Владимир Голубев - Побег в прошлое Страница 37

Аланы не дошли до Карачева всего три километра и расположились на ночевку. Утром их лагерь был окружен со всех сторон карачевскими войсками. Олег пригнал целый полк. Три тысячи человек. Шестикратное преимущество. Через час вокруг лагеря карачевцы возвели стену из перевернутых саней. Черниговский посол был в ярости, которую успешно скрывал. Он, воевода черниговского князя, должен выдать на смерть всех алан, которые замешаны в смерти холопов на границе. Вопрос был не в количестве приговоренных к смерти алан, таких было меньше тридцати. И не в том, что командовал ими брат самого вождя алан. При таком решении воевода терял своё лицо. Да и сами аланы никогда на такое бесчестие не согласятся.

К полудню срок ультиматума истек. Лагерь алан закрыла туча стрел. Стрелы лились нескончаемым потоком. От безысходности аланы бросились в атаку. Лишь бы прорваться, спастись хоть кому. Поставленные на бок сани были сцеплены между собой. Они ощетинились частоколом копий и превратились в ежей. За баррикадой, в безопасности, стояли лучники, стреляющие во все, что двигается. Бронированная конница Карачева напоминала европейскую, рыцарскую. Только более дисциплинированную, и без лишних украшений. Через час сани раздвинули, и две колонны кавалеристов образовали двойную цепь. Перед кавалеристами выстроилась пехота. Ехали медленно, молча. Тяжеловооруженная пехота шла медленно, именно она задавала темп.

Олег-Муромец приказал пленных не брать. Олег видел шурина только дважды. Мельком. Но он был любимым братом Любаши.

Посольство уехало в Чернигов, не пожелав отдавать Коробову договор, подписанный князем. Олег напрасно уверял черниговского воеводу, что конфликт исчерпан, что кровь его шурина смыта кровью алан. Воевода начал подозревать его в трусости. Мямля Коробов, с его желанием мира любой ценой, вызывал у воеводы только презрение. Виноватое лицо Владимира Александровича, его скорбь по убитым аланам, низвели Коробова в самый низ воеводской табели о рангах. От общения с ним воевода испытывал чувство брезгливости.

Глава 33.

Подлые люди.

Черниговский посол загонял лошадей. Самое удобное время года для войны – конец зимы. Князю нужно было собрать свою рать с громадной территории, для этого нужно было время. Место сбора очевидно – Брянск. Но воевода не вправе самостоятельно посылать гонцов, поэтому нужно было как можно быстрее вернуться в Чернигов.

Неизбежность войны стала очевидна и для Коробова. Как только посол уехал, Владимир Александрович собрал совет.

– Не надо было отпускать посольство. Подержать их под арестом. А если, как планировалось по договору, прибыл бы князь карачевский Василий, война передвинулась бы на следующий год, – завел старую песню Олег.

– Слухи разносятся мгновенно. Василий ребенок, но рядом взрослые дядьки, – парировал Коробов.

– Нужно собирать войска. У князя с ополчением больше тридцати тысяч выйдет. У нас сейчас около семи. Большинство дети, – заговорил, обычно молчащий, Валера.

– Какие войска? – удивился Олег.

– С твоей «родины», из Мурома. Можно успеть нанять ушкуйников. И лучшая наша сотня в Риге. Она тысячи обычных бойцов стоит, – предложил Валера.

– Нанимать можно всех. Во все города пошлем вербовщиков. А особенно важно это сделать в черниговском княжестве. Когда еще князь гонцов пошлет к своим вассалам. Олег, ты сможешь замедлить этот процесс? – невнятно пробормотал Коробов. Дырка, на месте удаленного зуба, заживала плохо. От волнения, двух последних дней, десна снова начала болеть.

– Блокировать Чернигов? Убивать всех посыльных?

– А если они под купцов замаскируются? – уточнил задачу Валентин.

– Режим всех подряд, – сделал вывод Олег, – князя Мстислава Святославича пробуем подстрелить?

– Пробуем. Но ты говорил он не выходит из кремля? – легко согласился Коробов.

– Да, бережётся страшно. На него уже было несколько покушений. На охоту совсем не ездит, – расстроено сообщил Олег.

– Трусливые ублюдки напали на алан неожиданно, – вещал воевода.

– Утром окружили, дали время до полудня? – переспросил князь.

– Да. И сразу после полудня начали стрелять. Никто не ждал. Обычно вызывают поединщиков. Потом мелкие стычки, чтобы прощупать противника. Затем Олег-Муромец мог снова требовать выдачи убийц шурина. Переговоры. Так полагается честным людям себя вести, – негодовал воевода.

