Роксана. Детство (СИ) - Колч Агаша Страница 37

Так ли на самом деле было или сей исторический факт облачили в красивую романтическую упаковку, точно неизвестно, но необычным подарком новобрачным стал высочайший Указ об отмене крепостного права.

Было это более пятидесяти лет назад. Уже и все дискуссии по этому поводу в государстве давно на нет сошли, и тут лично мне — здрасте, пожалуйста! — мы ваши рабы.

— Так вы же Алтын-апе принадлежали. Она исчезла, значит, вы свободны, — предложила я самый простой вариант избавления от напасти.

Но Надия только головой покачала:

— Мы к вам по наследству перешли.

Вот же упёртая какая! И что теперь делать? Я с надеждой посмотрела на Глафиру. Она у меня тётка умная, знающая законы, может и подскажет чего.

— Ба-а-а… — заныла я, включая опцию «защити дитя» у опекунши.

— Сейчас, Роксаночка, разберёмся! — пообещала бабушка, но нас прервали.

В комнату с трудом, кряхтя и охая, опираясь на суковатую палку, вошла слепая сгорбленная старуха. Не берусь даже представить, как она смогла по лестнице подняться. Вошла, обвела всех белёсыми бельмами и словно провела по лицам вытянутой рукой с растопыренной ладонью.

— Битай!* — всплеснула руками Надия. — Зачем вы здесь?

Потом взглянула на нас со страхом и опять рухнула на колени.

Наплевав на условности, я спрыгнула с дивана, подбежала к старухе и подала ей руку:

— Я провожу вас к креслу.

Но слепая остановилась, выдернула сухонькую ладонь и теперь уже реально прикоснулась к моему лицу, изучая черты. Потом погладила по голове и забормотала что-то непонятно.

— Надия, я не понимаю. Что она говорит?

Бедняга села на ковёр, обняла согнутые колени и стала переводить. Вела она себя так, словно ей было уже всё равно, что происходит вокруг.

— Галия-битай говорит, что она наконец-то дождалась ту, о ком говорили духи. Битай обещает обучить маленькую госпожу всему, что сама знает.

— Кто эта женщина и что она знает? — вмешалась Глафира, которой важно было знать абсолютно всё, что со мной происходит сейчас и может произойти в будущем.

— Это прабабка моей бабки. Много лет назад — матери ещё на свете не было, а бабушка едва в возраст вошла, — Алтын-апа за что-то прогневалась на Галия-битай и ослепила её. С тех пор и до сего дня она не выходила из дома. Мы боялись, что госпожа прикажет выгнать её так же, как изгоняла всех старух нашей семьи, но отчего-то такого приказа не последовало.

— Милость Триединого! — воскликнула Глафира, заслышав о таком жестокосердии. — Да как же вы служили ей?

— Клятва рода на крови, госпожа. Семь поколений обязаны верой и правдой служить, только после этого семья свободна будет. Я седьмая. Если выдержу и не нарушу клятвы, то у детей моих другая жизнь будет, — едва слышно прошептала Надия, не поднимая глаз.

— Всё равно не понимаю, как такое возможно, — никак не успокаивалась бабушка.

Тут-то и заговорила слепая старуха. Говорила не торопясь, часто делая паузы, и Надия легко переводила её повествование.

— Мою мать купили для гарема, когда ей лет семь было. Родители за долги отдали — жили очень бедно, голодали, хижина ветхая. После того, как попала она в покои госпожи, думала, что в раю оказалась. Тепло, красиво, одежда новая и яркая, кормят каждый день. Поначалу она с госпожой не встречалась, её помощницей прислужниц Алтын-эльти назначили. Гоняли принести что-то из кухни, передать приказ в купальни, отнести одежду прачкам, а потом забрать. Бегала с удовольствием, к службе как к игре относилась. И думала, что так всегда будет.

Старушка замолчала, опершись подбородком на сложенные на трости руки. Глаза прикрыты, дыхание спокойное, размеренное.

— Уснула? — первой не выдержала я.

Надия только плечами пожала. А Глафира, помня, что ребёнок — я то есть — скорее всего, голодный, спросила:

— В доме продукты есть?

