздохнул Алексей. – А кто теперь об этом узнает? Дома меня наверняка считают мёртвым.

– Родители и возлюбленная? – поинтересовался старик.

– Мать и отец. Возлюбленной пока нет, как-то всё недосуг было, то обучение, то военная служба, потом опять обучение, в общем, некогда. А потом пришлось день и ночь работать.

Старик поднял удивлённый взгляд.

– Твоя семья небогата?

– Да не то чтобы очень богата. Просто случилось так, что могучее государство, в котором я жил, в одночасье развалилось на кучу мелких, которые стали постоянно грызться между собой. Деньги, которые были накоплены трудом родителей, стали ничем. До развала мы жили очень хорошо, отец и мать были образованными и уважаемыми людьми. Ну а после знания и труд стали вообще никому не нужны.

– Знания не нужны? – ужаснулся старик. – Ты говоришь удивительные вещи! Неужели такое возможно?

– Я тоже думал, что невозможно, но так уж случилось, – помрачнел Алексей.

– Хорошо, не буду огорчать тебя подобными расспросами. А не мог бы ты всё же поведать о том знаке, что на болотах? Я так понял, его светлое назначение совершенно искажено?

– Конечно, могу, – оживился Алексей. – Честно сказать, до этого в разговорах с тобой и другими людьми всегда боялся сказать что-нибудь лишнее. А сейчас даже рад, что ты узнал, кто я на самом деле. А что касается знака, – посуровел лицом. – Примерно за три десятка лет до моего рождения, между моей бывшей страной и одним из соседних государств разразилась страшная война. К тому времени так или иначе в неё втянулся весь мир. Напавшее государство избрало тот знак своим символом, только у них он был немного повёрнут на бок и без четырёх отметин между ветвями.

– Вынужден тебя огорчить, но люди всегда вели, и, судя по твоему рассказу, и дальше будут продолжать вести разрушительные войны, – сочувственно произнёс Садхир. – Такова человеческая суть.

– Да, это так. Но смотря какими способами, – возразил Алексей. – Их воины убивали наших безоружных женщин и детей. Не только убивали, но и сжигали живьём вместе с жилищами и травили собаками для развлечения. А их врачи, чтобы проверить действие своих новых лекарств, насильно заставляли наших людей их есть. Когда люди умирали, ловили и привозили новых. А ослабленных сжигали в печах живьём…, – Алексей осёкся, увидев побелевшее лицо старика.

– Прости уважаемый гуру, я….

– Ничего-ничего. Просто не знал, что всё это будет настолько чудовищно, – тихо прошептал старик. – А что случилось потом?

– А потом мы победили, но погибло слишком много наших людей. Моя бабушка до сих пор плачет, когда вспоминает о войне. В её семье было двенадцать человек. После войны из всей семьи живой осталась только она. Мой уже умерший от ран дед повстречался с ней в самом конце войны. А символ государства, начавшего столь ужасную бойню, стал настолько ненавистен выжившим людям, что даже само упоминание о нём в некоторых странах стало сурово караться. Вот поэтому я очень сильно удивился, когда увидел его здесь, много веков назад.

– А сколько прошло веков? – живо заинтересовался Садхир.

– Честно говоря, не знаю. Просто не с чем сравнивать. Да и вообще я историей никогда не интересовался, больше точными науками.