Король Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич Страница 38

Бах! Ударила еще одна пушка. И ядро без всякого сопротивления пробив плетеный щит, разворотило какую-то глинобитную постройку за ним.

Бах! Снова ударила пушка. И так — постреливая, королевские струги пошли на сближение держась линейного построения. То есть, так, чтобы иметь возможность бить всем бортом по неприятелю — пушками, а потом и аркебузами.

Весьма неплохо слаженным залпом ударили османские тюфяки. Но их каменные ядра полетели «в ту степь» и только подняли небольшие столпы воды. Не более. А перезарядить быстро они не могли. Пока там совочком отмеришь порох, пока в ствол засыплешь и утрамбуешь — пройдет немало времени.

Но вот — дистанция уменьшилась до критических ста шагов.

Артиллеристы уже зарядили картечь. Кованную, железную, крупную, упакованную в жестяные банки. И ждали. Как и аркебузиры, уже взявшие наизготовку свои «игрушки…»

Пауза.

И тишина, только легкий плеск воды да скрип уключин.

— Пали! — Крикнул Иоанн, заметив, что янычары и сами изготовились пускать стрелы. А их там под тысячу было за этими щитами. И такой рой пернатых гостинцев был бы крайне нежелателен.

— Па! Па! — Понеслось по кораблям, потонув в грохоте пушек и треске аркебуз. И янычары, словно бы также повинуясь этой команде стали пускать стрелы. Одну за другой. Целых две штуки. Больше просто не успели до слитного залпа московского войска.

А он дел наделал.

Плетеные щиты что пуля аркебуз, что картечина словно не замечали с такой дистанции. Пробивали насквозь и поражали цели за ними. Причем не так, чтобы навылет. А просто поражали, застревая в телах.

Оттого добрая сотня янычар с одного залпа либо пала, либо вышла из строя, получив ранения. Что немало ударило по морали остальных.

Иоанн нахмурился, глядя на летящие в его сторону стрелы. Но не шелохнулся. Как стоял горделиво на корме своего струга, так и остался стоять. Даже когда из его людей вскинул щит, поймав несколько стрел угрожающих Государю. Ему было страшно. Но еще страшнее было показать свой страх. И разрушить легенду, что Иоанн столь тщательно взращивал.

Стрелы накрыли струги и кого-то сумели поразить. Но массовое использование доспехов в немалой степени помогло и защитило. Да и на корабле в целом не так легко поразить цель. Так что размен прошел совсем не в пользу янычар.

Тем временем все на кораблях перезаряжались. А король про себя считал, сколько им потребуется время. Воспринимая все это словно некую тренировку.

Фоном же летели стрелы. Густо летели.

— Двадцать пять, — тихо произнес наш герой, когда услышал новый выстрел пушки. А чуть погодя за ней последовали и остальные. Артиллеристы были еще не обстрелянные и работать, находясь под стрелами янычар им было сложно… нервозно…

От этих ударов османские стрелки вновь замялись.

А на сороковой секунде корабли окутал дым от огня аркебузиров. Которые опять нанесли не только фактический урон янычарам, но и шоковый.

На пятидесятой секунде вновь начали стрелять пушки, осыпая плетеные щиты крупной железной кованной картечью. Двадцать секунд передышки — и снова начали пальбу аркебузиры. Что и стало финальной точкой этой фазы боя — янычары дрогнули и начали отступать.

Шутка ли? Прошло едва полторы минуты, а у них более четверти оказалось повыбито. Они ведь хоть и стояли широким фронтом, но достаточно кучно. Из-за чего попасть в кого-то из них было несложно. Да и картечь «трудилась» более чем продуктивно.

Жахнул тюфяк.

Один.

Он, видимо, не сумел выстрелить в том залпе по какой-то причине. Его каменное ядро пробило борт королевского струга и развалилось. Человек пять ранило, одного убило. Но и все. Это оказалось лебединой песней первой линии защитников. Из-за чего пушки уже отправляли свой новый картечный залп в спины бегущих.

— Доложить о потерях, — скомандовал Иоанн и откинул ногой стрелу, отскочившую от доспеха кого-то прямо его на сапог.

— Доложить о потерях! Доложить о потерях! — Начали расходиться вдоль строя стругов крики. И чуть погодя, такими же криками в рупор передавались ответы.