Служанка по ковру перебралась к ней поближе, и они зашептались насчет ужина, а мне куда интереснее было услышать продолжение истории. Прабабка бабки рассказывает о детстве своей матери. Это же очуметь как давно было. И сколько лет минуло ведьме на момент смерти, если она уже в те года была взрослой? Интересно, как ей сохраниться удалось? Да и бабулька, что дремлет в кресле, если присмотреться, выглядит лет на семьдесят-восемьдесят, но никак не на сто пятьдесят. Или сколько ей там?

— Да… давно это было, девочка, — вдруг сказала старушка. — Очень давно.

Сказала, обращаясь ко мне, и я её, как ни странно, поняла. Оглянулась на Глафиру с Надией, но те не обращали на нас внимания.

— Подойди ко мне, маленькая эльти, уважь старуху, — когда я, подтянув большую подушку, села у её ног, она склонилась ко мне и почти шёпотом спросила: — Сколько раз из свой трубки дала тебе затянуться Алтын?

— Три раза, — честно ответила я. Старуха, услышав ответ, прикрыла ладонью рот и покачала головой. А я встревожилась: — Это плохо?

— Было бы хуже, коли меня здесь не было. А так… я научу тебя, как не поддаться ведьме, — слепая погладила меня по голове. — Не бойся, маленькая эльти, духи не позволят отнять твою душу.

Если до этих слов я не думала о последствиях встречи со Златой Селим-заде, то сейчас мне стало как-то неуютно. Действительно, почему я вдруг решила, что мне за просто так невероятный подарок сделали и что в том ларце с бумагами нет второго дна.

Всё ещё не проходит ощущение, что раз мир магический, то здесь живут, как в сказке? Вот передо мной женщина, которую хозяйка наказала слепотой на долгие-долгие годы. За что?

— Я увидела то, чего видеть не следовало, — внезапно ответила Галия-битай на мелькнувший в моей голове вопрос. — Не спрашивай меня сейчас ни о чём. Есть вещи важнее, чем дела минувшие. Расскажу обо всём, но потом, когда с ведьмой справимся. Послушай, что тебе надо будет сделать…Три затяжки, значит, три ночи. Трудно тебе придётся, но жить захочешь…

«… и не так раскорячишься», — вспомнилась фраза из фильма.

…спать ночью нельзя. Ни вполглаза. Что делать? Лучше всего молиться кому-то из светлых богов, следящих за миром. Триединый? Пусть будет он. О чём просить? Почему ты решила, что непременно просить надо? Тебе есть за что Его благодарить? Вот и благодари. Хоть за каждую минуту жизни, хоть за каждый глоток воды, хоть за каждую крошку съеденного хлеба. Только делай это от души, искренне и честно. Не придумывай причины, вспомни всё, что есть у тебя. Чем более истово ты будешь это делать, тем надёжнее сегодня будешь защищена. Где? Лучше в доме. Бабушка? Бабушка пусть спит, ей и так забот хватает с такой непоседливой внучкой. Дружка позвать? А кто это? Пё-ё-ёс? Знаешь, собака в нашей вере считается животным нечистым, но духи к этим преданным существам благосклонны. Зови своего пса. Нет, меня здесь не будет — тебе самой придётся с Алтын справиться. Но я буду молить о помощи тебе и светлых богов, и духов.

Закончив напутствие, старушка бодренько встала и властно позвала прапра-чёрт знает в каком поколении-внучку:

— Надия, проводи меня! Ужин хозяйкам принесёшь и проследи, чтобы все в дом зашли. Негоже в такую ночь под открытым небом быть.

*Битай — бабушка (крымскотатарский).

*Эльти — владелица, хозяйка (крымскотатарский).

Глава 11

Ночь не поспать — великое дело!

Сколько таких ночей случалось в моей прошлой жизни. Чем только не были наполнены часы, предназначенные природой для отдыха: зубрёжками перед экзаменами, пьяными вечеринками после сдачи, безумной романтикой, скучным ожиданием отложенного рейса в аэропорту, важной срочной работой, пустыми ненужными переживаниями. Таких ночей было много, как и причин для вынужденной бессонницы.

Но ни от одной из этих ночей не зависела моя жизнь.

Ужинать не стала — чувство голода способствует бодрствованию. Стоя у окна и, любуясь на лунную дорожку, серебрившуюся по морской глади, дожидалась, когда уснёт Глафира. При всей её аристократичности женщина храпела. Не очень громко, но достаточно слышно, чтобы понять, что спит. И вот первые рулады из соседней комнаты вплелись в ночной стрёкот сверчков из сада.