В. Бирюк - Фанфики Страница 37

Холодная усмешка скривила губы Базарова.

— Ну, насчет общины, — промолвил он, — поговорите лучше с вашим братцем. Он теперь, кажется, изведал на деле, что такое община, круговая порука, трезвость и тому подобные штучки.

— Семья наконец, семья, так, как она существует у наших крестьян! — закричал Павел Петрович.

— И этот вопрос, я полагаю, лучше для вас же самих не разбирать в подробности. Вы, чай, слыхали о снохачах? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем…».

Прогрессировать будем, если получится. И, прежде всего, «рвать тенета» в собственном мозгу. Выжигать внутренние ограничители типа: «да все ж так живут!», «по-нашему, по исконно-посконному…».

«— Стало быть, вы идете против своего народа?

— А хоть бы и так? — воскликнул Базаров. — Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним?».

Состояние нигилизма — изнурительно для нормальной психики. Как краткий эпизод в пубертатном возрасте — терпимо. Хотя и противно для окружающих.

Для психики взрослого человека нигилизм — повседневный тяжкий груз. Следствия известны: колит, гастрит, радикулит… Если весь мир вокруг — «геморрой», то следует ли удивляться кровотечению из собственной задницы?

Каждый нормальный человек хочет любить и быть любимым. Хочет относиться к окружающим с симпатией, доверием, приязнью…

Каждый попаданец вынужден перестать быть «нормальным человеком», вынужден превращаться в «Лютого Зверя», раскапывающего навозную кучу туземного общества и рыкающего на местных крысюков. Иначе он сам станет таким же дерьмом. В лучшем случае — такой же помойной крысой.

Чем сильнее связность общества, чем оно более организовано, законопослушно, едино — тем больше усилий требуется от «Зверя Лютого», чтобы разорвать законы и обычаи — корку, квинтэссенцию туземного навоза, расчистить место для своего прогрессорства.

Вас манят лавры попаданца-прогрессора? «Омерзительно по всем азимутам» — как долго ваша психика это выдержит? Чем дольше — тем лучше. Для прогресса. Потому что только это тотальное отвращение не позволит вам смешиваться с этим миром, заставит, даст вам силы не поддаться рутине, будет постоянно толкать на новые инновации. И сожжёт, разъест вашу душу и ваше тело.

Когда вы последний раз определяли своё место на шкале конформизма? Как у вас с «фактором Q2 по Кеттеллу»?

Человек, использующий конформизм, перестаёт быть самим собой, полностью усваивает тот тип личности, который ему предлагают модели культуры, полностью становится таким, как другие, каким они его ожидают увидеть. Это позволяет человеку не испытывать чувства одиночества и тревожности, однако ему приходится расплачиваться потерей своего «Я».

Если вы потеряли своё «Я» — вы хоть и попаданец, но не прогрессор. Если сохранили — вы мёртвый попаданец. Патриархальное общество всегда очень… тоталитарно. В отношении нонконформистов… летально.

Одела мини-юбку:

— У меня же красивые ноги!

Отделают так… Хорошо, если вообще ходить сможешь. Хотя бы в парандже.

Нацепил саблю:

— Классный клинок. И я им очень хорошо умею…

Оторвут. С руками и с головой. Крестьянам — сабель не положено.

— Да плевать мне — что тут у вас положено!

Плеваться будешь в гробу, в белых тапочках. Хотя таких хоронят без гроба — просто в яму скидывают.

Инстинкт самосохранения взращивает конформизм. Сначала — внешний, связанный с избеганием того, чтобы на поведенческом уровне противопоставлять себя сообществу. Потом «маска прирастает» и идёт конформизм внутренний, связанный с пересмотром своих позиций, взглядов. Такая… самоцензура. Не говорить, не смотреть, не делать… не думать. И прогрессор кончился, «развеялся как утренний туман»… Очередной крысюк на свалке средневекового человечества. Или — не только средневекового?

С миром и благостностью в душе, без постоянного «чувства одиночества и тревожности»… Душевный покой, счастье…

   «Маленький домик   Русская печка   Пол деревянный   Лавка и свечка   И ребятишек   В доме орава   Вот оно-счастье!…».

Вам этого всего — никогда.

В «Святой Руси» вы не слева или справа от середины шкалы конформизма — вы вообще «за углом».