…

— Струг девятый! Три — двенадцать!

— Струг восьмой! Пять — девять!

— Струг седьмой! Восемь — двадцать один!

…

— Вот уроды… — тихо пробурчал король, когда его адъютант подвел итого этого опроса и донес его до Иоанна. Несмотря на доспехи янычары оказались слишком продуктивны в обстреле. И, как позже выяснилось, отступили не только и не столько из-за падения морали, сколько из-за того, что в их колчанах закончились стрелы. Они их успели выпустить по надвигающимся кораблям.

Итог перестрелки — сорок один убит и сто двенадцать ранено. Ранения были преимущественно легкие — в руки-ноги. Смертельные попадания — в лицо или шею. Для тысячи лучников — скромный результат. Хотя, конечно, это и не валлийские стрелки с их варбоу весьма внушительной силы натяжения. От «огня» тех потери наверняка бы выглядели более впечатляющими.

Первыми на берег сошли пикинеры. И быстро добили раненых под прикрытием аркебузиров и артиллеристов. Тупо перекололи пиками даже тех, кто пытался саблей отмахиваться. После чего начали спускать и остальные.

Предстоял бой за город… глинобитный город.

Такое себе удовольствие. Плоские крыши представляли слишком удобную стрелковую площадку, откуда можно совершать вылазки и бить из лука накоротке. То есть, прицельно и весьма продуктивно…

Полчаса.

Тишина.

Бойцы выгрузились и спустили полевые пушки. Неприятель отошел за стены и носа оттуда не показывал. Даже конница куда-то отступила.

Немного помедлив король приказал выкатить шагов на сто четыре 3-фунтовые пушки и открыть огонь по воротам. Кованными ядрами.

Нестроевых же отправил собирать трофеи и собственные картечины да ядра. А там хватало картечин, застрявших в глинобитных стенах ближайших к берегу построек, в телах и просто валявшихся на земле. Да и с ядрами та же петрушка была. Тем более, что в отличие от картечин следы от их попадания были намного лучше видны…

Пушки стреляли. Каменная кладка, сложенная без связующего ее раствора, довольно быстро расшатывалась и осыпалась. А Иоанн думал, пытаясь принять решение наиболее оптимальное в сложившейся ситуации…

Начав в 1473 году проект по увеличению численности регулярной армии Иоанн был вынужден в 1474 году произвести еще наборы. А потом и в 1475ом. И неизвестно, что там его ожидало в будущем 1476 году. Ведь ему требовалось иметь не только хорошую полевую армию, но дельные гарнизоны. Держать в них дружинную конницу оказалось опасно в силу их низкой надежностью и общей бесполезностью. Конница — это слишком дорогое и бессмысленное «удовольствие» на крепостных стенах или в уличных боях.

А кого вместо них? Выбор получался невелик. Тем более, что выпуск аркебуз потихоньку улучшался из-за сокращения брака.

Продолжение раздувания армии влекло за собой не только организационные проблемы, связанные с нехваткой офицеров. Но и усугубляло и без того нешуточные трудности с воинским снаряжением.

Отказываться от доспехов король не решился. Даже только для стрелков. Слишком много в регионе было лучников. Слишком большую роль играл ближний бой.

А вот на «оптимизацию» ламеллярной чешуи духа хватило.

Она теперь была длиной до середины бедра и с короткими рукавами — до локтя. Более того собиралась распашной и нашивалась на стеганный полукафтан, в сборе с которым именовалась колетом. Ее достоинством было то, что где-то на четверть уменьшился вес, ну и одевать-снимать чешую стало просто и быстро даже в одиночку. Но все это меркло перед тем, что время ее изготовление упало на треть. И строимость.

Именно в такие колеты были облачены пикинеры и аркебузиры Иоанна в битве при Сарае. Именно в такие колеты переделывались уже готовые длинные чешуйчатые доспехи, имевшиеся в пехоте, чтобы облегчить их и высвободить лишний материал для сборки дополнительных комплектов.

С производством старого шлема тоже пока пришлось распрощаться. Что в цельнотянутой, что в сварной версии. К осени 1474 года Иоанн, реорганизовав «шлемное» производство, запустил выпуск шапелей упрощенной конструкции. Они теперь представляли широкополый шлем в виде невысокого конуса, названных королем каппой. Этакий вариант японских топпай-гаса.