Кодекс Оборотня 2 - Эрик Гарднер Страница 38

— Домой! — крикнула Скаа.

Я сорвался с места следом за остальными.

— Засада! Впереди засада! — крикнул я, уловив опасные запахи.

Мы повернули вбок, но и там оказалось то же самое. Нас взяли в кольцо на той же поляне, где мы только что были. Их было человек сорок с винтовками. Мы сбились в плотный круг. Откуда-то донесся шум мотора.

— Зачем их сажать в клетку, Финн? Давайте закончим с ними прямо здесь.

— Приказано доставить живьем. Пересчитайте их. Вроде все верно — их двенадцать?

Первый Охотник стал считать.

— Точно двенадцать, — пересчитал он раза три. — Только вот… есть еще и тот, кого мы застрелили.

— Один лишний, что ли? Откуда взялся?

— Да какая разница, прикончим зверенышей уже, и все!

— Нет. И разберитесь, кто тут лишний, — Финн, хмурясь, пошел в ту сторону, откуда слышался шум мотора.

На поляну выехал грузовик, задний борт его откинулся, открыв взору спрятанную внутри магическую клетку. Пара человек бросила перед нами Адэйра. Какой-то миг никто не осознавал, что он мертв. Черная шерсть старшего на боку и голове была перемазана кровью. И от него пахло смертью. Воздух наполнился скулением и плачущим воем.

И вдруг все это перекрыл злой, полный ненависти рык. И я не сразу понял, что рычу я сам. Все ружья Охотников направились на меня.

— Хочешь стать следующим? — спросил первый Охотник.

Подошел еще один магическим детектором.

— Этого первым проверь. И я застрелю с чистой совестью.

На меня навели детектор.

— Руари Конмэл. Это как раз лишний.

— Сам напросился на неприятности.

— Был отдельный приказ Конмэлов не трогать.

— Что⁈ Какого черта⁈

— Нам не нужны проблемы. Эй, ты! Руари! Отойди!

Я остался стоять на месте, дрожа от злости и оскалившись. За моей спиной невольно старались укрыться все остальные, жалобно поскуливая.

— Уйди! — Охотник с детектором махнул на меня рукой.

— Вы с остальными что собираетесь делать? — спросил я.

А у Охотников отвалились челюсти.

— Ты говоришь⁈

— Мы все говорим. Только остальные слишком напуганы. Опустите ружья, мы не дикие звери.

— Сказки не рассказывай! Этот бросился на нас и хотел загрызть!

— Вы лжете! Лжете!!! Ваш запах вас выдает! Вы просто застрелили его!

— Ты кому-то собрался жаловаться, сучонок⁈

— Отпустите всех — они дети!

— Отойди оттуда, а то пойдешь на бойню со всеми остальными!

Испуганный вой оглушил меня.

— Руари, не бросай нас! Не бросай! — выли они, жавшись ко мне.

— Уходи, Руари, пожалуйста, уходи! — Скаа пыталась выпихнуть меня прочь.

Я на миг обернулся к ней. И в этот момент мне на шею накинули проволочную петлю. Дернули на себя. Я покатился по траве. Еще три рогатины упали мне на спину, придавили к земле. Грянул одиночный выстрел. В воздух, но он возымел на остальных действие. Испуганная, скулящая стайка метнулась по настилу в клетку. Решетка захлопнулась, борт грузовика закрылся, и машина поехала прочь. Тяжело дыша, я смотрел вслед, ненавидя Охотников и ненавидя себя за бессилие. После этого меня высвободили.

— Вы ему шею всю изранили, — заметил Охотник с детектором.

— Ничего — скоро очухается. Пошли отсюда.

Они ушли. А я еще минут пятнадцать приходил в себя. Кровь перестала течь по шее, рана затянулась, слабость и головокружение прошли. Я поднялся на ноги, несколько секунд соображал, что делать дальше. Потом припустил к дому, в котором жила семья оборотней и должны были находиться мои родители. Выйдя на открытое место, я смотрел на темный дом, втягивал струи ветра. Дом был мертв. Я медленно пошел прочь, все внутри жгла боль.

Я вышел на него случайно — Охотник шел по лесу с наветренной стороны, разговаривая по телефону. Потом сунул телефон в карман куртки, в задумчивости прошел еще и заметил меня, только когда между нами оставалось шагов шесть. Это был тот, кого назвали Финн. Он застыл, рука невольно потянулась к ружью, висевшему на плече.

— Руки, — прорычал я.

— Тише, парень, тише! Это ведь ты лишний? Тринадцатый, а счастливчик?

— Глупая шутка.

— Ты прав. Иди к родителям. Говорили, что они тебя потеряли и очень беспокоятся.

Я стоял и молча смотрел на него.

— Иди домой, парень, не глупи!

И он двинулся дальше, огибая меня. Как только я оказался у него за спиной, рука Охотника легла на ружье. Еще через пару шагов я услышал, как он обернулся, но меня не увидел. Я мчался по лесу прочь.

Добежал до гостиницы, стрелой пролетел через пустынный холл, поднялся на второй этаж и толкнул лапами незапертую дверь нашего номера. Отец ждал — схватил меня зубами за загривок, задал жестокую трепку. Наказал меня так, как обещал. Я молчал, стиснув зубы, и только слезы катились из глаз. Где-то в темноте стояли мать и сестра, напряженно следя за нами.

— Мак, хватит. Хватит! — голос матери сорвался. — Ему плохо. Оставь его!

— Я запрещал оборачиваться? Запрещал! Говорил тебе никуда не ходить? Говорил! — прорычал отец. — Тебя могли убить, Руари! Знаешь, что чувствовала твоя мать, когда ей отдали твою одежду?

— Почему нас не тронули? Почему⁈

— Потому что у меня есть друзья среди влиятельных людей. Я позвонил им, и нас с Лиадан отпустили. Но я не мог просить за тех, насчет кого Охотники получили приказ!

— Но их за что? За что⁈

— Не знаю…

— Ненавижу!

Я вырвался, запрыгнул на свою постель.

— Обернись и вымойся!

— Мак!

— Обернись!

Я подчинился, укрылся с головой, повернувшись к ним спиной. Минут через пять они тоже разошлись спать. А еще через полчаса ко мне под одеяло забралась Рианнон. Обняла со спины, прижалась всем телом, зарывшись лицом в мои волосы и жадно вдыхая запахи. Еще через минуту она тихо плакала.

— Почему я не пошла с тобой, Руари? Почему? — прошептала она. — Он был красивым?

— Да. И он был добрым. Все они. Не понимаю, за что их. Не понимаю.

Утром над нами долго стояла мать. Потом отошла к отцу.

— Посмотри на наших детей, Мак. У них обоих разбиты сердца. Наши друзья гибнут одни за другими. А ты все