– Посольство почему отпустили, – удивился князь.

– Испугались. Сначала алан убили со страха. Потом увидели, что они натворили. Испугались. Олег-Муромец трусливый ублюдок, а Коробов полное ничтожество.

– Выхода у нас нет. Война. Посылай гонцов. Всех собирай. Мне говорили у них три полка?

– Только два. Обозников много, но их можно не считать.

– На помощь Киева рассчитывать не стоит. Иначе не успеем до весны. В Новгород-Северский поедешь с посольством. Меньше полка дадут, посчитаю за оскорбление, – поставил задачу князь.

В Ригу, Новгород и Муром карачевские послы гнали коней изо всех сил. Олег надеялся на крупные отряды, особенно из Новгорода. Туда он хотел отправиться сам, но надо было организовать диверсии по всему черниговскому княжеству. Олег планировал сжечь все города и поселки по Десне от границы с Новгород-Северским княжеством. Он решил уничтожить княжескую верхушку, возможно, самого князя. Перебить всех гонцов из Чернигова. Убить воевод в удельных городах. Это требовало серьезной подготовки. За это время, пока война не началась, надо было завербовать максимальное количество дружинников на территории княжества и у ближайших соседей. Самым крупным таким соседом было Новгород-Северское княжество.

Через пару дней, после отправки посольств, из Риги приехала Светлана. Она привезла приятный сюрприз, тысячу прибалтийских новобранцев.

Светлана устроила небольшие поминки по мужу. Собрались всеми, Коробовы и Олег с женами. Света позвала комбатов и командиров рот. Близость войны с Черниговом накладывала свой мрачный отпечаток на все разговоры.

Немного поплакав, скорее по инерции, Светлана начала ругать Олега. И вернулась к самому началу, Светлана помнила все прегрешения Олега за последние два года. Хорошо они не были знакомы раньше. Скоро добралась до последней авантюры в Чернигове. Совершенно ненужная была поездка. Нападение на черниговских стражников раскрыло резидента-купца. И даже пограничники зря погибли, нужно было вовремя проинструктировать их. Затем досталось братьям Коробовым. Всего две кирпичные башни. В Карачеве совсем нет камнеметов, а запас зажигательной смеси слишком мал.

– Что-то она сегодня добрая! Предыдущие пять лет не вспоминает, – прошептал Валентин Валере.

– Светлана, немного сбавь обороты, мы не одни, – намекнул на присутствие армейской верхушки Коробов старший.

Светлана замолчала, но все легко могли прочитать по губам её отношение к сказанному. Женщины осуждающе посмотрели на Светлану. Даже Любаша нашептала мужу неприятные для Светланы оценки.

Скоро армейские друзья Мышкина разошлись. Светлана задала Коробову свой главный вопрос.

– Олег сторонник тактики выжженной земли и террора. Погибнут десятки тысяч людей. Неужели по-другому нельзя?

– И так плохо, и эдак нехорошо. Нет никакой гарантии, что даже при таких бесчеловечных методах, Карачев победит. И если мы сможем разбить черниговского князя, не будет ли это пиррова победа? – грустно сказал Коробов.

– Мы заложники обстоятельств, – вмешался в разговор Олег.

– Ты заложник?! Любые проблемы ты сразу решаешь максимально жестко, – возмутилась Светлана, – с аланами – вообще беспредел. После первого обстрела, наверняка, десятки алан погибли. Можно было предложить черниговскому послу достойный выход. Суд князя, например.

– Мне вира за брата не нужна, – встала из-за стола Любаша. На домашних харчах она сильно поправилась. Сказалась и беременность. Любаша возвышалась над Светланой, как гора. Былое почтение у бывшей служанки пропало. Женская половина дружно закивала головами в поддержку Любы.

«Как они тут спелись! Неразлей вода. Мужики сидят молча. Ни одного союзника.»

– Олежка, я понимаю твои чувства, но ты теперь больше политик, чем семейный человек, – игнорируя Любу, продолжила Светлана, добавив теплоты в голос.

– И перестань заглядываться на моего мужа, старая сука, пожалеешь – поставила точки над «и» бывшая служанка.

На следующий день, рано утром, Светлана попыталась поговорить с Владимиром Александровичем.

– Я могу забрать долю мужа и уехать с сыном в Новгород?

– Да, но в следующем году. Сейчас слишком много денег вложено в оружие. Мы сможем отдать тебе долю Иннокентия Петровича, после выплат Ригой их долга.