Какой силы должно быть потрясение «вляпа», чтобы нормальная, довольно конформистская личность человека начала третьего тысячелетия, вылетела за ограничители шкалы? И какая психика выдержит столь разрушительное потрясение?

Кто-нибудь просчитывал, какой психотип нужен попаданцу-прогрессору для успешной деятельности? Как совместить неизбежные при нигилизме меланхолию и мизантропию с необходимыми для прогрессизма энтузиазмом и оптимизмом?

Меня здесь пока спасают мои недостатки: эгоизм и привычка к лицедейству. Превратить недостатки в преимущества — так типично для «эксперта по сложным системам»! «Не было бы счастья, да несчастье помогло» — русская народная мудрость.

Первое свойство позволяет сохранить своё «Я», второе — избегать лобовых конфликтов с этим миром. Прямой, честный, открытый человек в попаданстве… — быстро становится мёртвым.

   «Комсомольцы-добровольцы,   Надо верить, любить беззаветно,   Видеть солнце порой предрассветной,   Только так можно счастье найти!».

В попадизме «так» — можно найти только быструю смерть.

Похоже, что только человек выросший в эпоху распада общества, привыкший говорить одно, а думать другое, циничный, лживый субъект — имеет шанс на успешный прогрессизм.

Не надо обвинять меня в сексизме, но женщина-попаданка… Даже без учёта того, что этот уродский средневековый мир создан и управляется мужчинами…

Сильные свойства женского типа психики в попадизме работают против прогрессизма. Гибкость, адаптивность способствуют более быстрому и мягкому врастанию попаданки в целевой мир. И прогрессизм заканчивается.

— А зачем? Здесь и так миленько. Только вот сюда бы занавесочки повесить…

Широта и скорость восприятия, интуитивное понимание… по всем этим каналам прёт дерьмо мира «вляпа». Чем шире, чем чувствительнее канал восприятия — тем больше гадости валится на персональную свалку, забивает личную молотилку.

Прогрессор должен быть тупым, полуглухим и полуслепым бычарой с хроническим насморком, чтобы переть к своей цели, ломая и топча всё попадающееся на дороге.

Переть. И — сдохнуть. Потому что мир — сильнее тебя. «Против лома — нет приёма». Против твоего «лома» — здесь миллионы «ломов». И покрепче твоего есть. Нужно видеть, слышать, тонко чувствовать этот мир, чтобы успеть выскочить из под удара.

Не хочешь постоянно, непрерывно, качественно, детально… обонять эту навозную кучу — покойник. Обоняешь — сам становишься дерьмом.

Остаётся только… «проскочить по краешку».

И ещё.

«Видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий» — так проходят сквозь стены. Даже если эта «стена» — средневековое общество со своими незыблемыми, богом данными, предками заповеданными, нормами, правилами и обычаями.

Стена из живых людей, в душах которых и живёт всё это. Наши предки… «Наша общая колыбель». «…Но нельзя всю жизнь прожить в колыбели». Нельзя. И ломать… жалко?

…

Здешние правила торговли и их организационное выражение — «торговые сотни» — часть «липкой паутины мира». Следовать им я не собираюсь. Но об этом не кричу. А толкаю вперёд, на эти «грабли», своего Николая. Он бы, конечно, «соскочил». Но деваться ему некуда — закуп. Хозяин дольку свободы даёт? — Кланяйся и благодари. А ещё он жаден и любопытен. Вот и лезем мы с ним по краю «паутины» цехового права — и расторговаться, и не нарваться.

На «Святой Руси» общество слабее связано, чем в Западной Европе в эту эпоху. Это даёт мне чуть больше свободы в моих делах — европейские заморочки у нас несколько… недоразвиты.

У нас аристократия моложе. Счёт идёт не с Хлодвига или с Цезаря, а с Рюрика. Ещё — избыток свободных земель.

В Западной Европе последние сто лет говорят: «нет земли без лорда». Собственно говоря, именно это и было основой успеха Первого крестового похода — множество безземельных аристократов.

У нас, если стало… «сильно душно» — можно перебраться на север или на восток.

Сама аристократия ещё продолжает формироваться. Наследственных бояр не хватает, идёт приток безродных служивых.

Один из результатов: ростовщичество — постоянное занятие русской аристократии.